Максим - Наталья Евгеньевна Шагаева

просьба, скорее даже мольба, но сейчас с моих уст она звучит как угроза.

– Нет! Прости, Макс, ты, конечно, отличный любовник, но не для моей дочери!

– Да что ты несешь! – срывается Нюта, по-прежнему держась от нас на расстоянии, а мне хочется подойти к ней, прижать к себе и просить не слушать мать! – Если ты забыла, я прекрасно знаю, что вы спали!

– Аня, открой глаза. Мы не бывшие любовники! – Елена поднимается и идет к дочери. А я сажусь на диван, понимая, что это уже не остановить. – Максим спал со мной за деньги! Он шлюха! Он несколько лет трахает женщин и берет с них за это деньги. И я тоже ему платила! Платила за то, чтобы выполнял все мои самые грязные фантазии. И он честно отработал свои деньги! Помимо меня у него постоянно были еще женщины! И….

– Замолчи! – громко требует моя девочка. – Зачем ты это делаешь?! Зачем обливаешь его грязью?! Это все неправда! Ты ревнуешь? – в ушах начинает звенеть, словно только что произошел взрыв и меня контузило, а сейчас нас снесет взрывной волной.

– Нет, я не ревную! Это все – правда, которую он тебе не рассказал! Работа у него такая. Трахать женщин за деньги, и выполнять их желания! – Елена подходит вплотную к Анне, но та уворачивается от нее и идет ко мне.

– Почему ты молчишь? Скажи, что это неправда! – надрывно просит она.

– Это правда, – отвечаю я, смотря в красивые глаза, которые медленно наполняются слезами. Нет, моя маленькая, только не плачь, не рви мне душу.

– И сейчас ты тоже…

– Нет, я покончил со всем с той нашей ночи в машине на набережной, – она кусает губы, оборачивается к Елене, которая смотрит на нас с каким-то пренебрежением.

– Эти все женщины вокруг тебя твои… эм… – подбирает слова.

– Да, почти все, кроме Алены. Я на нее работал.

– Зачем? – спрашивает она, закрывает глаза и из-под подрагивающих ресниц стекают одинокие слезинки. Посылаю Елене уничтожающий взгляд, не понимая, зачем она сейчас причинила своей дочери столько боли. А потом забываю о ней, хватаю мою девочку за талию и притягиваю к себе. Не сопротивляется, покорно поддается и прижимается ко мне, словно неживая.

– Прости, маленькая, я должен был сказать об этом раньше. Я просто не мог… И я, наверное, струсил, боясь тебя потерять, – говорю я, а она послушно кивает, будто соглашается со мной. – Но это мое грязное прошлое. Все это было до тебя. В прошлой жизни. А с тобой я начал новую, – глажу ее по волосам, вдыхаю вкусный запах, наполняя им легкие.

– Хорошо, – отрешенно говорит она, будто не в себе. Ни хрена не хорошо! Потому что она отталкивает меня, берет свой телефон, надевает в прихожей кофту и открывает дверь. А довольная собой Елена с триумфом идет за дочерью. Бегу вперед, буквально отталкивая от себя женщину.

– Аня! Стой! – догоняю Синеглазку у лифта, хватаю за руку и тяну к себе. – Пожалуйста! Не уходи. Давай поговорим. Хочешь – будем просто молчать. Хочешь – я расскажу тебе всю мою жизнь с рождения или не произнесу больше ни слова. Можешь не разговаривать со мной, но не уходи, – прошу я, но она вырывает свою руку, ускользая от меня.

– Я хочу побыть одна. Без тебя! – без эмоционально произносит она. – Не иди за мной! Пожалуйста! – уже почти молит она. Проходит в лифт, хочет закрыть двери, но я торможу створки ногой.

– Я не могу тебя отпустить. Иди домой, – указываю на квартиру, потому что это наш с ней дом. – Хочешь – я уйду и дам тебе побыть одной. Только не уходи, маленькая!

– Нет, – качая головой, отвечает она. – Ты меня любишь?

– Люблю.

– Тогда отпусти. Я вернусь позже, когда… не важно. Я не хочу сейчас быть с тобой. Я уеду с Еленой и буду дома. Макс, пожалуйста! – уже плача просит она, и я убираю ногу, отпуская мою девочку. Зачем я это делаю?! Зачем?! Внутри все протестует, потому что она не вернется. Я по глазам вижу, что не вернется! Но я отпускаю, не желая причинять ей еще большей боли.

– Твою мать! – рычу на весь подъезд и бью со всей силы кулаком в стену, разбивая костяшки, ощущая себя грязью, мерзостью под ее ногами. И я готов валяться у ее ног, только бы быть с ней. Упираюсь лбом в стену, продолжая глубоко дышать, чувствуя, как стремительно заканчивается кислород, и я уже дышу ядовитыми парами. Позади меня цокают каблуки, и на мое плечо ложится рука Елены.

– Не расстраивайся. Каждый в жизни должен заниматься тем, что у него хорошо получается. Вернись к Алене, расставь все на свои места. А Анну больше не трогай! – угрожающе произносит она. И я не выдерживаю, резко разворачиваюсь и хватаю тварь за шею, начиная медленно сжимать пальцы.

– Да пошла ты! Я по-настоящему люблю твою дочь! И чудо, что она полюбила меня! А ты пришла и сделала ей больно! Ужалила как змея, и наслаждаешься своим триумфом! – смотрю в ее расширенные глаза и чувствую, как она цепляется за мою руку, сжимающую ее шею, расцарапывая ее в кровь. – Я хотел окунуть ее в сказку, а ты показала ей жестокую грязную реальность. Тебе доставило это удовольствие?! – рычу в лицо, слыша, как она начинает хрипеть. Резко разжимаю руку, отпуская тварь, и ухожу в квартиру.

Подхожу к окну и смотрю, как моя девочка спокойно стоит возле машины Елены, обнимая себя руками, и смотрит на окна. Я не знаю, видит ли она меня, потому что ее взгляд пустой. Через несколько минут выходит Елена, и они уезжают. А я так и смотрю в окно на пустое парковочное место. Сука, как же больно! И дышать нечем, мой кислород перекрыли.

***

Проснулся ближе к полудню и еле оторвал тяжелую голову от подушки. Я банально всю ночь глотал коньяк, сидя на полу в гостиной. Не выдержал, не смог дать ей несколько часов наедине с собой – послал несколько сообщений, на которые она, естественно, не ответила.

Встаю с кровати, чувствуя, как болит голова, и ноют мышцы. Прохожусь по квартире, сам не зная зачем, натыкаюсь в зоне кухни на ее яблочный пирог и по привычке включаю кофемашину. Ее нет всего лишь одну ночь, а я уже ощущаю себя опустошенным. Хорошо, ей нужно было время все переосмыслить. Ночи для этого было достаточно? Для меня эта ночь показалась вечностью. Иду в душ, облокачиваюсь на раковину и долго смотрю на свою физиономию в зеркало. Ну что, ублюдок, доигрался? Отсрочил момент? Идиот!

Где-то в комнате вибрирует мой телефон, сообщая о входящих сообщениях, и я несусь к нему в надежде на ЕЕ