Искатели - Максим Удовиченко

К концу седьмого дня плаванья мы услышали долгожданный крик из вороньего гнезда: «Земля прямо по курсу!».

– Готовьтесь, нелюди! Скоро на сушу. И не вздумайте, сожри вас акула, притащить за собой еще кого-нибудь! Корабль не портовая шлюха – всех не вместит, – заявил Бобо.

Судя по карте, остров Белиона был самым большим в Диком архипелаге. Но я удивился тому, что постепенно вырастало на горизонте. Дом бога войны оказался в несколько раз больше любого из ранее виденных нами островов.

– Две недели нам может не хватить, ждите три, – сказал я капитану.

Бобо не стал спорить. Простоять на якоре лишних семь дней проблемой для него не было. Еще на острове некромантов мы пополнили трюмы провизией.

Вскоре уже собирали вещи. На этот раз Мара решила снова взять фламберг. Заплечные мешки вышли тяжелее, чем обычно – по большей части из-за провизии. Собираясь, мы всегда брали с собой паек с расчетом, что проведем на острове все оговоренное время. Ведь не факт, что там, куда мы направлялись, будет возможность охотиться или находить съедобные растения.

Мы уселись в шлюпку.

– Чуть не забыла, – пробормотала орка и протянула мне свиток. – Я перевела шаманские письмена.

Я аккуратно взял бумагу, запихнул ее в свой мешок.

– Я с вами, – заявил Ал, запрыгивая в лодку. – Не сидеть же на корабле, когда друзья рискуют жизнью.

– Лишний меч никогда не помешает, – согласилась Мара.

– Три недели, нелюди! – напомнил Бобо. – Ни днем больше!

Матросы спустили шлюпку.

Берег медленно приближался, вместе с этим деревья виденного нами леса поднимались все выше. Это были поистине исполины, высотой не меньше трех десятков ярдов. До нижних веток даже Мара не смогла бы допрыгнуть.

– Куда теперь? – спросил Ал, когда мы оказались на земле.

– В лес, пройдем остров насквозь, – ответил я.

Воин только пожал плечами и двинулся за нами. Он не стал спрашивать, зачем мы здесь и что вообще ищем. Я был ему за это благодарен.

Как только мы приблизились к кромке леса, произошло сразу несколько событий. Сначала из травы поднялась змея, длиной ярда в полтора, не меньше. Не успели мы испугаться, как на нее спикировал орел, раза в два превосходивший размерами своих сородичей с материка. Птица не смогла подняться в воздух с добычей в когтях, но не из-за веса змеи: с нижних веток на орла прыгнула крупная пума. Сжав в зубах еще бьющееся в агонии птичье тело, кошка попыталась шмыгнуть в лес, но была убита одним безжалостным ударом огромной когтистой лапы.

Из тени деревьев вышел медведь. Увидев нас, зверь встал на дыбы. Никогда в жизни не видел настолько крупных особей. Медведь возвышался над землей на все шесть ярдов.

– Спокойно, – остановил я друзей, схватившихся за оружие. – Я поговорю с ним.

Сделав шаг вперед, я попытался обратиться к животному. Медведь еще раз взглянул на нас, коротко рыкнул, успокоился, поднял добычу – тело пумы, и ушел.

– Он что-то сказал? – полюбопытствовала орка.

– Да, – медленно поворачиваясь, ответил я. – Что не собирается иметь дело с такими слабаками, как мы.

Мара

Кроны гигантских деревьев смыкались над нашими головами, погружая лес в сумрак. Травы, папоротники вздымались по пояс, цеплялись за ноги, мешали продвигаться вперед. Вокруг стояли колючие кустарники, меж стволами вился ядовитый плющ, образовывая зеленые стены. Чаща была почти непроходимой.

Лэй, как обычно, пошел впереди, заговорил с духами растений, прося дать нам дорогу. Но после нескольких попыток ушастый сдался:

– Они не желают вступать в беседу и уж тем более помогать нам. Говорят, что слабаки должны умереть.

– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулась я, доставая пятипалый. Использовать Пламенеющий для рубки веток показалось мне кощунством.

Мы с Алом пошли впереди, прокладывая путь мечами. За нами шел Роману, поглаживая внутренний карман и бормоча хвалебную молитву Белиону – наверное, вор думал, что бог войны обрадуется лести и пощадит нас. Шествие замыкал эльф, оглядываясь по сторонам и держа наготове боевое заклятие.

Лэй недаром был начеку: нас без конца кто-нибудь пытался атаковать. Все обитатели этого леса, включая мелких зверьков, птиц и даже насекомых, были на редкость злобными и воинственными. Белки прыгали на нас прямо с веток, норовя укусить. Мы с Алом прикрывались от рыжих бестий щитами, а ушастик отбрасывал их слабенькими воздушными ударами – убивать животных без крайней необходимости ему мешал эльфийский кодекс чести. Под ноги то и дело бросались лисы, еноты, даже кролики, пытались впиться зубами в сапог. Я тоже старалась не причинять зверькам зла, но не всегда могла рассчитать силу удара. Не знаю уж, сколько лесных жителей нашли смерть под моей подошвой.

