Хладнокровное предательство - Чарльз Тодд

— Может, вы просто ищете не там, где нужно?

— Примерно то же самое сказала мне и Мэгги Ингерсон.

— Мисс Аштон убеждена, что она права насчет Пола Элкотта.

— Наверное, ей так проще.

— Проще?! Странное слово вы подобрали, инспектор! Не понимаю, какая ей выгода от того, что она его обвиняет.

Он ничего не ответил, и мисс Фрейзер робко заметила:

— Вы непременно должны выяснить, кто совершил это злодеяние, и как можно скорее! Эрскдейл, правда, уже никогда не будет таким, как прежде, но, если вы найдете убийцу, мы хотя бы сможем спокойно спать.

Он не мог признаться ей в том, что у него уже и так слишком много подозреваемых, а убедительных доказательств нет. Он не мог сказать, что блуждает в потемках, задает вопросы наугад, но преуспел не больше, чем инспектор Грили до него. А вдруг и в самом деле убийца рыщет на свободе — пришлый, чужак, которого никто не заметил в метель? Еще хуже, если убийца кто-то из местных. Тому, кто способен на такое зверство, не составит труда убить еще раз.

Он не смел больше концентрироваться на какой-то одной версии в ущерб остальным. Думать так опасно. Здесь не Лондон, где множество констеблей в разных частях города могут следить за каждым подозреваемым и ежедневно докладывать ему обо всех происшествиях. Здесь у него помощников нет. Зато кругом огромное пространство, где можно спрятаться. И все же ему не хотелось, чтобы убийцей оказался мальчик. Слишком это чудовищно.

Хэмиш напомнил: «Да, но ты не имеешь права ничего исключать, твоя работа не допускает пристрастности. Нельзя закрывать глаза на то, что следует сделать».

Ратлидж как мог старался быть беспристрастным в Престоне. Странно — закончись тот судебный процесс хотя бы на день раньше, его бы не послали на север. К тому времени, как здесь нашли трупы, он был бы на полпути в Лондон. Но если бы судебный процесс закончился на день раньше, судьба молодого Марлтона была бы иной. Долгие и серьезные дебаты присяжных спасли обвиняемого от виселицы.

Что же касается выполнения своего долга… Ратлидж все прекрасно понимал. Ему и раньше приходилось посылать в бой молодых, зеленых юнцов, потому что наступал их черед сражаться. Он научился не думать о том, что многие из них вскоре погибнут. В конце концов, окончательный выбор делал слепой случай. По крайней мере, так он себе внушал, подписывая очередную сводку убитых и пропавших без вести.

Шотландцы, воевавшие под его командой, иногда гадали на воде, спрашивая, что ждет их впереди. Ратлидж так и не понял, удавалось ли им выяснить что-то таким образом.

Что бы он спросил у воды, сиди он над чашей прямо сейчас? Где мальчик? Или — кто убийца? Джошу Робинсону лучше замерзнуть в снегу, чем оказаться на скамье подсудимых.

Глава 20

Грили сидел в своем кабинете, лицо у него осунулось от усталости. Хотя он передал руководство Ратлиджу, ему тоже приходилось принимать участие в расследовании, отчего, в числе прочего, возникал вопрос о личной ответственности. Может, он не выполнил свой долг и ему следовало арестовать убийцу лично?

Увидев Ратлиджа, Грили встал из-за стола, потянулся.

— Доктор Джарвис уверяет, что с ним, с Робинсоном, ничего страшного, — сказал он.

— У меня такое чувство, что он больше не наделает глупостей.

Грили вздохнул:

— Поэтому я и пытался отговорить его ехать в покойницкую. Некоторые сходят с ума от одного горя утраты. — Он выудил из груды лежащих на столе документов лист бумаги. — Вот, это вам. Доставили из Кесвика. Я пошел в гостиницу, чтобы передать вам, и угодил в самую заварушку. Вызвал врача, а сам отправился искать вас.

Ратлидж развернул телеграмму от инспектора Боулса. Она гласила:

«Как можно скорее сообщите о результатах тчк Главный констебль ждет».

Прочитав телеграмму, Ратлидж сунул ее в карман. Как просто сидеть в Лондоне и требовать скорейшего раскрытия дела! Но где улики, способные отправить злодея на виселицу?

Грили сказал:

— Мне сообщили, что вы допрашиваете ближайших соседей Элкоттов. Я уже со всеми поговорил. Напрасно вы теряете время!

Сев на стул наискосок от Грили, Ратлидж ответил уклончиво:

— Мне нужен был предлог, чтобы проверить, с какими препятствиями столкнулся мальчик. Например, я понял, что Джош Робинсон вряд ли попросил бы помощи у соседей. Он не дружил с сыновьями Халднесов и, по-моему, даже в самом отчаянном положении не стал бы просить о чем-то их мать. Петерсоны — люди пожилые, мальчик почти не знал их и, значит, не мог им верить. Мисс Ингерсон грубовата и замкнута в себе. Возможно, Джош побоялся бы обратиться к ней.

