Калки - Гор Видал

Когда Джайлс закончил свой казначейский отчет, мы выжидательно посмотрели на Калки. Он был мягок и дружелюбен.

— Я рад снова видеть всех вас. Надеюсь, вам не слишком докучали. — Калки расслабился до такой степени, что стал похож на простого человека. Он сделал паузу, глядя не на нас, а на носки своих туфель. На мгновение показалось, что он хочет уйти. Но тут Лакшми что-то прошептала ему, и он вернулся. Его атман (душа) снова был атча (здесь).

— В следующие несколько дней на меня будет совершено по крайней мере одно покушение. — Калки говорил так, словно объяснял устройство какой-нибудь машины. — Не следует воспринимать это слишком всерьез. — Вдруг он улыбнулся, скрестил ноги и поставил носки на пуанты, как балетный танцовщик. Он был чрезвычайно привлекателен. Я снова ощутила легкий приступ горной лихорадки. — Я знаю будущее так же, как знаю прошлое. Но возможности этих глаз ограничены. — Он дотронулся до своих век так равнодушно, словно они были парой свеч зажигания. — Я не могу сказать вам, что случится в ближайшие несколько дней. Хотя хотел бы. Я вижу только возможные комбинации. Это напоминает игру в кости. Поэтому давайте надеяться, что никто не сглазит Джима Келли, потому что, — он провел руками по груди, — пока я остаюсь здесь, меня могут убить.

— Ох, нет! — Это воскликнула не Лакшми, а Джеральдина. Меня вдруг осенило. Джеральдина влюблена не только в свою лучшую подругу, но и в мужа этой подруги. Я ревновала. Кого к кому? Думаю, что всех. Но Лакшми была совершенно недостижима, а о Калки вообще речи не было, несмотря на наше приключение у непальского пруда. Оставалась Джеральдина. Да, именно Джеральдина. Уже тогда. Но я была в отчаянии. Я не получала от нее и намека на поощрение. Хуже того, если она влюблена в Калки, у меня не оставалось никаких шансов. Будущее представлялось мне чем-то вроде турецкого гарема, где мы втроем расхаживаем с колокольчиками на носках туфель, ожидая, когда придет наш повелитель и сделает свой выбор на эту ночь.

— Не беспокойтесь, — утешил нас Калки. — Если я буду вынужден покинуть тело Джима Келли, то найду себе другое, и век Кали закончится точно по расписанию. Те из вас, кто верит в меня, кто остается верным, несмотря на искушения, продолжатся в следующем цикле переродившимися или такими, какие вы есть сейчас. — В первый раз Калки ясно пообещал некоторым из нас личное выживание после окончания века Кали.

Итак…

О чем я действительно думала в то холодное утро на борту «Нараяны»? Если быть честной (а именно об этом меня и просили), то придется ответить: не знаю. С тех пор много воды утекло. Теперь я знаю, что произошло позже, и не могу составить честный отчет о своих тогдашних предвидениях. Думаю (я могу ошибаться, но кто теперь сумеет это доказать?), в тот миг до меня начало доходить (хотя и подспудно), что после третьего апреля людей на Земле не останется — кроме некоторых, выбранных Калки. И в то же время сознательная часть моего «Я» абсолютно игнорировала бессознательную. Впервые за последнее время я сумела спланировать свое будущее. Вскоре после выступления Калки в «60 минутах» я встретилась с редактором издательства «Даблдей». Я умело выбрала день, потому что Калки стал сенсацией. Рейтинг Си-би-эс по шкале Нильсена поднялся до 36,3 — цифры неслыханной даже для того сумбурного времени. Теперь вся страна знала о Калки и Конце. Кажется, редактор сомневался, что книга будет иметь успех, если конец света не наступит точно по расписанию. В конце концов мы оба согласились, что независимо от исхода дела эта история привлечет многих. Он спросил меня, кто будет писать книгу. Я ответила: если выбирать между Б. Сейперстином и Г. В. Вейсом, то я бы выбрала в виртуальные соавторы Вейса (хотите верьте, хотите нет). Затем я запланировала повидаться с детьми. Дала Арлен согласие на пасхальную поездку в Акапулько и позволила ей забронировать номер в отеле «Принцесса», где знаменитый Говард Хьюз запустил процесс, который должен был закончиться в небе над Хьюстоном. Лично я предпочла бы умереть за штурвалом реактивного самолета. Конечно, одна. От сердечного приступа. Короче говоря, я продолжала составлять планы на будущее. Но мои мечты были не слишком веселыми.

Джайлс снова встал и принялся обременять нас подробностями.

— Внутренняя финансовая инспекция ведет аудит уже второй месяц. Рад сообщить, что наши финансы привели их в такое же замешательство, как и меня. — Все невольно рассмеялись. Каждый знал, что привести Джайлса в замешательство не может ничто. Калки выглядел отстраненным; его атман готовился к отлету.

