Большая книга одесского юмора (сборник) - Валерий Хайт

– Чистый бред, – шепнул обалдевший Вадим Сергеевич своей ошалевшей супруге. – Этого быть не может, потому что такого не может быть никогда.

Через несколько дней де Мориньяк и Приблудова, расписавшись в Одессе, отбыли венчаться в Париж.

Прошло какое-то время, и все резко переменилось. В Одессе в очередной раз решили побороться с коррупцией, вследствие чего Вадима Сергеевича сняли с руководящей должности и назначили вместо него абсолютно честного человека, а именно того, у которого, если помните, Вадим Сергеевич и выкупил в свое время из тюрьмы несчастную Наталью Приблудову. Супруга Вадима Сергеевича продавала уже последнее, что оставалось у нее «от Кардена». Семья еле сводила концы с концами, а из Парижа тем временем приходили возмутительные сообщения. Ну например: «Рене и Натали де Мориньяк в очередной раз пожертвовали миллион евро на борьбу с птичьим гриппом среди африканских страусов. Следующий свой миллион они обещают пожертвовать страусам австралийским».

– Это все ненадолго, – успокаивал Вадим Сергеевич свою жену. – Рано или поздно они разорятся. Не может твоя подруга, которая всю свою жизнь приносила себе и другим исключительно неприятности, вдруг ни с того ни с сего так поменять ориентацию! А ну, что там про них в Интернете? Угу… «За последнее время господин де Мориньяк сильно разбогател…» Хм… «Утверждает, что это заслуга его новой русской жены – красавицы Натали. Он называет ее «счастливый мой талисман…» Говорит, что не подписывает ни одного серьезного контракта, не посоветовавшись предварительно с супругой…» Так вот, оказывается, в чем дело! – дочитав до этого места, хлопнул себя по лбу Вадим Сергеевич. – Вот тут-то и зарыта собака. Злая собака судьбы барона де Мориньяка. Вспомнишь мои слова: рано или поздно Наталья посоветует ему что-нибудь такое, что ему уже мало не покажется!

И он, как оказалось, был недалек от истины. Правда, несколько не от той, которую имел в виду.

Через неделю из Франции пришел имейл: «Дорогие мои, очень по вам соскучилась, – писала Наталья. – У нас все хорошо. Рене в Америке. Завтра утром в нашем нью-йоркском офисе на сотом этаже Всемирного торгового центра он должен подписать очень большой контракт. Но я посоветовала ему перенести это подписание на недельку-другую. «Немедленно садись в «Конкорд» и лети в Париж! – заявила я. – Твои миллионы никуда не денутся, а завтра исполняется ровно год со дня нашей первой встречи, и мы просто обязаны отметить это в Одессе». Так что, дорогие мои, до завтра. Берегите себя! Всегда ваша баронесса Натаха де Мориньяк. Париж. 10 сентября 2001 года».

Назавтра было 11 сентября, и тут уже всем, как говорится, мало не показалось. В этот день Рене и Натали, конечно, не прилетели в Одессу. Они прилетели через неделю.

А теперь слушайте меня внимательно, господа пожилые вдовцы и старые холостяки! Перестаньте заглядываться на молоденьких! Никаких таких радостей они не принесут вам в жизни. Или почти никаких. Больше внимания пожилым не очень эффектным неудачницам! Им достались уже все оплеухи судьбы, и теперь они способны приносить только счастье.

Одесский Декамерон

Одесса. Большой Фонтан. Ранняя осень, когда гроздья «Изабеллы» и «Лидии», еще совсем недавно украшавшие беседки старых одесских дач, уже превратились в молодое вино и за столами в этих беседках собираются настоящие одесситы. Их осталось совсем немного. Не больше, чем старых одесских дач. Но все-таки они еще есть. И когда они наконец закрывают рот, влив туда очередной бокал божественного напитка, и открывают его, чтобы рассказать друг другу очередную историю, – вот тут как раз и нужно оказаться рядом…

– Юрочка, ментовская твоя морда, – умоляют собутыльники грозу одесского уголовного мира полковника Семистакашина, – доставь людям радость! Расскажи хотя бы еще только один раз, как тебя разжаловали в рядовые!

– Не стоит, – кривится Юра, – я же уже рассказывал… Тем более это была первоапрельская шутка нашего туповатого генерала. Я лучше другое что-нибудь…

И, помолчав какое-то время, он начинает так.

I

– Жалею наших потомков. Их обманули и даже лишили жизненных ориентиров! Им зачем-то внушили, что самым крупным налетчиком за всю историю нашего города был Мишка Япончик, художественно воспетый поэтами и композиторами. Но это же совсем не так! Самый нахальный налет в Одессе совершил не он. Его совершил Коля Репаный со своей бригадой в 1991 году. А было так.

