Друг семьи - Аманда Мэдисон

Жоан тихо рассмеялся. Когда он заговорил снова, голос его был чуть хрипловатым.

– Рейчи, что же мне с тобой делать?

– Любить меня, – прошептала она, запрокидывая голову, чтобы встретиться с ним губами.

Волна возбуждения зародилась внутри нее, и все горести ушли, будто их никогда и не было. Даже оказалось ненужным ничего прощать – обида исчезла сама собой.

– Может, я это не умел показать, но я люблю тебя, Рейчи… Так сильно, что мое сердце болит от любви.

– Это в самом деле сильно, – тихонько поддразнила она мужа, прижимаясь к нему. – И что же теперь?

– Теперь? Мы поедем домой, где я буду заботиться о тебе…

– Ты? Заботиться?

Он усмехнулся. Выражение его лица стало слегка мальчишеским.

– Хорошо, заботиться будет Патрисия. А я постараюсь держаться подальше, чтобы ей не помешать.

– Держаться подальше? Не смей даже говорить подобных ужасов, Жоан! Я больше без тебя не могу… Больше я ни одной ночи не намерена спать одна в двуспальной кровати.

– Тебе не придется мучиться. Отныне я собираюсь спать только там.

– Да, твоя кровать очень удобная, – согласилась Рейчел с нарочитой серьезностью.

– Возможно, но меня на этот раз больше интересует моя невыносимая жена. – Жоан поцеловал ее легко, с нежностью, стараясь не причинить ей неудобств. – Я люблю тебя, Рейчи… Я люблю тебя больше всего на свете. Не могу дождаться, когда наконец родится наш малыш. И тогда мы станем настоящей семьей.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Клянусь моим дикарским сердцем! – Он поцеловал ее в губы, в глаза, в лоб. – И еще я думал, как бы нам назвать сына. Тебе нравится имя Теренс?

Сердце Рейчел дрогнуло, глаза опять наполнились слезами. В этот миг она поверила, что Жоан понимает ее лучше, чем кто-либо в целом свете.

Она улыбнулась сквозь поволоку слез, обвила руками его шею.

– Очень нравится. Это прекрасное имя. Лучше и придумать нельзя.

***

Жоан подошел к зеркалу, собираясь надеть галстук-бабочку, и обреченно вздохнул.

– Вот и еще одним холостяком стало меньше, – подвел он итог. – Ну какого черта моему брату пришло на ум жениться!

Рейчел не сдержала улыбки.

– Может быть, потому, что ему наконец-то захотелось порадовать ваших родителей достойной невестой? А может быть, потому, что у вас, мужчин, просто голова идет кругом при виде хорошеньких девушек, – ласково поддразнила она. – Повернись-ка, я сама завяжу тебе галстук.

– Перестань, дорогая, мои родители уже давно в тебе души не чают, – усмехнулся Жоан, послушно подставляя шею.

– Может, и так. – Рейчел изо всех сил старалась сдержать улыбку, что было нелегко: муж сомкнул объятия и притянул ее к себе. – Прекрати немедленно, иначе я никогда не завяжу этот галстук!

– Что прекратить? – невинно осведомился Жоан и поцеловал жену в щеку.

Рейчел тихонько вздохнула и склонила голову ему на плечо.

– Люблю тебя, – прошептала она.

– Попробовала бы только не любить! – проворчал Жоан и зарылся лицом в ее волосы. – От души надеюсь, что Мануэл и Мария Клара будут хотя бы вполовину так же счастливы, как мы.

– Только вполовину? – удивилась Рейчел, откидываясь назад и улыбаясь мужу.

– Да, сдается мне, что никто еще в мире не был и не будет так счастлив, – пояснил он, снова привлекая жену к себе.

– Мама-папа!

Жоан и Рейчел оглянулись. В соседней со спальней детской, дверь куда была открыта, их маленький сынишка проснулся и встал на ножки, держась за прутья кроватки. Рейчел погладила мужа по щеке, прошла в детскую и подхватила маленького Терри на руки.

– Здравствуй, радость моя! – Она посмотрела на подошедшего мужа. – А кроватка-то ему уже мала.

– Знаю, – кивнул Жоан. Он взъерошил темные волосики сынишки и улыбнулся жене. – Просто рука не поднимается убрать ее.

– Ну, это ненадолго! – мило закраснелась Рейчел, легонько касаясь ладонью живота.

Золотистые глаза Жоана потемнели.

– Рейчел, ты серьезно?

– Да, – тихо подтвердила она. – Я вчера была у врача.

У Жоана сдавило горло. Ему захотелось сейчас же, немедленно, сказать жене, как много она для него значит, как она изменила его жизнь, но слова с языка не шли. Вместо этого он снова привлек жену и сына к себе, к самому сердцу, и в который раз подумал, что такого везучего человека, как он, на свет еще не рождалось.