Бунтарка и Хозяин Стужи (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— А теперь послушайте меня. Вам так нравится считать меня чудовищем — и я для вас стану именно им. Сейчас наказание получите вы, но в дальнейшем за каждое ваше слово будет отвечать ваш брат. За каждый ваш поступок будет отвечать ваш брат. За каждую выходку будет отвечать ваш брат — по закону рода, как старший мужчина, потому что назвать мужчиной то, что вы только что спасли, у меня не повернется язык. Надеюсь, сейчас вы меня услышали, потому что начиная с этого дня, повторять я не буду.

Я не успела даже вздохнуть, когда он достал ошейник. Тот самый ошейник, который я нашла у себя дома, вот только сейчас он был разомкнут на две половинки. С одной стороны две части соединялись ледяной магией, искрящейся в гранях камней, названных слезами гротхэна, а со второй, пока что свободной, эта магия искрила, рассыпая мерцающие искорки над его ладонью.

— Вы будете носить этот ошейник, как знак того, что вы моя, Ливия. Для всех. Для каждого, кто будет на вас смотреть. Снять его самостоятельно не сможете, а если попытаетесь — магия вас убьет. Если попросите кого-нибудь о помощи — неважно, кто это будет, Каэтан или любой другой, наделенный магией, оказавшийся рядом с вами, и он поможет вам его снять, этот кто-то тоже будет наказан. По вашей милости.

Холод пальцев сменился холодом металла, искорка ужалила меня в шею, и я, наконец получившая относительную свободу, отпрянула. Не в силах поверить в то, что это происходит со мной, в то, что это происходит на самом деле!

— Вы останетесь здесь до тех пор, пока я не разрешу вам выйти. С братом тоже сможете увидеться только после моего разрешения.

Снежный развернулся и вышел, а я вцепилась пальцами в то, что сейчас красовалось на моей шее. Сидел он свободно, но я чувствовала себя так, словно с каждым мгновением меня все сильнее душат.

Чтобы прийти в себя, пришлось подбежать к окну, рвануть на себя створку, которая никак не хотела поддаваться — раз, другой, третий — и только тогда, когда порыв ветра хлестнул по лицу, я смогла по-настоящему вдохнуть.

Касаясь заледеневшими пальцами рамы, я смотрела на густеющие свинцовые тучи и думала о том, что мне надо отсюда бежать. Дождаться, пока Каэтан поставит на ноги Фабиана, и бежать вместе с братом и Доротой.

Как можно дальше от Эрнхейма и от его владыки с ледяным сердцем.

* * *

Хьяртан-Киллиан Эртхард

Случившееся перед замком так сильно напугало придворных, что, появись перед ними в тот момент гротхэн, его бы попросту не заметили.

Свет, исходящий от девушки, ослепил, оглушил, ошеломил… Дикая и непокорная сила. Опасная, неукротимая. Ну точно как ее хозяйка, которая сейчас стояла перед ним и молчала. Бойкая, острая на язык девчонка вдруг превратилась в блеклую тень самой себя.

Хотите наказать — наказывайте…

С чего вдруг такая покорность?

— Да что с вами не так, Ливия?! — Он все-таки не выдержал. В душу, как раскаленной ртутью, плеснуло злостью, и непонятно, что его злило больше: ее безумная выходка или то, какой он сейчас ее видел. — Почему вы говорите тогда, когда лучше помолчать, а когда лучше говорить, молчите?!

Он ждал от нее если не оправданий, так хотя бы попытки объясниться. Вот какого ларга примчалась на казнь?! Почему продолжает его ослушиваться, снова и снова забывая, что от него зависит благополучие ее брата?

Хьяртан тут же себе напомнил, что от нее зависит его собственная жизнь, но следующие слова бунтарки, об исчезнувшей матери, стерли все мысли.

Ливия заклеймила его отца чудовищем и на него смотрела так, словно он был монстром. Не только сейчас — и раньше. Этот щенок, ее сводный брат, оказался прав: Ливия Селланд действительно ненавидела всех Снежных, и он, судя по всему, сегодня возглавил список ее врагов.

— Вам так нравится считать меня чудовищем — и я для вас стану именно им.