В то июньское утро он со своими соратниками ехал по городу на крутом джипе, купленном у какого-то залетного из Николаева. (Причем именно купленном, а не украденном и не угнанном – зачем эти терки-разборки с николаевскими? Правда, купленном за два рубля тридцать копеек.) И вдруг в самом центре города приказал своему водиле притормозить.

– Это еще что за избушка стоит, – поинтересовался Коля, – к синагоге боком, ко мне передом?! И смотри какая прикоцаная… Что-то я ее раньше не видел…

– Я эту избушку уже полгода пасу, – ответил водила по имени Лева Марципан. – Ясно, что крутые какие-то строятся. Но именно кто – неизвестно. А сегодня, видишь, леса поснимали, забор убрали, вселяются…

– Сладкие… – определил Коля, оценив размеры «избушки». – А ну пошли, познакомимся с деловыми.

Смешавшись с рабочими, заносящими мебель, бригада прошла через проходную, поднялась на второй этаж и вошла в первый же попавшийся кабинет. Там за небольшим столом сидел скромно одетый молодой человек и осваивал невиданный по тем временам заграничный прибор под названием «телефон-факс».

– А вот и мы! – радостно сообщил Коля Репаный, непринужденно усаживаясь на стол непосредственно рядом с прибором. – Ну что, деловары, открылись, значит… Будете теперь тут капусту рубить, в смысле бабки варить, и тупиковать их, потом за бугор в офшоры… Дело, конечно, хорошее. Народ вам за это спасибо скажет… Ну а крышевать вас кто будет?

– Так нас уже это… Открышевали неделю назад… – удивился молодой человек. – И даже отканализировали… Осталось только отмарафетить…

– Чего? – переспросил Репаный.

– Ну молдаване нам и крышу покрыли, и канализацию сделали, теперь марафет наводят. Подкрасить там… Подбелить…

– Да ты что, деловой, лох, что ли, совсем? – занервничал Коля Репаный. – Ты что, действительно не понимаешь, что такое «крыша»? Та, про которую ты базаришь, вас разве что от дождя защитить может. И то, наверное, не защитит, потому что ее молдаване делали. Я тебе о другой крыше толкую! Которая вас от беспредельщиков всяких будет спасать. Залетных и обезбашенных! И крышей этой можем быть только мы. Я – Коля Репаный, – гордо представился он. – Четыре побега из Бутырской тюрьмы. Менты до сих пор отыскать не могут. Он – Лева Марципан! Восемь налетов на инкассаторов, семь из которых закончились полной его победой и только один, последний, вничью…

– Это как? – удивился сотрудник офиса.

– Ну половина бабок ему, половина ограбленным инкассаторам… Иначе они не соглашались… И, наконец, наша ударная сила: братья Медведчуки! Василий и Степанида. Ты не смотри, что она женщина. «Коня на скаку остановит…» в школе учил? Так это именно про нее написано. Взять, например, дело об ограблении ипподрома… Арабского скакуна стоимостью в миллион долларов прямо во время скачки одной рукой тормознула – только его и видели! Короче, будешь платить нашей бригаде пять тысяч долларов в месяц, и ни один бандит до вас на пушечный выстрел не подойдет! Сами будете их искать – не отыщете.

– Вообще-то у нашей конторы задачи противоположные… – заметил молодой человек.

– А будешь много базарить, заплатишь не пять тысяч баксов, а десять! – «наехал» на него темпераментный Марципан.

– А ну осади! – остановил Марципана Репаный. – То есть что значит задачи у вас противоположные? Че-то я не въезжаю… А что это у вас за контора вообще-то?

– Вообще-то это у нас УБОП, – скромно ответил молодой человек. – Городское управление по борьбе с организованной преступностью… Просто здание у нас новое, и вывеску у входа мы еще не повесили…

– Ну, дальше понятно!.. – заговорили все, кто слушал рассказ полковника Семистакашина. – Вбежали оперативники, бандитов арестовали. Правильно?

– Не совсем, – скромно потупил глаза рассказчик. – Я же вам говорю: 1991 год… Наш отдел только начинал становиться на ноги… Так что пришлось какое-то время платить Коле Репаному и его бригаде… Но потом мы, как говорится, оперились и сейчас уже сами крышуем кого угодно.

II

– А что стало с Колей? – поинтересовался хозяин дома, разливая вино в бокалы.

– А Колю теперь мы объявили в международный розыск, – отвечал полковник. – Лично я сам занимаюсь его поимкой. Но он как сквозь землю провалился, мерзавец…