— Вряд ли он где-то прячется, — заметил Грили. — Даже если убийца живет в Эрскдейле и мальчик кому-то рассказал о нем, мне непременно передали бы имя убийцы. Все знают, что случилось, на это я могу рассчитывать. — Помолчав, он продолжил: — Теперь мисс Аштон. Я беседовал с ней пару раз, когда она приходила сюда с Грейс Элкотт. У меня возникло чувство, будто она считает себя выше нас, что мы не чета ее лондонским знакомым. Вы расспрашивали ее о сестре? Мне кажется странным, что мисс Аштон выбралась навестить ее в такое время года. По словам доктора Джарвиса, ее коляска перевернулась недалеко от фермы Фоллетов. Если дело было не срочным, почему она не повернула назад еще до Кесвика? Она ведь рисковала жизнью и здоровьем! Ее могли убить. Почему она вдруг сорвалась с места? Скорее всего, хотела сообщить что-то важное.

Джанет Аштон здесь чужая…

— Она уверяет, что Грейс Элкотт боялась своего деверя, Пола, — сказал Ратлидж.

— Что за ерунда! Должно быть, она что-то скрывает!

— Раз мы не можем разыскать мальчика, который расскажет, что он видел, надо хотя бы найти орудие убийства, которое приведет нас к его владельцу. Пожалуйста, составьте список всех жителей Эрскдейла, у которых имеются револьверы.

Грили задумчиво поджал губы.

— Да, хорошо. Мне следовало подумать об этом раньше, но у меня все мысли были только о мальчике. Сейчас, сейчас… — Он достал лист бумаги. — Во-первых, Халднесы. Правда, их револьвер очень старый, из него, по-моему, и стрелять-то нельзя!

— А может, их дети дали револьвер Джошу поиграть?

— Такой револьвер, как у них, разорвется в руках при первом же выстреле. Они нашли его на берегу в пригороде Ливерпуля, когда ездили туда в отпуск. Халднес говорит, он весь заржавел и валялся в песке. Вряд ли они его хоть раз с тех пор заряжали.

Хэмиш проворчал: «Значит, нечего вносить их в список».

Но Ратлидж кивнул:

— Будем иметь их в виду.

— У самих Элкоттов тоже был револьвер.

Хэмиш спросил: «Тогда зачем девчонка везла револьвер сестре?»

— У Джералда? — уточнил Ратлидж, имея в виду вопрос Хэмиша.

— На самом деле револьвер принадлежал дяде Джералда, Тео Элкотту. Он много лет проработал в Южной Африке. Кажется, имел какое-то отношение к железной дороге. Бурам он не доверял; говорят, он застрелил одного, когда отряд бурских ополченцев напал на его станцию. Я его совсем не помню — он уехал отсюда, когда я был еще мальчишкой. Он умер от лихорадки в шестом году, на пароходе, когда возвращался в Англию. Но он считался кем-то вроде местного героя, и все мы знали о знаменитом револьвере. Револьвер отдали родственникам, он был в сундуке с вещами Тео. Я знаю об этом, потому что отец Джералда мне его показывал. Не знаю, что с ним случилось. Я уже бог знает сколько лет о нем не вспоминал. Как, наверное, и все остальные. А Гарри Камминс…

Ратлидж перебил Грили:

— Где сейчас этот сундук? В доме у Элкоттов я никакого сундука не видел.

— Я тоже. Возможно, его забрал Пол Элкотт.

— Есть ли в Эрскдейле человек, друживший с Элкоттами? Прежде чем мы пойдем к Полу Элкотту, я хочу навести кое-какие справки.

— М-м-м… Наверное, вам стоит обратиться к Белфорсу, торговцу скобяным товаром. Он дружил с отцом и дядей Пола.

Ратлидж встал:

— Тогда пора его допросить!

Когда Ратлидж открыл дверь скобяной лавки, то сразу наткнулся на пристальный взгляд ярко-голубых глаз. За прилавком стоял пожилой человек, еще крепкий и широкоплечий. Лицо у него было в морщинах, руки в шрамах от работы с раскаленным железом, узловатые пальцы искривлены.

— Чем могу вам помочь? — спросил Белфорс, опершись ладонями о прилавок.

Лавка была завалена товаром: бочками с гвоздями, скобами и замками, топорищами, лопатами и заступами. К одной стене были прислонены кованые металлические калитки, к другой — вилы и грабли. А на полках лежали всевозможные цепи, молоты и гаечные ключи. В лавке пахло металлом, этот запах смешивался с ароматом трубочного табака.

— Моя фамилия Ратлидж.

— Ага, вы из Лондона.

— Совершенно верно. Мне сказали, вы знали отца Джералда Элкотта.

— Отца-то? — Некоторое время Белфорс смотрел на Ратлиджа, как будто не ожидал такого вопроса. — Да ведь он уже лет десять как умер. Ну да, мы с ним, с Генри, еще в школу вместе бегали. — Белфорс выпрямился. — Одно время ухаживали за одной девушкой. — Он расплылся в улыбке. — А она взяла и вышла за третьего!