Шкатулка с бабочкой - Монтефиоре Санта

Глава 13

Польперро

— Как сейчас обстоят дела у Федерики в школе? Лучше? — спросила Ингрид, склонившись над мольбертом и рисуя портрет Сэма, читавшего на лужайке. — Проклятье! — с жаром воскликнула она. — Птички у меня получаются гораздо лучше.

— Нормально, — отсутствующим тоном ответила Молли, сосредоточившись на гирлянде из травы, которую она мастерила.

— О, я рада за нее. Не так просто переехать в другую страну и обзаводиться новыми друзьями.

— Вначале она была очень молчаливой, но Эстер сказала, что теперь она повеселела. Она больше дружит с Эстер, — пояснила Молли, которая была на два года старше, и ей уже надоели их детские игры.

— В любом случае летом веселее, — сказала Ингрид, откидываясь на стуле и меняя кисть на сигарету, дымившуюся в элегантном мундштуке на столе возле нее. — Сэм, дорогой, не шевелись, — скомандовала она, взяв в руку монокль и внимательно изучая свое творение.

— Мама, я уже целый час не двигаюсь, зачем же мне сейчас это делать? — произнес Сэм, читавший лежа на животе «Милый друг» Мопассана и вовсе не удивленный тем, что его беспокоят. Ингрид улыбнулась ему из-под своей широкополой шляпы.

— Это всего лишь мера предосторожности, дорогой. Я вовсе не хочу, чтобы ты испортил мою картину.

— А она получилась?

— Безусловно. Но была бы еще лучше, если бы ты оказался чайкой или ястребом.

— Извини, — ответил он, и в уголках его губ появился намек на улыбку.

— Федерике нравится Сэм, — доложила Молли, положив свою гирлянду и похлопывая Пушкина, который развалился рядом с ней, пыхтя от жары.

— У нее очень хороший вкус, — одобрила Ингрид, отрывая взгляд от мольберта и с гордостью улыбаясь сыну.

— Что ты думаешь об этом, Сэм?

— Я вообще не думаю, Молли, — раздраженно ответил Сэм.

— Но обо всем остальном ты думаешь, — не отставала она.

— Возможно, но я не думал о Федерике Кампионе.

— Дорогой, она очень милая девочка, — прервала его Ингрид.

— Вот именно — девочка, — подчеркнул Сэм. — Если я и буду о ком-то думать, то это будет женщина, а не ребенок.

В тот же момент на лужайке появилась Эстер с фыркающим ежом в руках и в сопровождении вьетнамской свиньи Пэблс.

— Мне кажется, что Приклсу уже лучше, — заявила она. — Он снова может ходить.

— Хвала небесам за это. Ты накормила его? — спросила Ингрид, моментально отвлекаясь от своего занятия.

— Да. Он выпил все молоко. Но у него еще полно блох. Нуньо сказал, что не стоило брать его в дом, поскольку он уже все исцарапал.

— Твой дедушка слишком впечатлительный. Если бы ты не рассказала ему о блохах, то о царапанье речи бы не было.

— Феде придет на чай, — сообщила Эстер.

— Хорошо.

— Ее мама разрешила ей ездить на велосипеде.

— Поздновато, пожалуй. Мне кажется, что она слишком осторожничает. Хотя, — задумчиво произнесла Ингрид, держа кисть на весу, — после того что перенесла бедная девочка, это едва ли удивительно.

— А что она перенесла? — невинно спросила Эстер.

— Ну, ей пришлось покинуть свой дом и начать все сначала на новом месте, — пояснила Ингрид.

— Она не видела отца с тех пор, как уехала из Чили, — добавила Молли, собирая на лужайке материал для новой гирлянды. — Я даже не думаю, что он присылает ей письма. Уверена, что он — настоящее чудовище.

— Ты не можешь говорить плохо о людях, которых не знаешь, Молли. Как бы то ни было, я не думаю, что он намеренно жестокий человек. Скорее просто эгоистичный и безответственный.

— Бедняжка Феде, — вздохнула Эстер. — Она постоянно говорит об отце.

— Бьюсь об заклад, что он даже не думает о ней и ее матери. А они развелись? — невозмутимо спросила Молли.

— Господи, нет! — ответила мать, вытирая кончик своей кисточки. — Они только живут раздельно. Я уверена, что, в конце концов, они снова будут вместе. Представляю, как тяжело там было Элен. Это вам не Англия.

— Элен, может быть, влюбится в кого-то еще, — высказала предположение Молли, получая удовольствие от самой мысли о скандале.

— Ты слишком начиталась романтических книг, дорогая, — засмеялась Ингрид, качая головой в сторону дочери с той снисходительностью, которая позволяла всем ее детям вести себя так, как они хотели.

