Мотылек летит на пламя - Лора Бекитт

— Впусти мистера Китинга к Айрин. При этом стой рядом и следи, чтобы она не сбежала.

Сара медленно поднялась по лестнице впереди Джейка и остановилась возле дверей, ведущих в комнату Айрин. Встретившись с ней взглядом, он понял, что в ее жизни ничто и никогда не сможет стать прежним.

Джейк знал, что любая южанка тверда в своих принципах, как алмаз, и горда, как коронованная особа. Она всегда следует установленным порядкам и придерживается определенной иерархии ценностей: ее душа, как и ее спина, затянуты в тугой корсет.

И все же для того, чтобы разрушить ее мир, превратить упорядоченную жизнь в хаос, достаточно самой малости.

Не зная, что ей сказать, Джейк ограничился тем, что заметил:

— Мисс Сара, будет лучше, если вы подождете снаружи.

Айрин сидела на краю кровати, и ее профиль казался тонким и бледным, как ранний месяц. Когда Джейк вошел, она повернула голову и смотрела на него горестным взглядом, в глубине которого прятался лихорадочный блеск.

— Джейк, спасите Алана!

— Мисс Айрин, я потеряю место.

Она уронила голову.

— Больше мне некого попросить. Если вы не согласитесь помочь, Алана повесят.

Однажды Джейк присутствовал при повешении. Он помнил противный скрип веревки, судороги жертвы, обмякшее тело, медленно раскачивающееся в лунном свете. А еще — лицо человека, в котором не осталось ничего человеческого.

Он знал, что эта пара перешла все границы, но имел ли он право их осуждать?

— Хорошо, я попробую.

Бледное лицо Айрин озарила тень улыбки.

— Вот сто долларов, их дал мне дядя. А еще возьмите в конюшне Донна.

— Если получится.

— Пешком ему не уйти.

— Я постараюсь. А теперь, если позволите, я осмотрю вашу ногу.

Она молча ждала, и было видно, что ей глубоко безразлична физическая боль. Ей было не занимать терпения, ведь она страдала почти всю свою жизнь.

— Сильный вывих, но перелома нет. И все же вы некоторое время не сможете ходить.

Джейк вправил вывих, туго перевязал ногу Айрин, взял деньги и поспешил уйти.

Обратно он почти бежал, то и дело поглядывая на небо цвета дешевой бумаги. Надо было успеть до наступления темноты, до того времени, как Юджин и его компания решат приступить к задуманному. А еще он не знал, есть ли второй ключ от карцера. Без ключа обитую железом дверь с мощным замком не откроет ни он, ни кто другой.

Джейк добежал до своего жилья и, задыхаясь, произнес с порога:

— Где ключ от карцера?!

— Я отдал его мистеру Юджину, — ответил Барт.

— У тебя есть запасной?

— Допустим. А что?

— Дай его мне. Я выпущу Алана. Пока не поздно, он должен бежать.

Узкие черные глаза Барта смотрели в округлившиеся серые глаза Джейка.

— Меня завтра же выгонят вон!

— Я скажу, что стянул у тебя ключ, когда ты спал.

Барт медлил, и тогда Джейк тихо сказал:

— Неужели ты хочешь, чтобы этого парня повесили?!

— Он сам виноват. Думал бы, прежде чем дотрагиваться до белой женщины!

— Откуда тебе известно?

— Негры знают, — усмехнулся Барт, — а я читаю в их душах.

— Мы не понимаем, как и почему это случилось, — твердо произнес Джейк, — но только мисс Айрин очень просила его спасти. Она сказала, чтобы мы взяли ее лошадь. А еще дала мне сто долларов.

— Она сумасшедшая!

Джейк пожал плечами.

— Наверное, это любовь. Ты когда-нибудь любил?

— Нет.

— Значит, не нам судить.

Барт долго молчал, потом тяжело промолвил:

— Ладно, иди открой карцер, а я пойду в конюшню.

— Осторожнее, там негры. Как бы не доложили мистеру Юджину!

— Негры? Эти негры у меня вот где! — Барт показал кулак. — Дадут любую лошадь и будут молчать.

Джейк бросился к карцеру. Стремительно темнело, скоро взойдет луна. Из грязно-желтого небо сделалось свинцово-серым, деревья казались черными и мертвыми. Дул пронизывающий ветер.

Джейк возился с замком, и его пальцы дрожали. Он почти видел, как Юджин с приятелями налетают сзади и оттаскивают его от двери. Но когда ему удалось повернуть ключ и войти внутрь, вокруг все еще было тихо.

— Алан! Это я, Джейк. Тебе надо бежать. Вот деньги, а Барт приведет коня. Сейчас я разрежу веревки!

Алан поднялся с соломы. Он смотрел с несвойственным ему выражением нерешительности и обреченности, и Джейк добавил:

— Ты бежал не раз и знаешь, где можно нарваться на патруль.

— А как же… мисс Айрин?!

— Вдвоем вам не удастся уйти. К тому же, в отличие от тебя, ей не грозит смерть.

Появился Барт с лошадью. Он протянул Алану бутыль и сказал:

— Хлебни. Это придаст тебе сил.

Алан сделал пару глотков. Потом вскочил на коня и разобрал поводья.

— Правь на север, там железная дорога. Если что, бросай коня и прыгай в поезд, — сказал Джейк.

Он вновь подумал о «тайной дороге», по слухам, начинавшейся прямо с хлопковых плантаций и пересекавшей всю страну — с Юга до Севера. Говорили, что после пересечения реки Огайо беглецы могли быть уверены в том, что им удастся добраться до Канады.

Алан пустил коня вскачь, и огромная луна мчалась за ним. Кругом было призрачно красиво, будто во сне: белые от лунного света поля, невысокие темные холмы, река, сверкающая искрами так, будто в нее упали звезды. Ветер плавно колыхал темную листву; трава ложилась под ним, подобно волнам прохладного шелка. Она что-то шептала, переливаясь ночной росой.

Когда вдали мелькали огни человеческого жилья, Алан вздрагивал и тут же сворачивал в сторону, а когда услышал вдали мощные громыхающие звуки, то едва не сошел с ума.

Он знал, что в негритянских душах всегда живет страх, первобытный страх перед человеческой властью и силой природной стихии, и считал, что избавление от этого страха есть первый признак цивилизованности. И потому направил коня вперед.

Это был поезд; черная громада катила, извергая дым, шлейф которого тянулся вдоль половины состава. Беглеца обдало воздушной волной; в ноздри бил запах гари. Поезд ехал на Север, и Алан увидел в этом свое спасение.

Он направил коня вдоль состава, лихорадочно высматривая, нельзя ли куда-то запрыгнуть. Наконец он увидел открытую дверь и сделал рывок, уповая на везение, судьбу и сто долларов, которые лежали в кармане.

Он был оглушен и в первые мгновения ничего не слышал, зато увидел множество глаз, которые смотрели на него: одни равнодушно, некоторые — с любопытством, а иные — враждебно. В вагоне стоял запах пота, сена, нестиранной шерсти, дрянного виски и дешевого табака.

В поезде, куда ему удалось заскочить, ехали эмигранты, в основном ирландцы, отчаявшиеся найти работу в южных городах. Они постоянно пересекали страну с Юга на Север и с Востока на Запад. Существовали даже отдельные эмигрантские поезда и вагоны.