Выиграю твою жизнь (СИ) - Рахманина Елена

Встреча с деловыми партнёрами, которые наверняка головорезы, не лучшее место показывать свои слабости. А потому я воочию наблюдаю за тем, как все эмоции стираются, словно ластиком.

— Какое симпатичное новое мясо, для меня отбирал?

Мой взгляд устремляется в сторону говорящего.

На миг теряюсь, не ожидая такой оценки. И вижу, что для него я действительно мясо. Даже не человек. Не существо, с которым следует считаться. Корова, которую ведут на бойню.

Мне он кажется ужасно старым. Уродливым. Обрюзгшим. Отталкивающую внешность не красил ни хорошо пошитый костюм, ни дорогие аксессуары. На вид ему лет шестьдесят. И гнилое нутро успело вылезти наружу. Отразилось в глазах, в глубоких морщинах на лбу, позволяющих определить основные эмоции. Злоба. Ненависть. Жадность.

Смотрю на Шамиля, который тоже принимается меня рассматривать. Будто видит впервые в жизни. От его внимания не укрывается ни одна деталь гардероба. Хотя я уверена, что он постоянно лицезрит эти платья на других девушках. Скользит ленивым взглядом, от которого мне хочется отступить назад. Обжигает до кровавых ожогов.

— А может, для меня, — слышу весёлый голос.

Кто-то ловит моё запястье, и я даже не понимаю, когда успеваю оказаться на мужских коленях.

Ладони вжимаются в грудь незнакомца. А глаза встречаются с глазами парня. Удивительно молодого для этой компании. Сколько ему? Лет двадцать пять?

Красавчик. Сильный, сухощавый. Высокий. Примерно одного роста с Шамилем. Только Шамиль шире в плечах. Мощнее.

Прядь тёмных волос падает на лоб парня, весёлые, шальные глаза рассматривают меня. Но чувствую, без особого интереса. Просто как очередную игрушку. Взгляд ласкает, но не согревает. Остаётся холодным. Расчётливым.

Он ловит прядь моих фальшивых волос, накручивая себе на указательный палец.

— Сколько ты стоишь, куколка? — губы парня расходятся в улыбке, но от этой улыбки мне дурно. Мне от всех, кто за столом, дурно. И я начинаю понимать, почему милашка так не хотела оказаться на моём месте.

Шамиль молчит, и меня посещает догадка, что его молчание — одна из форм наказания за непослушание. Но каким-то странным образом ощущаю его злость. Пусть даже он не показывает эмоций.

— Я не продаюсь, — отвечаю очевидное и начинаю трепыхаться, пытаясь вырваться из захвата.

Но его небрежные движения и худощавость очень обманчивы. Я сижу на нём как прибитая. Мужчины за столом похабно комментируют происходящее. Смеются над моей наивностью.

— Ты не знала, куколка? В этом месте можно купить кого угодно. Разве твой Хозяин тебе не рассказал? — одна бровь взлетает вверх, пока он строит удивление с искусственной досадой от моей необразованности.

Глава 36

Мысль ещё не успела сформироваться, как я перевела взгляд на мужчину. Хозяин. Продажа девушек. Потихоньку до меня начинает доходить нелегальная составляющая четвёртого этажа. По крайней мере, если вспомнить поведение той милашки, она ничего не имела против того, чтобы быть выкупленной на торгах. Но только не одним из мужчин за этим столом.

Я смотрю в глаза Шамиля, которые в полумраке кажутся чёрными, медленно холодея. Его лицо спокойное, но я знаю, о чём он думает.

«Ты меня ослушалась, Маугли».

«Накажешь?»

«Накажу».

— Не рассказывал, — тихо выдыхаю я, не отводя взгляда от Шамиля.

Руки парня, зафиксировавшего меня на своих коленях, медленно скользят по моему телу. Я напрягаюсь от чужих прикосновений. Выпрямляюсь в спине. Ладонь спускается с талии на бедро. Прекращаю дышать.

Нечто похожее я испытываю, когда меня случайно касаются в метро. Желание обернуться, влепить пощечину и забиться в угол, где никто не сможет дотянуться до моей задницы.

Только с чего бы? Ведь передо мной привлекательный молодой человек с таким лицом, на которое хотелось смотреть и мечтать о поцелуях. При иных обстоятельствах я думала бы именно об этом. Но моя голова занята фантазиями о других губах.

