Хорнблауэр и «Отчаянный» - Сесил Форестер

Хорнблауэр сел на предложенный стул, инстинктивно сдвинув его назад. Ему, как самому младшему, — неизмеримо младшему — хотелось привлекать как можно меньше внимания. Каюта была отделана какой-то дорогой материей — штофом, догадался Хорнблауэр — цвета мускатного ореха с синевой. Это ненавязчивое сочетание было необычайно приятно для глаз. Яркий свет, лившийся сквозь большое кормовое окно, вспыхивал на качающихся серебряных лампах. В шкафу стояли книги, большей частью в хороших кожаных переплетах, но Хорнблауэр приметил также зачитанные номера «Спутника моряка» и адмиралтейские публикации по французскому побережью. В дальнем конце каюты располагались два больших предмета, так тщательно задрапированные, что непосвященный ни за что не угадал бы в них восемнадцатифунтовые карронады.

— Чтоб убрать все это перед боем, у вас должно уходить не меньше пяти минут, сэр Эдвард, — сказал Корнваллис.

— Четыре минуты десять секунд по секундомеру, сэр, — отвечал Пелью, — чтоб снести все вниз, включая переборки.

В этот момент вошел еще один вестовой, тоже в ослепительно белых штанах, и прошептал что-то на ухо Пелью, словно вышколенный дворецкий в герцогском замке. Пелью поднялся.

— Обед, джентльмены, — объявил он. — Позвольте мне вас проводить.

Вестовой распахнул дверь в переборке, и все увидели столовую. Длинный стол был покрыт белой штофной скатертью, серебро сверкало, бокалы искрились, вестовые в белых штанах выстроились в ряд у переборки. Не возникало сомнений, кому куда садиться — каждый капитан Королевского флота с самого своего назначения, естественно, внимательно штудировал капитанский список. Хорнблауэр и капитан с одним эполетом направились к дальнему концу стола, но тут Пелью всех остановил.

— По предложению адмирала, — объявил он, — на сегодня мы откажемся от обычного порядка. Вы найдете свои имена на карточках возле ваших мест.

Все лихорадочно бросились искать карточки со своими именами; Хорнблауэр оказался между лордом Генри Полэтом и Хоузером с «Прославленного».

— Я предложил сэру Эдварду сделать так, — говорил Корнваллис, небрежно берясь за спинку стула, — потому что мы вечно сидим рядом с соседями по капитанскому списку. Хочется разнообразия, особенно на блокадной службе.

Наконец он сел, остальные последовали его примеру. Хорнблауэр хоть и держался начеку, опасаясь нарушить приличия, не удержавшись, мысленно прибавил строчку к правилам морского церемониала (аналогично строке об офицерской голове, поравнявшейся с главной палубой): «как только адмиральский зад коснется сидения стула».

— Пелью хорошо кормит, — сказал лорд Генри, с энтузиазмом оглядывая блюда, которыми вестовые уставили стол. Самое большое блюдо водрузили как раз перед ним. Под массивной серебряной крышкой оказался великолепный пирог. Верхушку пирога выполнили в виде замка с башенкой, а в башенку воткнули палочку с бумажным английским флагом.

— Изумительно! — воскликнул Корнваллис. — Сэр Эдвард, что в подвалах этого замка? Пелью грустно покачал головой.

— Говядина и почки, сэр. Говядину пришлось тушить несколько часов. Мясо нашего корабельного быка оказалось по обыкновению слишком жестким для простых смертных и годилось к употреблению только перетушенным. Так что для пирога я решил облагородить его бычьими почками.

— А мука?

— Мне прислали мешок с провиантского склада, сэр. К несчастью, он, естественно, полежал в трюмной воде. Наверху осталось немножко неподмоченной муки, как раз для пирога.

Пелью указал на серебряные хлебницы, наполненные грабельными сухарями, как бы говоря, что при более благоприятных обстоятельствах они были бы полны свежими булочками.

— Я уверен, это необычайно вкусно, — сказал Корнваллис. — Лорд Генри, можно побеспокоить вас просьбой отрезать мне кусочек, если у вас хватит решимости разрушить это великолепное сооружение?

Полэт взялся за нож и вилку, а Хорнблауэр задумался над тем странным обстоятельством, что сын маркиза накладывает графскому сыну пирог из казенной говядины и испорченной муки.

— Перед вами свиное рагу, капитан Хоузер, — сказал Пелью. — По крайней мере, так это называет мой шеф-повар. Боюсь, оно еще солонее, чем обычно, из-за горьких слез, которые бедняга над ним пролил. Единственная живая свинья в Ла-Маншском флоте принадлежит капитану Дерхему, а он ни за какие деньги не соглашается мне ее уступить. Пришлось моему бедному шеф-повару довольствоваться солониной.

— По крайней мере пирог у него удался на славу, — заметил Корнваллис. — Он просто волшебник.

— Я нанял его во время мира, — сказал Пелью, — а когда началась война, увез с собой. По боевому расписанию он наводящий на правом борту нижней пушечной палубы.

— Если он целит также хорошо, как готовит, — произнес Корнваллис, поднимая бокал, — то… поражение французам! Офицеры, одобрительно загудев, выпили.

— Свежие овощи! — воскликнул лорд Генри в экстазе.

— Цветная капуста!

— Ваша доля сейчас находится на пути к вашему кораблю, Хорнблауэр, — сказал Корнваллис. — Мы стараемся вас не забывать.

— «Отчаянный», как Урия Хеттеянин, на передовой сражения, — заметил мрачный капитан, сидевший в дальнем конце стола. Кажется, фамилия его была Коллинз.

Хорнблауэр мысленно поблагодарил Коллинза за эти слова. Они, словно яркая вспышка, высветили перед ним то, что он прежде не осознавал: он лучше будет на сокращенном рационе, но на передовой, чем вместе со всей эскадрой и со свежими овощами.

— Молодая морковь! — продолжал лорд Генри, поочередно заглядывая в каждое блюдо. — А это что? Глазам своим не верю!

— Шпинат, лорд Генри, — сказал Пелью. — Горох и фасоль еще, к сожалению, не поспели.

— Изумительно!

— Как вам удалось так раскормить цыплят, сэр Эдвард? — спросил Гриндэл.

— Все дело в корме. Это тоже секрет моего шеф-повара.

— В интересах общества вы должны его раскрыть, — сказал Корнваллис. — Как правило, страдающие морской болезнью цыплята плохо прибавляют в весе.

— Хорошо, сэр, коли вы просите. На этом судне команда шестьсот пятьдесят человек. Каждый день опорожняются тринадцать пятидесятифунтовых мешков из-под сухарей. Весь секрет в том, как обращаться с этими мешками.

— Но как же? — воскликнули разом несколько голосов.

— Прежде чем вынимать сухари, надо постучать по мешкам и потрясти их. Не так, чтоб сухари понапрасну крошились, но все же довольно сильно. Потом быстро вынимаем сухари, и вот! — на дне каждого мешка оказывается множество жучков и личинок, вытряхнутых из привычных убежищ и не успевших обрести новые. Поверьте мне, джентльмены, ни на чем цыплята не жиреют так быстро, как на откормленных сухарями жучках. Хорнблауэр, ваша тарелка все еще пуста. Угощайтесь.