НИИ особого назначения (СИ) - Фишер Саша

— Он же твой брат? — глаза ее холодно сверкнули.

— Двоюродный, — ответил я. Черт, а ведь к допросу-то я и не готов, пожалуй. Легенду Рома мне подробно не излагал, так, в общих чертах. Так что если она сейчас возьмется выспрашивать, то надо будет запомнить все, что я ей наплету, чтобы потом в показаниях не запутаться. Хотя с другой стороны, я вообще не обязан говорить ей правду. Какого хрена?

— Где ты воевал? — спросила она.

— Не твое дело! — огрызнулся я.

— Мое, раз спрашиваю, — прошипела Лада. И ее кулак воткнулся мне в район печени. Она не ударила. Просто обозначила.

— Нет, детка, не твое, — я криво улыбнулся. — У меня, знаешь ли, взяли клятвенную подписку о неразглашении, а ты мне что-то не торопишься предъявлять авторитетные корочки.

— Откуда ты родом? — спросила Лада, прижимая меня к стене еще плотнее. Неа, никакими спецслужбами тут и не пахнет. Это явно просто личная инициатива. Без предварительной подготовки.

— Из Нижнеудинска, — ответил я. — Валяй, что ты там еще хочешь спросить? В разводе, сыну семнадцать, остался с матерью, они переехали в Красноярск. По образованию — механик шестого разряда. Но ни дня не работал по специальности. Размер обуви — сорок четыре.

Отпустила она меня так же внезапно, как и прижала. Ее ботинки проскрипели по гравийному полу, она наклонилась, достала из коробки под столом две бутылочки воды, одну бросила мне. Я машинально поймал.

— Извини, надо было проверить, — сказала она и свернула бутылке крышку. Сделала длинный глоток.

— И как впечатления? — саркастично изрек я.

— У нас мало времени, — не обратив никакого внимания на мой вопрос, сказала Лада. Вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Если задержимся, то это вызовет может вызвать подозрения.

— И в чем нас могут подозревать? — я иронично приподнял бровь.

— Помолчи, ладно? — рыкнула Лада. — Ты новичок, и в наших делах пока что не разбираешься.

Я хотел отпустить еще один язвительный комментарий, но захлопнул рот. Лицо Лады было таким серьезным, что она вряд ли оценила бы.

— Слушай и запоминай, потому что дважды я это повторять не буду, — взгляд Лады сверлил мое лицо. — Мы не предатели родины и не заговорщики. Мы скрываем некоторые вещи от всех остальных прежде всего для их же собственной безопасности, понимаешь?

Она выдержала паузу, ожидая моей реакции. Сказать мне было нечего, так что я просто кивнул, чтобы дать ей сигнал, что она может продолжать. Мол, я все слышу и воспринимаю, давай уже дальше.

— Во-первых, никто не должен знать, что внутри бывают другие люди, кроме нас, — сказала она.

— Почему? — не удержался я. — Разве это не то, чем должна заниматься служба безопасности или еще кто-то в этом роде? Кто это вообще такие?

— Во-вторых, мы не должны выносить из «тридцать второй» кучерявые грибы, ледяные слезы и фиолетовые чернила. Повтори.

Я повторил. Испытывая недоумение. Знать бы еще, как эти штуки выглядят...

— У нас существует код нештатных ситуаций, всего их пятнадцать, — сказала Лада. — Пока. Список может пополняться по мере необходимости.

— Лада, я все понял, — осторожно проговорил я. — Никаких проблем, я все запомнил. Но вопросы-то задавать можно? К чему эта вся скрытность? Разве наше подразделение института существует не затем, чтобы исследовать «тридцать вторую» и докладывать обо всем, что мы там видим и слышим? Так-то на любом языке мира эти вот правила называются простым словом «саботаж».

— Не говори о том, чего не понимаешь, ладно? — фыркнула Лада. — Придет время, и ты все поймешь. Может на третью миссию, а может и на десятую. Сейчас просто запомни и не болтай языком, понял?

— Исчерпывающе... — криво ухмыльнулся я.

— Ты все понял или нет? — прикрикнула Лада. — Если ты будешь болтать направо и налево, то долго не проживешь, ясно тебе?

— Ты мне угрожаешь? — я прищурился.

