13 дней января - Варис Елчиев

Мое состояние скорбным тоже не назовешь. Скорбным ты бываешь, когда тебя настигает беда, когда ты хмуришь брови и на лице у тебя печальное выражение. Скорбь и горе – это когда ты погружаешься в думы.

Может, грустная? Но нет. В состоянии грусти ты можешь управлять своим сознанием, ты не отчаиваешься. Только выражение лица у тебя мрачноватое.

Мое состояние можно назвать задумчивым и мечтательным.

Ты какая-то иная, как бы сама не своя. Мысли тебя уносят далеко-далеко. Ты не в своей власти. Если кто-то рядом окликнет тебя, ты его можешь не услышать.

Когда у тебя потери будут вдвое больше твоих приобретений, когда туманы воспоминаний о прошлом заволокут твое настоящее, тогда ты будешь пребывать в состоянии задумчивости…

Мы с Озлем сидим за железным столом на балконе и, лузгая семечки, наблюдаем за прохожими.

Взгляды мои устремляются куда-то, в кого-то, но куда и в кого, не имею понятия.

Подружка мне на что-то указывает, что-то говорит, громко смеясь… Но я ничего не вижу и ничего не слышу.

Почему Ильгар не отвечает мне? Неужели он забыл меня? Может ли быть, чтобы он был настолько безразличен ко мне?

А может, ему не до меня? «Состояние человека, которым вы интересуетесь, не отрадное. Гачай-аби нашел его обросшим и больным. Полтора года, как он вышел из мест лишения свободы. В настоящее время нигде не работает… Он в отчаянии…»

Почему он в таком состоянии? Что произошло с ним? Почему, освободившись, не смог устроить свою жизнь?

Что может быть хуже разлуки?

Разлука – это внезапное прерывание ровной и гладкой автомагистрали без каких-либо предупредительных знаков, в том числе ограничения скорости. А любовь – это автомашина, мчащаяся по этому шоссе. И вероятность проваливания в безбрежный обрыв соразмерна, в данном случае, с твоей скоростью, то есть с тем, насколько сильна твоя любовь.

Озлем начинает трясти меня. Я словно просыпаюсь. Айше-абла, принесшая нам чай на подносе, застыла, приложив ладонь к щеке. Я берусь успокаивать их: «Нет, нет, все нормально».

Хозяйка принимается ругать меня…

На перила балкона садится голубь. Как он мил! Головка – черная, а сам – серый. Я вспоминаю прошлое. Муж нашей соседки, тетушки Сугры (не помню, как его звали), держал во дворе голубей. Большую часть времени он проводил с этими птицами. Как-то однажды соседка сказала одну фразу, которая зацепилась в моей детской памяти. Она сказала: «Муж – это как породистый голубь. Если выпустишь из рук – сколько ни свисти, бесполезно, не вернется».

Эту историю я рассказываю Озлем с мамой, чтобы снять напряжение. Они смеются.

Радостное лицо моей хозяйки вдруг мрачнеет. Говорит: «Рамазан никогда мне не изменял, никакой другой женщиной не интересовался…» На этот раз мы с Озлем пытаемся отвлечь ее от грустных воспоминаний.

Чтобы рассмешить ее, я продолжаю дальше рассказывать о нашем соседе, который, разгоняя голубей, однажды зацепился и повис с крыши, а потом долго пытался спастись. Наконец, это удалось ему после того, как с него, расстегнувшись, спали брюки.

Айше-абла от души смеется, а потом, указывая на кожурки от семечек, спрашивает: «Какую на этот раз гору возвысили?» Дальше она не может договорить. Мы с Озлем начинаем хохотать. Каждый раз она забывает название вершины «Эверест».

Перед выходом с балкона она объявляет нам, что через полчаса будет накрывать на стол. На ужин сегодня кюфте.

Выпив душистого чая, я снова принимаюсь наблюдать за прохожими на улице.

С комком в горле говорю своей подружке:

– Представляешь, Озлем, осталось пять дней до моего отъезда к Араз-беку. – И вздыхаю: – Мне будет очень не хватать нашего балкона, железного стола на нем, этой панорамы. Я буду тосковать по нашим вечерним посиделкам. Я – такая. Не могу выносить разлуки.

Озлем прижимает мою голову к своей груди.

– Родная, помнишь, однажды, когда мы сидели здесь, внизу пели цыгане – муж с женой и их дочка? «Чтобы никогда не разлучались рыба с водой, птица с небом, цветок с веткой и возлюбленные друг с другом». Помнишь?

Не дожидаясь ответа Озлем, я начинаю реветь, а потом говорю сквозь слезы:

– Эта сцена всегда будет перед моими глазами и будет терзать меня…

Что же может быть страшнее разлуки?!