Затем впервые заговорил профессор Джосси.

— Доктор Лоуэлл, будьте любезны объяснить, почему ваши налоговые службы так упорно стремятся расследовать деятельность религиозной секты, которая, согласно законам вашей страны, полностью свободна от каких бы то ни было налогов. — В век Кали было очень мало шансов на то, что швейцарец — даже ядерный физик — не знает, что такое налоги.

— Мы — хорошо организованная и официально зарегистрированная религиозная группа. Ergo, мы свободны от налогов. — Когда Джайлс начинал говорить об индуизме, он становился похожим на доктора Ашока. — Но по какой-то таинственной причине правительство Соединенных Штатов отчаянно стремится доказать, что мы — как это было со сторонниками преподобного Сан Муна — финансируемся некими зарубежными организациями, целью которых является совершение переворота в этой великой стране, которая заслуженно вызывает зависть всей Земли. Какой другой народ имеет сотни тысяч преданных и искусных тайных агентов не только во всех странах мира, но и в каждом городе, городке и деревне наших любимых Соединенных Штатов? Какой другой народ построил мировую империю не столько силой — и продажей — оружия, сколько благодаря изобретению транснациональных корпораций, которые официально не обязаны соблюдать лояльность по отношению к какой-либо стране на свете, но неофициально преданы правящему классу Америки и его отдельным представителям? Какой другой народ… — У Джайлса начался словесный понос; его слова не имели никакого смысла.

Если дела шли неважно, Джайлс предпочитал ссылаться на то, что американское правительство преследует «Калки Энтерпрайсиз», обвиняя его в связях то с китайцами, то с кубинцами, то с Советами; государство выбиралось в зависимости от того, кто в данный момент являлся главным врагом Соединенных Штатов согласно публикациям в прессе или выступлению по телевидению кого-нибудь из словоохотливых сотрудников президента.

К тому времени, когда Джайлс вновь вернулся к делам, атман Калки витал где-то во Вселенной. Голубые глаза были открыты, но ничего не видели. Арендатора тела Джима Келли не было дома.

— Подводя итоги, — неумолимо продолжал Джайлс, — мы являемся жертвами ненависти американского правительства к любой организации, которая может оказаться для граждан страны более притягательной, чем федеральная власть, этот Протей со множеством лиц, включая так называемую мафию, которая является просто итало-американским патриотическим клубом, оклеветанным нашим главным врагом, Бюро по борьбе с наркотиками.

— Доктор Лоуэлл, — не унимался профессор Джосси, — представители европейской прессы часто спрашивают меня, почему «Калки Энтерпрайсиз» подозревают в подпольной торговле наркотиками. Я не знаю, что отвечать на этот вопрос. С одной стороны, тантрические ритуалы индуизма не допускают использования наркотиков. Что это, просто «утка», пущенная упадническим иудейско-христианским правительством вашей страны с целью дискредитировать истинную религию? Или в этом утверждении есть зерно истины? Пожалуйста, просветите нас, доктор Лоуэлл.

Я посмотрела на Калки. Слушает ли он? Но его лицо не выражало ничего. Не приходилось сомневаться, что его атман (сам Вишну) находится где-то в районе Арктура и создает новые звезды из взвихренной пыли посреди квазаров, распевающих свои песни, и черных дыр, открытых в иные вселенные.

Мне было любопытно, что ответит Джайлс. Я посмотрела на Джеральдину. Та выглядела смущенной. Я догадывалась, что она знает правду, какой бы та ни была, и что Джайлс ни за что не раскроет эту правду. Естественно, Лоуэлл соврал не моргнув глазом.

— Мы не занимаемся наркобизнесом, профессор Джосси. Это противоречит учениям нашего господа…

— Но позвольте, доктор Лоуэлл… — Профессор Джосси был въедлив. — Согласно статье, опубликованной во вчерашнем номере «Нойе цюрихер цайтунг», вы являетесь владельцем того, что называется «Новоорлеанским магазином тропических птиц и рыб», деятельность которого расследует сенатская комиссия под предлогом того, что компания…

— …занимается торговлей наркотиками, — хладнокровно прервал его Джайлс. — Ну да, магазин принадлежит мне. Несколько лет назад Калки был моим партнером, но я выкупил его долю. Поверьте мне на слово, мой дорогой профессор Джосси. Я уверяю вас, что мы занимаемся только тропическими птицами и рыбами. Признаюсь, одно время — правда, это продолжалось очень недолго — мы покупали и продавали (подчеркиваю, совершенно легально) человеческие скальпы, привезенные из бассейна Амазонки. Но после того как в один прекрасный день я достиг ступени Совершенного Мастера, я приказал своим служащим больше не принимать человеческих скальпов. Хотя должен сказать, что еще не перестал покупать и перепродавать скальпы обезьян.