— Эстер, — начала Молли, — правда или нет, что Феде нравится Сэм?

— Оставь это, Молли, — прервал ее Сэм, не отрываясь от книги. — Мама, если они не заткнутся, я пойду читать в сад.

Ингрид вздохнула.

— Девочки!

— Да, это правда. С того момента, как он спас ее из полыньи, — ответила Эстер, не в силах оставить вопрос старшей сестры без ответа.

— Девочки, вы мешаете Сэму читать. Я уверена, ему лестно, что Федерика так относится к нему, но, по правде сказать, ему уже пятнадцать лет, и у него есть более важные вещи для раздумий, чем влюбленность шестилетнего ребенка.

— Он должен быть благодарен всем, кому нравится, — возразила Молли, которая любила, чтобы последнее слово оставалось за ней. Сэм проигнорировал ее и перевернул очередную страницу.

— Как славно светит солнце! — воскликнул Нуньо, поспешно спускаясь на лужайку. — «Когда отступит ночь с медовых трав лугов, благословенный май листвой нам салютует», — продекламировал он, окидывая взглядом окружающий их безмятежный пейзаж.

— Роберт Бриджс, «Соловьи», — небрежно проронил Сэм.

— Совершенно верно, мой дорогой мальчик, — подтвердил Нуньо, слегка наклоняя голову в знак одобрения, будто действие происходило на сцене.

— Тебе следует вспомнить об Италии, Нуньо. В этой стране погода скверная, независимо от месяца, — гадким голосом произнесла Молли.

— Вот как! Вредная Молли подобно гранде нувола закрыла солнце. Я никак не могу повлиять на хныканье капризной девчонки. — Он засопел. Молли закатила глаза и ухмыльнулась Эстер. — Не думайте, что я не заметил молчаливых перемигиваний между тобой и твоей сообщницей, — добавил он, глядя на них с напускной свирепостью. — Вас обеих расстреляют на рассвете. А теперь, Ингрид, давай посмотрим твою опера дʼарте. — Он перегнулся через плечо дочери и уставился в холст с видом крупного знатока. — Недурно, недурно. Наши итальянские мастера, конечно, не бросились бы поздравлять тебя с бокалом Шато Лафита, но и не отшатнулись бы в ужасе, — медленно произнес он с подчеркнутым итальянским акцентом, который культивировал столько лет и без которого уже не мыслил своего существования. — Совершенно очевидно, что изображен Сэм, моя дорогая, только непонятно, где у него ноги, а где голова.

— О Господи, папа, иди и почешись где-нибудь в другом месте, — вздохнула Ингрид, делая затяжку и жест рукой, означающий «можешь быть свободен».

— В отношении этого не слишком приятного предмета я должен заметить, что негигиенично держать в доме животных с блохами. Я скоро с ума сойду от этой чесотки, и никакие купания не приносят мне облегчения. Свинья должна удалиться из дома.

— Эстер, ты должна позволить Приклсу удалиться из дома, — опять вздохнула Ингрид.

— Какое невыразительное имя для любимца, — заявил Нуньо неодобрительно и выпрямился. — В любом случае с подобным именем он не стоит того, чтобы быть приглашенным в приличный дом.

Федерика довольно быстро стала постоянным визитером в беспорядочно выстроенном особняке Эплби. Имя у нее было итальянским, так что она мгновенно заслужила расположение Нуньо, который заметил, что с подобным именем ей не только гарантируется особая красота и очарование, но и озорной характер, что, как добавил он непререкаемым тоном, так же важно, как щепотка перца в самом изысканном блюде с неаполитанскими спагетти.

Эстер была очень рада, что нашла себе новую подружку. Она всегда была хвостиком своей старшей сестры Молли, которая командовала ею как хотела, а затем быстро отправила ее «в отставку», когда подыскала себе в школе более подходящую компанию. Федерика, сама того не ведая, помогла Эстер ощутить собственную значимость. Она с горячностью крутила педалями велосипеда почти каждый день, чтобы увидеться с Эстер, и с благодарностью позволила ей взять на себя лидерство. Они погружались в детские игры без тех комплексов и запретов, которые неизбежно возникали при появлении Молли. Они спускались по скалам в потайные бухты и проходы, где можно было найти пещеры и спрятаться в них, там они делились своими детскими секретами. Море в Англии оказалось совсем другим, темным и грязным, полным морских водорослей и с сильным запахом соли и озона. Но Эстер научила Федерику любить его, строить замки из плотного песка и разыскивать мидий и крабов среди множества мелких лужиц, возникающих в скалах при высоком приливе. Они соорудили плот для озера, сделали удочки из палок и иногда, правда всегда под наблюдением взрослых, жгли костры. Когда зиму сменила весна, дни удлинились и стало значительно теплее, их дружба расцвела вместе с яблонями.