Она не оставила ему выбора, слишком опасна была ее сила. Сегодня, хвала Богине-матери, никто не пострадал, а ведь могли быть жертвы. И в первую очередь могли пострадать Дойнарт с Бьяртом — это ведь на него и его братьев она направила всю мощь своего солнечного дара. Хьяртан едва успел защититься, едва сумел сдержать эту сокрушительную силу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сегодня все обошлось, но это не значит, что обойдется в следующий раз.

Он не мог так рисковать.

Уйти почему-то оказалось еще сложнее, чем защелкнуть на ее шее ларгов ошейник. Бросив последний взгляд на девушку, потерянно стоящую посреди спальни, Хьяртан вышел, мысленно ругая себя за все те опрометчивые слова, что бросил ей напоследок.

— Угрозы ребенку? — чуть слышно пробормотал его величество и поморщился. — Хьяртан, до чего же ты докатился…

Возле покоев гостьи (а теперь уже, кажется, пленницы) его дожидался глава стражи.

— Ваше величество, что прикажете делать с заключенным?

Жажда мести, обуревавшая Снежного, схлынула, оставив после себя отупляющую усталость. Отхлестать плетью, бросить в реку… Сейчас это казалось совершенно неважным.

Почему она обвинила его отца? Что ей известно?

Надо было расспросить, но… Снежный понимал, что, если сейчас вернется, спокойного разговора у них не выйдет.

— Отправьте его в Крепость духов, — распорядился его величество.

А про себя добавил:

«Пусть пока посидит в тюрьме. Потом решу, что с паршивцем делать».

Глава стражи, поклонившись, удалился, и Снежный переключил свое внимание на молчаливых стражников. Тех самых, которые позволили Ливии покинуть замок, стать свидетельницей казни.

— Вы должны были ее удержать, — плохо справляясь со вновь пробуждающейся в сердце злостью, упрекнул он воинов.

— Но, ваше величество… Такого приказа не было, — попытался защититься один из них.

— Вы же видели, в каком она состоянии! — зарычав, набросился на них Хьяртан. — Много ли надо ума, чтобы понять, что ей нечего делать там, где проходит казнь?!

Стражники молчали, покаянно опустив взгляды. А потом один из них несмело произнес:

— Сначала все было в порядке. Ну как в порядке… Нэри Селланд нервничала, но старалась держать себя в руках.

— Сказала, что хочет прогуляться по замку, и попросила ее проводить, — подхватил другой. — Мы и пошли. А потом…

— Что потом?! — нетерпеливо воскликнул Снежный, заметив, как воин замешкался.

— Нэри Селланд столкнулась с маркизой Ланге, они… поговорили.

— О чем?

— Нам не было слышно, — покачал головой стражник. — Но сначала нэри Селланд занервничала, а потом и вовсе сама не своя стала. Побледнела, начала как будто задыхаться…

— Но мы и подумать не могли, что все закончится так…

Хелена? Хьяртан мысленно выругался и, велев стражникам не выпускать нэри Селланд из ее покоев, а к ней не впускать никого, кроме служанки, отправился на поиски фаворитки.

Неужели Хелена все спровоцировала? Вот пусть объяснит и расскажет, как довела Ливию до срыва.

Хелена была у себя, сидела возле зеркала и поправляла свою идеальную прическу. Нежная, чувственная, соблазнительная… По крайней мере, такой он раньше ее видел — утонченной красавицей, достойной постели правителя.

В Эрнхейм она прибыла больше года назад и сразу стала добиваться его внимания. Поначалу Хьяртан ее не замечал. Да, красива, да, образована и начитана, но на тот момент у него имелась любовница, а Дойнарт, казалось, не на шутку увлекся светловолосой маркизой.

Последнее, что нужно было Снежному, — это соперничать с братом из-за прелестной нэри. У них и без того хватало поводов для соперничества…

Хелена быстро почувствовала себя своей при королевском дворе, получала знаки внимания от многих нордов, в том числе и от принца, но со всеми держалась одинаково отстраненно. В конце концов, Дойнарту наскучила эта охота и он переключил внимание на другую придворную красотку, а молодому королю к тому времени наскучила его фаворитка.

Хелене все-таки удалось завладеть его мыслями, и вскоре уже при дворе негласно заправляла маркиза. Хьяртан надеялся, что она понимает, что это временно: другой любовницы он не искал, но о женитьбе уже начал задумываться.