Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

Захаров припомнил «Блеск» режиссёра Скотта Хикса (Shine, Scott Hicks), трагическую судьбу пианиста Дэвида Хельфготта (David Helfgott) и ощутил странную свою участь: он был музыкантом, но, как и Дэвид, не сочинил ни одной своей пьесы. До сих пор он играл чужие концерты, и эти концерты пьянили его. При этом Митя не испытывал ни малейшего унижения. Он сам выбирал себе музыку, а выбрать и в самом деле было из чего.

Трудности возникали лишь с ДНК. Луиза Берковиц-Мануилова не давалась. Она то появлялась, то вновь исчезала, так и не приняв конкретный образ. Может, и нет никакого конкретного образа? – утешал он себя, хотя и понимал, что всё дело в программе. Его программа не справлялась. Иными словами, программа была несовершенной. Такой же несовершенной, как и само искусство. Для генерации точного образа Мите требовались более мощные средства обработки генотипа. Реши он эту задачу – можно было бы вывести «Виртуального клона» на новый и гораздо более эффективный уровень.

К концу января Митя завершил свою инсталляцию, добавив ей красок, объёма и динамики. Применив, специальное оборудование, он существенно расширил гамму запахов, разнообразил звуковой фон и наладил осязание. Теперь можно было потрогать и сучья, и пуговицы, и осеннюю листву. Гербарий Господа Бога предстал во всей красе. Помимо прочего Митя не отказал себе и в удовольствии – уже в последний момент он ввёл в программу гвозди и молоток. Так что при желании любой мог потрогать и их.

Что дал ему опыт? Вряд ли можно всерьёз говорить о каких-либо важных результатах. Митя и сам не смог бы в точности определить целесообразность опытов с неодушевлёнными предметами. Применение ДНК – другое дело, но и здесь он видел лишь далёкую перспективу. По крайней мере, Митя скоротал Рождество да и вообще неплохо повеселился.

Тем не менее подобные исследования нравились ему. «И работа, и развлечение», – рассуждал он. Из головы не выходило виртуальное клонирование генотипа. Какую-то часть усилий необходимо будет сосредоточить и здесь. Ясно, что реальное клонирование человека – чрезвычайно сложный процесс. Он сложен и с технической точки зрения, и с нравственной. Противников человеческого клона становилось всё больше. С другой стороны, не уменьшалось и горя. Потерянная любовь росла в цене. «Никаких распродаж!» – то и дело настаивала Нефёдова, стоило лишь заговорить о благотворительности. Рынок есть рынок, и Митя понимал её. Так что виртуальное клонирование по ДНК имело вполне радужную перспективу. Это и был, если хотите, компромисс между практичностью и предметом современного искусства.

Как тут не вспомнить Джонину ремарку к своей последней любви. Он будто заглядывает в будущее, но, не найдя там, за что зацепиться, вновь возвращает себя назад. Здесь он хотя бы попьёт кофе (практичность) за изучением гербария Иисуса Христа (предмет современного искусства). «О том, что будет, всё известно, – пишет он. —

Всё будет так неинтересно.

Так пусто будет, что, пока

ещё не наступило утро,

необходимо поскорее,

едва касаясь чашки с кофе,

преобразиться в его запах

и, если повезет, – вернуться

к любимой в розовом с глазами,

похожими на дождь

в июне.

Часть четвёртая. Магазин потерянной любви

I

В выходные вернулись Тайка и Vi. Они выглядели вполне счастливыми, а глядя на них, можно было подумать, что это и есть те иностранные туристы, но документы у них в порядке и о будущем они ничего не знают. Они словно уценили товар, распродали всё ненужное и теперь собирались начать НОВЫЙ ПУТЬ. Опять эта песня. Митя не знал, что и думать. Почему бы не жить, как раньше, – ничего не менять и довериться случаю? Люди всегда что-то меняют, а затем, ничего не добившись, впадают в ещё большую депрессию.

К слову сказать, на этой человеческой особенности строился по сути весь туристический бизнес. Митя ненавидел его, а туристическая компания «Нева» и вовсе повергала в стресс. «Мы вам покажем!» – устрашала «Нева», обнажая тем самым свою нравственную суть. Что бы они ни показали, ехать туда не хотелось, а кто ехал – Митя и за людей не считал.

Тайка не раз возражала ему. «Туроператоры, – говорила она, – открывают мир». Ничего они не открывают. Они из кожи вон лезут, чтобы сделать себе рекламу, а затем отправляют вас куда ни попадя, лишь бы заполучить ваши деньги. В итоге человек получает не то, что хотел, а то, что ему навязали. Съездив раз-другой, он теряется. Поначалу он испытывает сдержанное разочарование, затем досаду, а там и вовсе шок – стоило ли ехать на край света? Где бы турист ни оказался, его ожидало одно и то же: наигранная любезность портье, непредвиденные расходы и все те же неприятности, что и на родине. Нет, если Митя и хотел что-то изменить, то не с помощью туроператора. Он сам себе оператор и в любой момент может отправиться, куда захочет.

