Во все Имперские. Том 6. Дриада - Альберт Беренцев

Ты теперь можешь использовать гаввах, жена моя? Я-то, например, могу использовать его с рождения, но я из другого мира…

— Ммм, я не уверена, муж, — звонко, но с сомнением произнесла Алёна, — Ты же сам говорил, что гаввах работает не так, разве нет?

— Правильно! — подтвердил Царь, — Гаввах работает не так! У этих бездарей и дегенератов, которые тут собрались и еще смеют называть себя магами. Но ты, любовь моя, дело иное. Ты же больше не человек, ты богиня! Так что у тебя все заработает правильно. Попробуй! Чтобы добить эту тайну, её надо использовать на практике! Прислушайся к своей золотой душе…

Золотая душа? Это явно была не метафора, Царь толковал о каком-то магическом термине. Причем, я раньше этого термина ни разу не слышал. Интересно… Значит, Алёнка каким-то образом обрела «золотую душу», что бы это ни значило.

— Ладно, — кивнула парившая в потоках магии Алёна, — Я попробую. Добровольцы есть?

Масоны испуганно заозирались, желающих стать подопытными для Алёны не нашлось. Но потом к девушке вдруг решительно подошёл один из Белых Рыцарей — стражей, охранявших этот зал,

Этот Рыцарь был молодым белобрысым парнем, он смотрел на Алёну с искренним восхищением. То ли и правда влюбился в богиню, пораженный её красотой и мощью, то ли просто хотел выслужиться перед новым начальством, но хорошо притворялся.

— Я готов, — заявил парень, одетый в белые одежды, — Испытай это на мне, Государыня!

— Смело, — усмехнулась Алёна, — Ты собственно кто?

Вопрос был очень кстати, ибо Белые Рыцари, в отличие от остальных присутствовавших магов, гербов не носили.

— Я Алексей Светович, госпожа. Младший сын Его Сиятельства графа Световича, — поклонился парень.

Царь на это визгливо расхохотался:

— Светович? Вот уж Сиятельство, так Сиятельство! Сияете в буквальном смысле! Вы же лампочки производите?

— Мы повелеваем светом, Ваше Величество, — снова поклонился парень, на этот раз уже не так низко.

Судя по выражению лица, слова Царя несколько обидели молодого Световича.

— Ладно, — прощебетала Алёна, — Нападай, Светович. Давай, атакуй меня.

Светович выхватил из ножен свой серебряный меч, а другую руку поднял, явно намереваясь кастануть заклятие.

Бугровщики тут же нацелили на графа свои стволы, но Алёнка приказала:

— Нет. Не надо. Пусть нападает. В полную силу, граф. Убивать вас я не буду, не бойтесь. Я постараюсь действовать нежно.

— Нет ничего более далекого друг от друга, чем нежность и гаввах! — назидательно взвизгнул Царь, — И моя жена сейчас убедиться в этом лично! И ты тоже убедишься, Светович. Давай, атакуй!

Светович кастанул заклинание, в воздухе метнулся поток чистого света, такой яркий, что созерцавшая эту сцену Маша зажмурилась и тихонько выругалась.

Потом послышался металлический стук — это упал на мраморный пол серебряный меч. Когда Маша открыла глаза — Светович уже кричал, валяясь на полу в луже крови, его меч лежал рядом, переломанный ровно пополам.

— О, да! — провозгласила парившая над поверженным графом Алёна, — Да! Сработало! Я постигла тайну гавваха! Ныне я непобедима! Я извлекаю мощь из страданий моих врагов!

Пожалуй, это и правда было неплохо. Если я теперь тоже познал тайну, просмотрев это видение — то смогу ломать графов не хуже Алёны…

Присутствовавший среди магократов Здравуров, которого я узнал по гербу, тем временем рухнул на колени, но Алёна осадила его:

— Здравуров, встаньте. Помогите этому храброму юноше! Клянусь, он получит награду от меня, ибо не испугался стать жертвой моей силы! А ты, Золоченков, говори вторую тайну…

— Вторая тайна — это апокрифическое пророчество, древняя сага, — хрипло забормотал Золоченков, — Эта сага не такая, как другие. Ибо изрёк её сам Рюрик, когда беседовал с Перводревом. Это изречение было записано в Дании в девятом веке, но потом уничтожено, и лишь мы сохранили его тайну. Это комментарий, мы верим, что это комментарий к Пророчеству о 2012 годе, раскрывающий суть предсказанного. Сказано, что придет Крокодил, придет Ящер и пожрет Солнце, как маг пожирает трикоин, и погибнет магия, и умрет магократия. Но для этого требуется условие… Это условие…

Золоченков вдруг замолчал. Алёнка воззрилась на князя всеми тремя своими глазами:

— Ну? Говори…

— Это условие — освобождение рабов, — пробормотал Золоченков, — Сказано, что когда будет освобожден последний раб — лишь тогда Крокодил обретет жажду пожирания и уничтожит магию. Вот почему так опасны либералы! Мы сражаемся с ними, потому что они хотят свободы для холопов. И лишь остановив их, мы сможем предотвратить конец света и гибель нашей цивилизации…

Князь замолчал и испуганно уставился на Царя, остальные масоны глядели по сторонам — в основном на бродивших по залу холопов, тех самых которых по собственному признанию освободил Царь…

Вокруг скульптуры Перводрева тем временем снова заметались серебряные сполохи.

— Ага, Вторая Тайна раскрыта, — весело заявил Царь, — И нечего на меня пялиться, как будто я танцующий медведь на базаре! Я вам сразу сказал — я обещанный Крокодил, и я пришёл из другого мира, чтобы карать! Да, я пожру Солнце! И пожру магократию! Я разбиваю все тайны, как глиняные горшки, я несу рабам свободу, я освобождаю холопов! Пророчество сбывается на ваших глазах. Но верным мне бояться нечего. Ибо в новом мире без магии вы станете богами! Вы вознесетесь! Я избрал вас своими служителями! Тут надо радоваться, а не стоять со скорбными ебалами, как вы!

Здравуров, уже вылечивший Световича, хлопнулся на колени, на этот раз ему никто не стал мешать. А Маша неожиданно задала вопрос:

— Но, Ваше Величество… Ведь пророчество, насколько я понимаю, предполагает не только освобождение холопов. Оно еще и говорит о Событии 2012 года. А в чем суть этого События? Вы уверены, что оно вообще произошло?

Маша поклонилась в пол, но когда подняла голову, то увидела, что Царь глядит на неё с явным неудовольствием.

— Головина, да? — процедил Царь, — Мерзкая заучка из Лицея. Знаю я тебя…

— Я теперь Нагибина, Ваше Величество, — Маша указала на листик хмеля на шевроне собственного мундира.

— Нагибины… — пробормотал Царь с каким-то странным выражением, а потом вдруг заявил, — Это странный клан. Очень странный. Если бы только барон знал, насколько странный…