Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

Еще раз пожимает плечами. — Я был там в то утро, когда ты пробралась домой после ночевки у Такера. Только вот не нужно изображать передо мной невинность.

— Ничего не было! — восклицаю я. — Я заснула, и все. Шшш, ты хуже, чем мама. Не то чтобы моя невинность или ее отсутствие было твоим делом, — быстро продолжаю я. — но, Такер и я, мы не …ну, ты знаешь.

Он в замешательстве поморщил лоб. — Вы не что?

Джеффри никогда не отличался особым умом и сообразительностью. — Ты знаешь, — снова говорю я с ударением.

Понимание отразилось на его лице. — Ох. Почему?

— Когда я становилась слишком… счастливой, я начинала светиться, что не очень-то было по душе Такеру. Вся эта ситуация с ужасающим-людей-сиянием. Итак. — Я начинаю переставлять перечницы на столе. — Думаю, это то, что ты должен ждать с нетерпением в скором времени.

Теперь он действительно выглядит запутанным. — Хо-хорошо.

— Вот почему иметь отношения с людьми сложно, — говорю я. — В любом случае, это не то, что нам нужно обсудить. — Я глотаю, внезапно забеспокоившись, как он воспримет мою идею. — Я тренируюсь с отцом.

Его глаза сужаются, становясь сразу настороженными. — Что ты имеешь в виду под «тренируюсь»?

— Он учит меня использовать сияние в качестве оружия. На самом деле, нас с Кристианом, обоих. И я думаю, в следующий раз ты должен присоединиться к нам.

С минуту Джеффри смотрит на меня настороженными глазами. Затем он смотрит на свои руки.

Я продолжаю болтать. — Звучит весело, да? Бьюсь об заклад, ты был бы великолепен.

Он скалится. — Почему мне бы хотелось научиться использовать сияние как оружие?

— Чтобы защитить себя.

— От кого, ангелов-самураев? Сейчас двадцать первый век. У нас есть кое-что, что называется пистолетом.

Подходит Джейк и ставит дымящуюся пиццу на стол. Он выглядит ворчливо. Джеффри и я молча ждем, когда он поставит перед нами тарелки.

— Есть еще что-нибудь, что я могу для вас сделать? — спрашивает Джейк с сарказмом.

— Нет, спасибо, — говорю я, и он уходит, а я наклоняюсь через стол, чтобы прошептать: — Чтобы защитить себя от Черного Крыла. — Я рассказываю Джеффри о своем разговоре с Семъйязой на кладбище, включая тот факт, что Семъйяза специально спросил о нем, о том, что я все время вижу Сэма около кампуса в образе ворона, о тех вещах, что рассказал папа о семи Т-людях, и о том, что если нам придется с кем-то драться, то, вероятнее всего, с ними. — Итак, папа тренирует меня. И я знаю, он хотел бы и тебя научить тоже.

— Т-люди?

Я многозначительно смотрю на него, пока он не говорит: — О.

-Так, и что ты думаешь? Придешь? Это могло быть похожим на наш ангельский клуб, за исключением Анжелы, потому что она… занята.

Он качает головой: — Нет, спасибо.

— Почему нет?

— Я не собираюсь учиться драться. Это просто игра. Это не для меня.

— Джеффри, ты был бойцом-чемпионом. Ты полузащитник. Ты победитель районных соревнований по реслингу. Ты…

— Больше нет. — Он встает, смотрит на меня так, что становится ясно — разговор окончен. — Наслаждайся пиццей. Я должен вернуться к работе.

ГЛАВА 10. УЖИН И КИНО

— Одень черное, — говорит Анжела.

Я вздрагиваю от неожиданности и поворачиваюсь к зеркалу, глядя на Анжелу, стоящую у меня за спиной. Она показывает на платье, которое я сжимаю в левой руке.

— Черное, — снова говорит она.

— Спасибо. — Я вешаю в шкаф платье. — Почему меня не удивляет твое пристрастие к черному? — язвлю я. — Готическая девочка.

Она скованно идет к кровати Ван Чень, садится, беря бутылочку с мятным лосьоном для тела, стоящую рядом с кроватью моей соседки по комнате и принимается натирать им ноги. Я стараюсь не пялиться на ее животик. За последние несколько дней Анж заметно разнесло. При желании ей пока удается скрывать беременность темной мешковатой одеждой и привычкой сутулить плечи. Но это ненадолго. Довольно скоро ребенок появится на свет.

Ребенок. Сама мысль об этом кажется слишком дикой, чтобы быть правдой.

Я иду в ванную и переодеваюсь в платье, полностью подходящее под определение «маленькое черное»: приталенное, без рукавов, доходящее до колен. Анжела была права. Оно идеально для свидания. Затем я иду к зеркалу, висящему на дверце шкафа, решая, собрать ли волосы или оставить распущенными.

— Распусти, — говорит Анжела. — Ему нравятся твои волосы. Если ты оставишь их распущенными, ему наверняка захочется к ним прикоснуться.

То, как она это говорит, звучит так, словно я готовлюсь, как блюдо, чтобы быть сервированной специально для Кристиана, и это только усиливает волнение, которое я чувствую по поводу всей этой ситуации. Все, что я делаю, готовясь к свиданию, сводится к одному: Понравится ли это Кристиану? Понравятся ли ему мои духи? Мои туфли? Моя прическа? Ожерелье, которое я выбрала: крошечное крылышко, поблескивающее в ямочке на шее? Понравится ли ему? Спрашиваю я себя каждый раз, и каждый раз задаюсь вопросом, хочу ли я, чтобы ему это нравилось.

Распускаю волосы и позволяю им свободно рассыпаться по спине. В дверь стучат, и я иду открывать. В коридоре стоит Кристиан в свободных брюках и голубой рубашке с закатанными до локтя рукавами. От него пахнет мылом и лосьоном после бритья.

Он протягивает мне букет белых маргариток. — Это тебе.

— Спасибо, — говорю я писклявым голосом. Прочищаю горло. — Я поставлю их в воду.

Он заходит со мной в комнату. Я оглядываюсь вокруг, чтобы найти что-то, что можно было бы использовать в качестве вазы, но лучшее, что попадается мне на глаза — это чайная чашка. Наполняю ее водой и ставлю цветы на свой стол.

Кристиан переводит взгляд на Анжелу, все еще сидящую на кровати Ван Чень и царапающую что-то в своем черно-белом блокноте. — Привет, Анжела, — говорит он.

— Привет, Крис, — отвечает она, не прекращая писать. — Клара разрешила мне побыть здесь, пока вы гуляете. Мне необходимо отделаться от соседок по комнате. Они относятся ко мне так, как будто это эпизод «Беременна в 16»16. Итак. Ты принес цветы. Как мило.

— Да уж, я старался, — с ухмылкой говорит он. Переводит взгляд на меня. — Готова?

— Да. — Я борюсь с желанием заправить волосы за уши. — Пока, — говорю я Анжеле. — Ван Чень вернется с занятия по астрономии около полуночи. Может, ты захочешь освободить ее кровать к этому времени.

Анжела пренебрежительно отмахивается. — Идите, — говорит она. — Выметайтесь уже.

Когда мы оказываемся в его грузовике, Кристиан вставляет ключ в замок зажигания, но не поворачивает его. Вместо этого он поворачивается ко мне.