Возможно, это ощущение возникает от прожигающего взгляда Хозяина. Он скользит по моему телу, касается моей кожи и жжёт. Испепеляет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Возникает желание тут же подняться с колен, принять душ, смыв с себя чужой запах, и только после этого оказаться с ним в одном помещении.

Чую, он не простит мне очередной выходки. Не в этот раз.

— Иди, куколка, взрослым нужно поговорить, — выпроваживает меня, напоследок шлёпая по жопе, заставляя ускориться.

Со всей расторопностью поковыляла прочь, что далось с трудом на этих брендовых ходулях. Мне хотелось убраться отсюда. Плевать на всё, я больше не подойду к тому столу.

За пару минут, пока я там находилась, меня облапали, раздели и изнасиловали. И всё глазами.

Передёрнула плечами от раздражения, приблизившись к администратору, что с усмешкой меня разглядывала. Всё шло по её плану.

— Ты не сказала, что вы тут торгуете живым товаром, — шиплю ей в лицо, как кошка, подхватившая бешенство. Готовая в любой момент вцепиться в неё и выколоть глаза.

Губы Тины медленно гнутся в подобие улыбки. Циничной, холодной. Человек, который взирает на тебя с таким выражением, без труда отдаст в расход. Только за что? Что я ей сделала? Мы виделись-то пару раз. Неужели всё из-за мужчины…

— Ты не спрашивала, посудомойка.

— Думаешь, я не признаюсь Хозяину, что ты утаила от меня некоторые сведения? — пробую прощупать болевые точки.

— Наивная, — она почти материнским жестом убирает прядь искусственных волос мне за ухо, касается кончиками гладких пальцев моей щеки, — ты сюда уже не вернёшься. Так уж вышло, детка, ты в плохом вкусе Вуйчика. Он заберёт тебя с собой.

Знать бы, кто из этих головорезов Вуйчик.

Выковыриваю из себя всю наглость, что имеется. Её немного. На сегодня я исчерпала лимит.

— Шамиль меня не отдаст, — намеренно называю её хозяина по имени. Улыбаюсь самоуверенно, хотя никакой уверенности в сказанном не испытываю.

— Увы, он не может нарушить собственные правила. Если ты обслуживаешь этот этаж, значит, любой клиент, предложивший наивысшую ставку, может забрать тебя. Обычно девочки подписывают соглашение на содержание. Хозяин знал, что Вуйчику нужна новая девочка. Он любитель извращённого секса. Выбивает своим партнёршам зубы. Вот такой у него кинк. Чтобы минет делали голыми дёснами. Зато потом можешь всю жизнь ни в чём не нуждаться. Ты мне ещё спасибо скажешь.

Она говорит, а я никак не соображу. Шутит, измывается или предупреждает.

Но в её безумном взгляде читается, что она не лукавит.

Не знаю, почему я не опадаю на пол от страха, хотя он потихоньку сковывает мышцу за мышцей. Меня начинает трясти изнутри от её рассказа. А ещё… вдруг именно таким окажется наказание Шамиля?

— Я не вернусь туда, — отступаю от неё на шаг.

Оглядываюсь, ища пути к отступлению. Здесь два выхода. Для гостей и для сотрудников.

Не говоря ни слова, я двигаюсь в сторону двери, на которой на английском написано: «Стаф». Спрятанной за чёрной шторкой.

Но не успеваю даже приблизиться, как дорогу мне преграждает охрана с каменными мордами. Этих я раньше не видела здесь. Но, кажется, кто-то из них стоял у стола Хозяина. Мне хочется просочиться между мужчинами, но они синхронно отрицательно качают своими бритыми головами.

— Пора возвращаться к столу, — грубым голосом сообщает один из них, указывая направление.

К ноге…

Вновь оглядываюсь. Встречаюсь глазами с кем-то из гостей этажа. Незнакомец тут же отводит взгляд, принимая безучастное выражение. Страх накатывает новой волной. Эфемерная возможность сбежать исчезает. Никто не поможет. Надежда лишь на Шамиля.

Меня подхватывают под локти и буквально тащат по залу. Коленки начинают трястись, и я путаюсь в собственных ногах, когда стопа подворачивается. Но меня тут же возвращают в вертикальное положение. Я приближаюсь к гостям Ямадаева, едва касаясь туфлями пола. Почти паря в воздухе.