Конан – изменник - Леонард Карпентер

— Точно, — кивнул Виллеза. — Поскольку мы восполнили кое-что из наших потерь, может быть, имеет смысл поделить между собой эти несчастные котлы и палатки да двинуть на юг и прогуляться там в поисках жирной поживы. — Зингарец посмотрел на высящиеся вокруг склоны и поежился. — Эти горы, эта дорога — есть в них что-то дьявольское. Они будто восстали из ада.

— Для нас трудно, для наших врагов еще труднее. Вот что я скажу. — Аки Вадсай был единственным из всех офицеров, кто не был ни утомлен, ни раздосадован. Наоборот, казалось, что эти иссушенные земли для него как дом родной. Он пришпорил коня и, обогнав остальных, на местном грубоватом диалекте заговорил с проводником из Харанги, который ехал впереди армии: — Вы, горцы, небось считаете, что эта суровая земля и извилистые дороги отпугнут любых завоевателей, а?

Проводник, одетый в меха, повернулся в седле своего маленького, крепко сбитого конька и ответил на языке, который Конан понимал лишь с трудом:

— Много было армий, которые пытались схватить нас в этих горах после того, как мы совершали набеги на их земли. Много осталось вражеских трупов, и они кормили наших волков, медведей и орлов. А потом мы на охоте убивали этих волков, медведей и орлов и радовались. — Кряжистый проводник осклабился, глядя на растянувшуюся по дороге колонну наемников, обнажив крепкие коричневые зубы. — Чужаки всегда находили здесь только смерть.

Виллеза бросил взгляд назад, где двойные ряды всадников показывались из-за поворота дороги, скрытого каменным склоном. Прищурился на Конана:

— Что он там такое несет насчет чужаков? Мы можем вообще доверять этим горным обезьянам?

Аки Вадсай осторожно улыбнулся, отвечая проводнику:

— Какое счастье, что мы пришли сюда с дружбой, чтобы биться против общего врага. Мы будем рады найти безопасное место для нашего лагеря в этих горах, откуда мы будем наносить удары по землям ненавистного Кофа.

— О да. — Проводник нахмурил лоб и при упоминании о древней кровной мести бросил по сторонам мрачный взгляд. — Эти несчастные кофийские говнюки, которые трахают своих коз! — Он энергично закивал. И медная бляшка на его щите, обмотанном мехами, закивала тоже. — Вы найдете здесь превосходный лагерь.

Мои вожди отведут вас в безопасное место.

— Мне кажется, я уже одно нашел. — Конан поднялся на склон горы. Потрясающий пейзаж едва не ослепил его своей красотой. Перед ним на фоне облаков громоздилась острая скалистая гряда.

Это была длинная иззубренная высокая гряда, которая выступала из земли, подобно хребту какого-то гигантского животного. Эти склоны были более крутыми и голыми, нежели склоны других скал. Одна ее сторона была несколько ниже основной гряды и образовывала нечто вроде плато. Оно было пригодно для обитания, и его было легко оборонять. Плато напоминало голову саламандры, имея форму треугольника. Оно поднималось над каньонами, два отвесных склона обрывались вниз, а третий заострялся и как бы утыкался в землю, напоминая нос корабля. По выступающим скалам туда вела извилистая дорога. По всему было видно, что защищать эту дорогу нетрудно. Этот естественный ход заканчивался у самого «носа» саламандры.

— Смотри, там растут деревья. Значит, там есть и вода! — Конан поднял руку, показывая это своим остальным капитанам. Остальные предводители также дивились этому зрелищу, постепенно спускаясь с гребня холма. — В таком месте армия может выдержать долгую осаду.

— Мой отряд займет заднюю часть плато, около воды, — заявила Друзандра и погнала вперед свою лошадь. — Если нас атакуют, мы сможем удерживать гребень против захватчиков,

— Мудрый план, — признал Аки Вадсай. — Но помни, больше всего мы должны бояться колдовства этого мерзавца Агохофа.

— Что ты скажешь насчет каменных монолитов в центре? Они природного происхождения? Или эти камни оставила здесь какая-нибудь древняя раса? — Виллеза изогнул бровь и напряженно уставился на два огромных камня в центре плато. Они выстроились параллельно обрыву. — Такие дольмены имеют дурную славу.

— Они слишком большие, чтобы их там поставили люди, — заявил Конан. Затем его внимание привлекли Аки Вадсай и проводник, которые были погружены в спор неподалеку от него.

Харангиец явно был взволнован интересом офицеров, который вызвало плато. Он по очереди смотрел на каждого из них, вращая глазами.

— Это Заманас-Меза, плохое место. — Он нервно дергал углом рта. — Только безумцы могут стать там лагерем.