– Не понимаю! – выругался Ал, отпинывая очередного пушистого самоубийцу. – Здесь что, эпидемия бешенства?

– Нет, они не бешеные, – ответила я, быстро принимая на щит озверело верещавшую белку. – Скорее, безумные…

Поведением зверьки и вправду напоминали рогворков – орочьих воинов, которые идут в бой одурманенными.

– Ага, понятно, видно, созрел урожай их любимых грибов, – пробормотал друг.

– Смотрите! – сказал Лэй, останавливаясь.

Из-за деревьев была видна просторная поляна, на которой паслось семейство оленей: высокий, мощный самец, голова которого была увенчана короной ветвистых рогов, изящная самка и маленький, неуклюжий еще олененок.

– Красиво, конечно, но нам некогда ими любоваться, – прошептала я.

– Я не про то. Смотри на траву, – едва слышно ответил Лэй. – Она растет на глазах…

Я вгляделась. Едва животные выдергивали пучок из густого зеленого ковра, как на его месте тут же поднимались свежие травинки.

Только мы собрались двинуться дальше, как олень вскинулся, захрапел и подскочил к краю поляны, воинственно взрывая землю копытом. Оленуха с детенышем отошла как можно дальше, к противоположной стороне поляны.

Из-за кустов выскочил крупный волк. Оскалившись, прыгнул, пытаясь вцепиться в шею оленя. Тот прянул вбок, стремительно развернулся, ударил хищника копытами задних ног. Волк коротко взлаял, покатился по поляне. Олень подскочил к зверю, встал на дыбы, опустил на него передние копыта, переломив хребет.

Волк был обездвижен, он лишь слабо подвывал от ужаса. Но олень оказался кровожадным. Он снова и снова ударял копытами поверженного врага. К нему присоединились самка с детенышем. И я готова была поклясться, что в глазах животных светилось жестокое торжество победы…

Мы не стали досматривать кровавую сцену, двинулись дальше.

– Что за остров такой? – удивился Ал. – Почему здесь все воюют, не переставая?

– Орочья прародина, – фыркнул ушастик, расшвыривая воздушным заклятием комаров, которые выстроились в воздухе клином и попытались нас атаковать. – Теперь понятно, почему орки такие драчливые… да, Мара?

Я не ответила, ожесточенно сражаясь с особенно упорным кустом, который перегораживал мне путь. Я испытывала невероятный прилив сил, и настроение было хорошим. Вокруг кипела жизнь, а вернее, борьба за нее. И это было мортовски правильно!

Так мы шли – отбиваясь от мелких обитателей острова, каждый из которых горел желанием с нами подраться, продираясь через заросли, тут же снова смыкавшиеся за нашими спинами.

– Все, я больше не могу, – простонал Роману.

– Да, пора устраивать привал, – согласился Лэй. – Вон там вроде бы удобное местечко.

Ал ничего не сказал, просто остановился и с облегчением выдохнул. По смуглому лицу струился пот. Я удивилась: они устали? У меня было столько сил, что хватило бы на сутки ходьбы без остановки.

– Уже вечер, – пояснил ушастик. – Атик садится. Загоняла ты нас.

– А почему раньше не остановились? – удивилась я.

– Раньше? Да ты себя видела? – Ал даже задохнулся от возмущения. – Ты ж перла напролом, как тяжелая конница! Мы тебя звали-звали – все без толку!

– Я даже наперерез тебе бросился, – пожаловался Роману.

– И что?

– Да ничего! Чуть не раздавила!

Мы устроили привал под кроной огромного дерева, корни которого толстыми щупальцами выступали из земли. Лэй развел небольшой костерок, мы поужинали, распределили дежурства. Спать совершенно не хотелось, я готова была караулить хоть всю ночь, но рассудила, что отдых все равно необходим – просто вызвалась дежурить первой. Уставшие товарищи были мне очень благодарны.

На лес опустилась тьма, в которой тут же засветились тысячи огней. В воздухе кружились светлячки – здесь даже эти безобидные существа отличались злобностью: они все время пытались броситься мне в лицо. А из-за кустов, с деревьев, из травы смотрели чьи-то горящие глаза. Мелкие ночные хищники вышли на охоту.

В траве зашуршало, к ноге колючим комком подкатился еж. Я пнула его, отправив обратно в кусты. Над головой пролетела сова, задела мягким крылом, угрожающе ухнула. Я отмахнулась – сбитая птица упала под дерево, немного полежала, обалдело крутя головой, потом снова поднялась в воздух и скрылась во мраке.