Впрочем, Тайка была довольна. Она посетила озеро Эйбси, Гармиш-Партен и горнолыжный курорт Берхтесгаден, где её научили лыжам, доске и сноукайтингу. Никакой «Снежком» не мог и близко предложить такой радости.

– Вот тебе магнитик, – сказала Тайка и протянула Мите магнитик с изображением заснеженных Альп.

В небе над Альпами лучилось солнце, а с горы спускался сноубордист в шлеме и пухлых штанах. Высококлассная гравюра. Сноубордист был весел и раскован. С минуту назад он получил дозу адреналина, подпрыгнув на склоне, и теперь не страшился даже чёрта. Каким, оказывается, незамысловатым может быть счастье, не строй мы грандиозных планов и не городи огород вокруг своей человечности.

– Какой приятный магнитик, – улыбнулась Вика, и тут же воскликнула: – А вот и новый роман Джони Фарагута!

Она достала из сумки увесистый конверт и протянула его Захарову. Митя взял, с минуту подержал его – конверт был с улицы холодным – и передал Нефёдовой.

Тут-то и случилась беда. Внимательно присмотревшись к Тайке, Митя обомлел. Словно тяжелейший груз навалился на него, и под этой тяжестью он весь содрогнулся от боли – Нефёдова плакала. Слёзы ручьями стекали по её щекам. Она сжала губы, борясь с неизбежностью экологической катастрофы. Волны высотой в годы приближались к её побережью и устремлялись к центру галактики. Он в первый раз видел её плачущей, но не успел опомниться, как и сам почувствовал приближение этих же волн. В секунду перед ним пролетела жизнь. Уж по крайней мере последние годы терзаний и мучительной борьбы с самим собою. Захаров и не знал, что так раним.

Вика в недоумении смотрела на них.

– Я хуею с вас, – выругалась Россохина. – С виду взрослые люди, а на поверку – сущие дети, блядь.

Вика растерянно оглянулась. Видно, ей и самой было непросто. Она едва держалась, и вдруг – будто спортсмен с Тайкиного магнитика неожиданно потерял равновесие – сама разрыдалась в сочувственном смятении.

Трагикомедия, одним словом.

«Здравствуйте, мои русские друзья, – писала Рёнэ в сопроводительной записке к рукописи. – На свой страх и риск высылаю вам последнюю Джонину книжку, понимая, что “Ардис” вряд ли станет печатать этот абсурд. Такое возможно только в России. Хотя как знать. Мы не раз обсуждали это с Джони, но так и не пришли к единому мнению. К тому же у него контракт с Нефёдовой. Вот мы и посмотрим – кто чего стоит. Иными словами, – здесь Митя отчётливо услышал Джонину интонацию, – ИЗГНАНИЕ ПРОТИВ ЛЮБВИ. “Ардис” против “АСТ”, если хотите, – добавила Наташа. – Глупость, конечно, да ничего не попишешь».

Попишешь или нет, а Рёнэ вновь проявила характер. Казалось, она с лёгкостью брала на себя самые трудные решения, понимая, что придётся платить, и платила. Взять хотя бы её работу в «Прекрасном мире компьютеров», не говоря уже о бесконечных переездах из страны в страну. За честность всегда приходится платить. Честность перед собою и есть главный компромисс между практичностью и современным искусством. Проявить честность – это как прыгнуть с неба, не научившись сноукайтингу.

Вика пробыла у Рёнэ с 26 по 30 декабря. Сказочный промежуток между Рождеством и Новым годом. Период примирения христианина и атеиста. Кто из них был христианином? Конечно же, Vi. Именно она олицетворяла собою современное искусство. В отличие от Рёнэ, что собирала семена редиски для будущего урожая. «Вот, посмотрите, редиска взошла в том году», – показывала свои фотографии Наташа, а Вика смотрела их будто картину Моне в Парижском музее Клода Моне. Что интересно – они обе были искренни. Но если Рёнэ прыгала с горы намеренно, то Vi – по мере необходимости. Вика руководствовалась суеверием, а Рёнэ, соответственно, – здравым смыслом.

К чему приводит взаимная искренность? Митя не раз задавался этим вопросом, но так ни к чему и не пришёл. Большей частью она приводила к разрыву всяких отношений, хотя бывали и исключения. Чем больше люди доверялись друг другу, тем скорей наступал разрыв. Исключение составляли те редкие случаи, когда взаимную искренность проявляли безобидные романтики. Будучи, как правило, хорошо воспитанными, они не вынашивали подлости, довольствовались общими рассуждениями и получали удовольствие от самой искренности. Иначе говоря, искренность – сомнительная добродетель. Два искренних тирана, к примеру, скорей поубивают друг друга, чем договорятся о сотрудничестве. Взаимная искренность мало что значит. Это лишь второстепенная, дополнительная характеристика, и она ничего не решает.