Когда влюбленные расстаются, понимая, что это навсегда, смотрят в глаза друг другу в последний раз и, чтобы не слышать частого биения своих сердец, разжимают свои сплетенные руки. Оглядываясь, а также спотыкаясь, они идут вперед к горизонту, ничего перед собой не замечая. Идут к силуэтам друг друга.

А еще бывает временная разлука, когда расстаешься, понимая, что это ненадолго. Тогда живешь в ожидании новой встречи, ругая про себя день расставания. В таких случаях ты не говоришь «прощай», а произносишь про себя «пока» или «до встречи».

Бывает, судьба снова сводит вас, несмотря на то, что расстались навсегда. А бывает наоборот. Расставаясь, надеешься на встречу, но она не происходит.

Последнее отступление

В развитии человеческих технологий создание микроэлектронных схем в кристаллах, использование достижений микробиологии, жидких кристаллов и голографии сулит большие перспективы. Особенно большие достижения будут получены после дешифровки миссии генетических кодов живых органов и освоения клеточного синтеза.

Все это будет достигнуто приблизительно к концу XXI века.

Параллельно также произойдет культурно-биотронная революция.

И, наконец, в XXV веке произойдет последняя метаморфоза, прогнозируемая в связи с технологиями. Будет освоена Солнечная система и начнется полицивилизационная эра.

Ментальный мир постоянно мыслящего автоматизированного человека в полицивилизационную эру будет носить все большую значимость и постепенно увеличит свой вес наряду с физическим миром до максимума.

В итоге астральному миру не останется места…

13 января

Хоть бы пошел снег…

А он все не идет…

Я готов отдать весь мир только ради того, чтобы лежать на спине в заснеженном поле со спокойной душой, а также с протянутыми по сторонам ладонями, и смотреть в ослепительную синеву небес.

* * *

Оказывается, это и в самом деле так…

Чтобы скрывать свою внешность, мы строим стены, а чтобы скрывать нутро, придумываем ложь.

* * *

Награждать хороших людей – это не значит, что наказаны плохие.

* * *

В действительности, мы попели не по той тропинке, где был слышен лай собаки, а по той, где виднелся огонек. Но и там на нас залаяла собака.

* * *

Прочел довольно интересную публикацию.

«Слон в Петербурге впервые появился в 30-х годах XVIII века. Это был подарок иранского шаха Надира императрице Анне Иоанновне. На месте нынешнего инженерного замка был построен величественный Слоновый дворец. В нем наряду со слонами жил также их дрессировщик, командированный Надир-шахом. Тот требовал для своих питомцев в год 365 пудов пшеничной муки, 28 пудов сахара и 100 ведер винно-водочных напитков…» («Голос Рязани» № 12, 1991 г.)

Кто желает слона в виде подарка?

* * *

Встретился с другом детства Ильгаром Нуриевым, с которым давно не виделись. У нас завязалась беседа о цепной связи между событиями, людьми и предметами.

Нуриев на конкретных примерах долго рассказывал о зарождении больших событий от незначительных, взаимосвязи живых существ, которые, казалось бы, ничего общего между собой не имеют. В завершение он сказал следующее: «Человек питается мясом птицы, птица – червями, а те, в свою очередь, питаются человеком. Таким образом, круг замыкается».

* * *

Я вам рассказывал о той девушке, которую изнасиловали. На днях случайно встретил ее на улице. За прошедшие годы она стала еще трусливее и пугливее. Холодное выражение глаз стало еще холоднее. Я поздоровался с ней. Она вздрогнула.

* * *

В детстве, пока я не увидел 9-этажное здание, 5-этажка мне казалась самым высоким домом на земле.

Потом появились 12– и 14-этажки, дальше 17-, даже 20-этажки. 5-этажки среди них растворились, как домики с плоскими крышами.

Сегодня мне кажется, что те 5-этажки были для нас мечтой, к которой стремились. Сперва – самая высокая, а со временем – вершок…

* * *

Все люди – словно музыканты, поневоле исполняющие мелодию под одну дирижерскую палочку. Даже при наличии разных инструментов создается впечатление, что эти люди исполняют одну и ту же музыку. Нельзя допускать, чтобы все стали оппортунистами.

* * *

Мир – это безмолвие. Некоторые приходят, чтобы послушать это безмолвие. Таких – большинство. А есть люди, которые приходят, чтобы нарушить это безмолвие. Таких – человека 3–4.

* * *

В любом случае, сегодня я намерен отложить все другие дела и писать продолжение жизни «Эмигрант любви».

И в этот миг мне почему-то кажется, что эта тема никогда не покинет мое сознание: ни завтра, ни послезавтра, даже ни в следующие месяцы и годы. Она всегда будет жить во мне. Возможно, в другой судьбе или в другом образе. В любом случае, она останется со мной.