Максим - Наталья Евгеньевна Шагаева

челюсть, когда ее платье немного задирается, и я вижу резинку чулок. Это что же она сегодня собиралась делать в таком наряде?! Глубоко выдыхаю, пытаясь подавить гнев, и аккуратно закрываю дверь. Обхожу машину, сажусь за руль и, естественно, везу нас в мою квартиру. Домой! Там, где и должна находиться моя девочка. По дороге Анна засыпает, откидывая голову на спинку сидения. Вот и хорошо, у меня есть время унести ее домой без сопротивления.

Я занес ее спящую в квартиру, и во сне она прижималась ко мне, утыкаясь в мою грудь. Меня немного отпустило, ее близость успокаивала, но утром нам предстоит неизбежный разговор, и я не знаю, чего мне ожидать. Уложил Анну на кровать и аккуратно, чтобы не разбудить, снял с нее черные туфли на шпильке, платье, чулки и охренел от вида вызывающего черного кружевного белья. Красивые ноги затянуты в черный капрон, маленькие прозрачные трусики и бюстгальтер, который ничего не скрывает. Твою мать! Вот что она собиралась сегодня пьяная делать в клубе?! Стянул с нее чулки, а дальше раздевать побоялся, иначе изнасилую ее невменяемую, доказывая, что такие шутки со мной плохи и она только моя.

Накрыл ее пледом от греха подальше, а сам долго бродил по квартире, изматывая себя мыслями, прокручивая в голове наш разговор. Не давала покоя Алена, ведь это она сообщила Елене, где и с кем Анна. Я, конечно, сам во всем виноват, но, бл*дь, какого хрена я не даю ей покоя! Мы ничего друг другу не должны! Хотелось мести, расправы, чтобы облегчить свою вину. Сколько не изучай женщин – все равно никогда до конца не поймешь их мотивов.

В какой-то момент я сам себя измотал, мыслями и метаниями. Разделся и лег рядом с моей девочкой, прижимая ее к себе, зарываясь в волосы, нашептывая, как люблю ее. Нюта неосознанно повернулась, дернула одеяло, и закинула на меня ногу, обнажая попку в трусиках. Ох, как мне сейчас хотелось отхлестать эту попу за такие наряды не для меня! Но ее близость успокаивала и усыпляла, погружая в сон.

Проснулся от ощущения пустоты, открыл глаза и понял, что Анны нет рядом. Сбежала? Как я мог не услышать? Черт?! Да что же такое! Резко сел на кровати, осматривая квартиру, но облегченно выдохнул, когда услышал шум в ванной. Упал на подушки, пытаясь успокоиться, и вновь в голове понеслись слова и объяснения. Через несколько минут дверь в ванной открылась, и Синеглазка вышла оттуда полностью одетой в джинсы и футболку. Вызывающий макияж смыт, волосы собраны в хвост и сейчас она вновь похожа на мою маленькую милую девочку. Настораживала большая сумка у нее в руках, прошелся взглядом по комнате еще раз и заметил ее чемодан возле двери. Уходит?! Ну нет! Не позволю! Подрываюсь с места и подхожу к ней, буквально вырывая из ее рук сумку.

– Давай поговорим. Мне есть что тебе сказать! – требую я, злясь от того, что она старается не смотреть мне в глаза. Куда угодно, только не на меня!

– Ты можешь мне сказать, что все это неправда или мне все приснилось? – тихо спрашивает она, опуская глаза в пол. Наверное, сейчас лучше не давить на нее, но меня накрывает, и я вдавливаю ее в стену, ставя руки по обе стороны от ее головы, отрезая все пути к отступлению.

– Нет, малышка, не могу! – почти в губы произношу я, потому что чувствую холод и отчуждение. – Все это правда. Согласен, это грязно! Но я не могу исправить прошлое, как бы ни хотел, – дышу равно, начиная задыхаться, вновь ощущая, как испаряется кислород.

– Зачем ты это делал? – хороший вопрос! – Ради денег? Но можно же зарабатывать другими способами? – так наивно спрашивает она. Вроде, смотрит мне в глаза, но я ее не чувствую. Моя малышка ускользает. Я мог бы солгать, придумать историю, чтобы как-то оправдаться, но в наших отношениях уже достаточно лжи.

– Честно? Мне нравилось то, что я делал. Во мне играл азарт, это доставляло удовольствие и какое-то извращенное удовлетворение. Ну и легкие деньги тоже. Это не просто работа, а образ жизни. Да, малышка, все банально просто. Алчность, жажда, похоть и деньги. Я не святой. Но встреча с тобой все кардинально перевернула в моей разгульной жизни. Я оборвал все связи… – не знаю, почему задыхаюсь, может, потому что не вижу в ее глазах понимания.

– Ясно, отпусти меня, – упирается руками в грудь, пытаясь оттолкнуть.

– Не уходи, – все, что могу сказать я, потому что это не может быть концом.

– Макс, ты делаешь мне больно! – вдруг кричит она, и я только сейчас понимаю, насколько сильно вдавливаю ее в стену. Отступаю. Выпускаю Анну, смотря, как она вновь поднимает свою сумку.

– Мне нужно время, – суетясь, оглядывает комнату.

– Время для чего? – поддаюсь к ней, чтобы вновь заключить в свои объятья, но Нюта отступает, шарахаясь от меня, словно от прокаженного. И я безвольно облокачиваюсь на стену, смотря, как моя девочка убивает меня, приближаясь к прихожей.

– Время для чего? – повторяю вопрос.

– Подумать, переварить, принять твое прошлое и настоящее.

– Какое на хрен настоящее?! – не знаю, зачем кричу, нервы не выдерживают, накатывает чувство обреченности. – В моем настоящем только ты!

– Ты работаешь на женщину, которую трахал за деньги долгое время! – отчаянно кричит она, спешно надевая обувь. Елена, сука! Уже обработала дочь так, что теперь я ей противен. Отталкиваюсь от стены, быстро преодолеваю расстояние между нами, резко ставлю руку на дверь, не позволяя ей уйти.

– Если дело только в этом, то, считай, уже не работаю! – вдыхаю ее запах и понимаю, что от Анны пахнет моим гелем для душа.

– Не надо отказывается от перспективы и хорошей работы из-за моих тараканов! Это того не стоит! – и опять смотрит сквозь меня, цепляясь за ручку двери, готовая сбежать в любой момент.

– Ты много чего стоишь, малышка! Проси, чего хочешь, – отчаянно произношу я. Мне плевать, что я сейчас теряю себя как мужик, я не хочу ее терять! Я не хочу подыхать и загибаться без моей любви. Я вообще ничего не хочу без нее!

– Просто дай мне время. Не звони, не ищи со мной встреч. Я пока не могу… – говорит она, закрывая глаза, словно боится поймать мой взгляд. Тяну руку, прикасаюсь к ее лицу и почти стону, потому что меня не покидает ощущение, что это мое последнее прикосновение.

– Я дам тебе сколько угодно времени, если после ты вернешься ко мне, – я мог бы ее удержать, просто запереть и приказать думать здесь, рядом со мной. Но удерживать ее силой не хотелось. Это выше меня. Если я ей противен,