— Я тебе не угрожаю, а предупреждаю, что так будет, — сказала Лада. — Никто не будет тебя убивать, просто однажды ты зайдешь в «тридцать вторую» и не вернешься.

Я молча смотрел на Ладу. Мне не нравился весь этот разговор, если честно. Что-то в нем было... неправильное. Да что там, в нем все было неправильно! От грозных рыков и требований молчать и запоминать, тема не становилась понятнее. А забота о благе человечества в чьих угодно устах выглядит откровенно фальшивым мотивом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Клим, ты пойми, пожалуйста, я не пытаюсь тебя тут запугать или что-то подобное, — тоном училки, втолковывающей прописные истины великовозрастному остолопу проговорила Лада. — Просто мне хочется, чтобы ты прожил подольше. Обычно новичок сначала проходит обучение, потом попадает в «тридцать вторую» максимум до четвертой вешки, и только потом уже... А у тебя все вышло по-другому, и, получается, ты раньше узнал то, что знать не следовало.

«Месяц на адаптацию», — вспомнил я слова Романа. Что же тут такое должно произойти важного за этот месяц?

— А что будет-то? — спросил я, откручивая крышку со своей бутылки. — Может ты просто меня заранее предупредишь, чтобы я понимал хоть, чего ждать?

— Нет! — отрезала Лада. — Нельзя предупреждать.

Страшно хотелось задать вопрос: «Почему?», но по ее лицу я понял, что это бесполезно.

— Есть что-то еще, что мне нужно знать? — спросил я вместо этого.

Лада набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но внезапно замерла. Глаза ее расширились. Она прижала палец к губам и длинным плавным движением переместилась к узкой щели окна. Ни один камень под ее ногами не скрипнул.

Я тоже замер и напряг слух.

Глава 19

Я не злой. Я просто не боюсь говорить людям жестокую и неприятную правду.

Мы живем в жестоком и неприятном мире.

Чак Паланик «Удушье»

Снаружи хрустнула ветка. Как будто кто-то не очень осторожно крался вдоль стены избушки. А может и ничего такого, в лесу всегда раздаются всякие звуки, особенно ранним утром.

— Кто там? — шепотом спросил я приникшую к узкой прорези окна, больше похожего на бойницу, Ладу.

Она тихонько шикнула, присела и принялась шарить в ящике под столом. Потом жестом мне показала, чтобы я занял позицию у двери. Я отшагнул в сторону, не спуская с нее глаз. Что-то меня смущало во всей этой ситуации, но я пока не очень понимал, что именно. Если не считать того оборванца, который таскал на себе шкуру полоза, эта реальность казалась мне совершенно безмятежной. И мое тренированное чувство опасности сейчас тоже помалкивало. Несмотря на напряженное выражение лица Лады. И на серый цилиндр в ее руках. Граната. Какого черта?

Она рванула кольцо и швырнула ее наружу. Раздался громкий хлопок.

— Ходу! — заорала она, прыгнула к двери, распахнула ее и вытолкнула меня наружу.

Я рванул обратно по тропинке, бросив взгляд назад. Всю правую сторону избушки и часть примыкающего к ней леса заволокло пеленой серого дыма.

— Шустрее! Шустрее! — Лада подтолкнула меня в спину и я ускорился. Какой, интересно, смысл был швырять дымовую гранату, если тропа все равно одна? И сворачивать с нее на бегу — это такая себе идея, ноги переломать можно нафиг. Хотя может там пришла погостить та самая Марфуша с медвежатами, и Лада решила отпугнуть ее таким образом, чтобы нам не пришлось сводить с ней близкое знакомство?

Пару раз я пытался замедлиться, но Лада придавала мне ускорение очередным чувствительным тычком в спину.

Никто нас не преследовал. Никаких топающих вслед за нами шагов и трещащих веток.

Правда, через какое-то время думать о чем-то другом, кроме как о том, чтобы удержать устраивающий Ладу темп бега, я уже не мог.

— Кажется, оторвались... — задыхаясь, проговорила Лада. Я замедлил шаг. Легкие мои жгло, перед глазами плавали красные пятна.

— Это что, стресс-тест был? — переводя дыхание спросил я.

— С чего ты взял? — зло сверкнула глазами Лада.

— За нами вроде никто не гнался, — я согнулся пополам и оперся о торчащий из пожухшей травы камень.