Сын пустыни кивнул, чтобы успокоить этого человека.

— Хорошо, хорошо. Возможно, это неподходящее место для нас. Мы обсудим это дело с твоими вождями.

Пока Аки успокаивал и уговаривал харангий-ца, Конан приблизился с Друзандре.

— Однако, — сказал он ей тихо, — плато Заманас-Меза отличное место для нашего лагеря.

По мере того как они спускались по дороге вниз по дальнему склону холма, странный пейзаж еще долго оставался перед их глазами. Офицеры и авангард армии имели возможность сполна насладиться им. Темные тучи собрались над их головами, низко зависая над горами. Гроза, которая уже несколько часов как собиралась, наконец разразилась. Потоки дождя стекали по голым бокам скал, пронзительно-яркие молнии скалили зубы высоко над гребнями холма. Некоторые молнии попадали в острые гребни и сдвоенные ряды монолитов в центре плато.

Только после того, как наемники спустились ниже и окружающие холмы постепенно скрыли плато, — только тогда, казалось, стихла эта страшная буря. Гром все еще перекатывался вдали, но теперь он был слышен все реже и реже над горами.

Проводник сошел с дороги и повел наемников по каменистой пересеченной местности вниз в ущелье, где ни один преследователь не смог бы отыскать их следы. Добравшись до дна ущелья, они пошли вдоль бурного потока, который ливень заставил выйти из берегов. Речка вывела их к естественным укреплениям, над которыми были выстроены дополнительно грубые каменные стены. Передовые отряды уже спешились и теперь ждали на берегу темной речки, пока перед ними поднимут ворота.

И вот бревенчатые ворота начали подниматься. Солдат впустили в горную деревушку.

Каменные дома по обе стороны улицы имели конические крыши. Через дыры в середине крыши поднимались столбы дыма от очагов. На внешней стене каждого дома был налеплен навоз для просушки, отчего в деревне стоял одуряющий запах. Деревенские жители, по большей части вооруженные длинными мечами и одетые в меха, с любопытством толпились в дверях и с интересом смотрели на проезжавших мимо чужеземцев. Несколько раз всадникам пришлось замедлять движение или даже останавливаться, потому что жители деревни не спеша шли перед ними, совершенно не намереваясь ни сходить с дороги, ни убыстрять шага.

Наконец всадники спешились перед каменным строением, которое по размерам было больше остальных домов. Его крыша состояла из нескольких конусов. Кланяющийся слуга провел их внутрь. Там было темно. Крышу поддерживало несколько столбов. На полу были расстелены меховые шкуры. В очаге, расположенном в центре дома, потрескивало пламя. Отблески огня отражались на кривых мечах, что висели на поясах дюжины харангийских воинов, стоящих вдоль стен. Перед очагом сидели пятеро в мехах поверх сверкающих доспехов.

— Старыми и дикими на вид были эти пятеро. Их серо-черные бороды и волосы были причесаны у каждого на свой манер. Когда посетители заняли свои места на полу по другую сторону очага, вождь в центре, плосконосый человек с длинными серыми косицами, обратился к ним на ужасном кофийском:

— Зачем пришли в эти горы? Гетман низинных деревень сказал, что вам нужна наша по мощь.

Аки Вадсай слегка приподнялся, сидя на коленях.

— Помощь, да. И убежище тоже. Мы хотим присоединиться к вам в вашей войне против Ивора, принца Кофа. Нам необходим безопасный лагерь, откуда мы могли бы наносить удары по его позициям.

Другой вождь, тот, что помоложе, сидящий справа от плосконосого, запальчиво проговорил:

— Мы харангийцы, мы разбойники, не солдаты. Мы можем вместе с вами сделать набег, если добыча хорошая. Но мы не станем частью войска.

Аки Вадсай кивнул:

— Такая помощь могла бы быть для нас очень ценна.

Первый вождь сказал:

— Что до лагеря — в горах много подходящих мест. — Он свирепо осклабился. — Но если мы приютим вас, то как мы можем быть уверены, что наше гостеприимство не обернется нам во зло? Не начнете ли вы, чужаки, воровать наш скот, портить наших женщин? — Он выдержал паузу. — И наших мальчиков. — Он сурово посмотрел на Друзандру.

— Почтеннейший, мы скорее проглотим собственные мечи, — сказал Аки Вадсай. И, увидев опасно сощуренные глаза старого вождя, он объяснил: — Потому что мы знаем: подобный образ действий был бы непростительным безумием, а мы не хотим умирать раньше времени здесь, в родовом гнезде свирепых харангийских воинов. Только поэтому мы не станем этого делать, даже если нам и захочется портить ваших женщин и мальчиков.