Ранний старт - Сергей Чернов

отвечает девочка.

— Тогда хрен с ними! Неизбежные неконвенциальные потери, — Алиска опять на пару секунд виснет, остальные не замечают.

Сегодня центровым был нанесён второй удар. Первый — мой вчерашний обстрел в овраге. Если посчитать мою драку у магазина — третий.

Сцена 3. Неконвенциальные потери

Стою чуть в сторонке, мне надо втихушку проржаться. Совсем не получается, но оно и к лучшему. Мои славные воины чутко улавливают настроение вождя и тоже начинают ухмыляться. Пока не знают, почему, — ещё не сказал им, — но твёрдо верят, что так надо.

— Бу-бу-бу… — всего чётко не слышу, — вы на них… бу-бу-бу, а они нас бу-бу-бу…

Мы на спортивной площадке на краю Выселок. Спортивная по назначению, а не по оснащению. Кстати, надо бы заняться, а то пустая совсем. В силу не только конфронтации с центровыми, но и удалённости, ходить на школьный стадион не можем.

Андрюшка и Егорка бубукают нам очень смешные вещи. Мы вставили фитиль в одно место центровым. Плюс всё село, центр в том числе, от души веселится над тем, как шестилетка или семилетка, — тут мнения расходятся, Басиме почему-то до конца не верят, — отмудохал (так они тут говорят) трёх школьников старше года на три. Тут сельчане сгущают краски, несмотря на недоверие к моему возрасту. Если мне семь лет, то один одногодка, а пара других только на два года старше. Впрочем, легенды всегда на логику и здравый смысл поплёвывают свысока. Рассказывают взахлеб, что мелкий и лихой перец буквально истаскал всю троицу на пинках. Сразу и одновременно. Ссылаются, — Басима донесла, — на того мужика в кирзачах (некий Семёныч), что волюнтаристким способом прекратил нашу битву. Мужик добавил керосинчику, заявил, что если бы не он, то Самойкин младший непременно пал бы смертью храбрых. И добавил, что старший Самойкин и Криворучко лежали рядом в полном беспамятстве, избитые и окровавленные. Горазды местные приврать, избитые и слегка окровавленные — согласен, но в беспамятстве? В сознании они были, глаза малость в кучу, но это мелочи… Я прямо так Басиме и сказал в ответ на её расспросы.

Что-то я отвлёкся в мыслях своих, буйных скакунах. Пострадавшие, — а страдания их зримы на лице отчётливыми следами, — бубукают нам, как незаслуженно они пострадали по нашей вине. А мне радостно! Кому же будет не радостно? Славные подвиги совершали мы, а расплачивается за них кто-то другой. Скажите, кто не любит халяву? А? Что? Не слышу! Ага, нет таких. Центровым накидали мы, а отбуцкали они в отместку кого-то постороннего. Это ли не счастье? Не совсем посторонних, живут-то они в Выселках, только нам до них дела нет. Ага, вот и додумался, как им отвечать… Кстати, понятно, почему перепутали. Они ж нас всех в лицо не видели. Меня, скорее всего, распознали, но я это я — человек-легенда.

— Ну, выписали вам люлей! — Вступаю в разговор, любуюсь отпечатками кулаков лихих центровых на лицах недотымков, — чо, в первый раз что ли? Центровые вас выселенцев постоянно бьют. От нас вы чего хотите?

— Ну, это… — возобновляет бубнёж голубоглазый Егорка, — там был Криворучко, Самойкин…

Дотошно перечисляются все имена, вычленяю только знакомые.

— Они нас били, — заканчивает Егорка.

— Да, — лаконично подтверждает Андрюшка.

— И? — Ещё лаконичнее интересуюсь я. Парнишки опускают очи долу и начинают мяться. Наконец Егорка рожает:

— Их тоже надо побить…

— И кто вам мешает? — Проявляю вежливое любопытство. — Отлавливайте их по одному и бейте.

— А вы? — Андрюшка смотрит, в глазах тающая под давлением жестокой реальности в моём лице надежда.

— А что мы? — Жму плечами. — Не нас же били.

Всё предельно ясно, но парнишки чего-то ждут. Ну, как хотят… могу и объяснить.

— Вы что, не слышали, что мы объявили мобилизацию и войну центровым?

Побитый дуэт переглядывается и разводит руками.

— Не врите, — подаёт голос один из рекрутов, — я вас звал.

— Так-так… получается, вас звали, но вы не пришли, — мой начальственный взгляд холодеет. — Что это значит? А это значит, что вы трусы, саботажники, вредители и враги народа. Родина вас призвала на священную войну, а вы болт забили? Скажите-ка, а с какого рожна (здесь этому выражению научился) мы должны за вас, дезертиров, впрягаться? Дезертиров во все времена тупо расстреливали… ну, можем тоже вас побить, как бежавших с поля боя.

— Мы не бежали… — бубукают растерянно.

— Но и не пришли! — Рублю разговор. — Топайте отсюда, пока мы вам не добавили.

Мои рекруты, обожаю их за это, придвигаются грозным строем. Дуэт бубуков, соответственно, отодвигается и потихоньку ретируется. Пока они в зоне слышимости громко говорю:

— Пацаны, а это же здорово! Мы бьём центровых, а центровые будут бить их! Не нас!

Наконец и до них доходит вся выгода нашего положения. И нас могут отловить, но даже так: воюем только мы, а страдания достаются всем. Наши вершки, ваши корешки. На ржаном поле, ха-ха-ха. Ржут все. Я ж говорю, никто от халявы не откажется.

— Эй, это ты тут с девчонками водишься? — Голос четвероклассника (по виду) сочится презрением.

Мы занимаемся тем, что ровняем и чистим площадку. Собираем в кучу всяческий мусор, выкашиваем крапивные бурьяны по закоулкам, срезаем кочки, засыпаем ямки. Тут иногда сельчане всяких телят и коз привязывают. Нефиг делать! Не будет высокой травы, не будет всякой скотины.

Кроме моей военизированной команды подтянулся ещё народ. Некоторые помогают, некоторые волынят. Алиса тоже здесь, на что и намекает противный и немного взъерошенный паренёк. Заметно крупнее меня, что нетрудно при такой разнице в возрасте, но для сверстников не убедителен. Может и не самое крайнее место в левом фланге занимает, но где-то рядом. И куда бедному и разнесчастному, с которым более крупные одноклассники общаются по большей части подзатыльниками, податься? Правильно, самоутвердиться за счёт младших. Нормальное дело, кстати. Ещё одну вещь понял ненароком, как раз по причине наличия Алиски. На улице меня попробовала дразнить мелкота от четырёх до шести лет. Весёлыми выкриками «жених и невеста, тили-тили-тесто!». Мне фиолетово, мнительной Алиске неприятно. Незамедлительный вихрь подзатыльников и пинков враз привёл их в чувство. Особенно моя зверская рожа и стрельба из рогатки вслед. С тех пор я перестал их не замечать. Начал строить и запугивать. В рамках, разумеется. Младшие должны побаиваться старших, вот что я понял.

Короче, всё это нормально. Но не значит, что собираюсь спокойно терпеть дразнилки, троллинг и прочий хейт. От кого угодно. Не, с этим идите по другому адресу. Например, в жопу.

Алиска смущается и с надеждой смотрит на меня. Не боись, это дело я ща поправлю. Мои пацаны