Смена климата - Наталья Игнатова

— Хреновая сеть была бы, — пробурчал Заноза, отворачиваясь, — безглазы так себе агенты, вообще-то. Единственный плюс — никаких тайн не выдадут, они ни писать, ни говорить не умеют.

С цыганской магией довелось столкнуться раньше, чем добрались до подвалов Мюррей-мэнора. В какой-то момент Заноза отошел к стене, сунул руку прямо в каменную кладку, и рука провалилась по локоть.

— Нам сюда. Врубай свои глушилки. Сейсмодатчики отключены, но нас и просто так кто-нибудь услышать может.

Картинка вместо стены, скрывающая ответвление тоннеля. Мера предосторожности от вампиров, которые могут забрести в подземелья безглазов. Сами безглазы иллюзию не увидят и найдут тоннель, как только оттуда потянет сквозняком — как только будет сломана кладка подвала в Мюррей-мэноре. Но вряд ли рискнут по нему подняться.

— У них высотометр встроенный, я так думаю. — Заноза прислушался, но из узкого хода не доносилось никаких звуков, и он уверенно двинулся вперед, — найти бы мертвого безглаза, можно было бы посмотреть, как они устроены. Я знаю одного толкового врача, она бы разобралась. Но они своих мертвецов едят. Такая досада. А живых ловить, чтоб изучать, это свинство. Люди, все-таки.

— Ну, да, — Хасан изобразил понимание, — людей мы сами едим, незачем их на врачей тратить.

— Тот врач их тоже ест. У нее живорез. Болезнь такая. Слышал?

— Слышал.

Живорез был проклятием, и живорезами называли проклятых вампиров, но он не был болезнью. Вампиры не болели, уж Заноза-то об этом должен был знать лучше всех. Но какая разница? Для живых неизлечимая болезнь не отличается от проклятия, почему бы мертвому не считать проклятие неизлечимой болезнью? А вампиры, проклятые живорезом, могли кормиться только живой плотью. У них были дайны, позволяющие сохранять жертве жизнь до тех пор, пока на костях оставалось хотя бы волоконце мяса. И не было выбора между пожиранием живых и окончательной смертью. Никто из вампиров не способен убить себя. Никто не в силах преодолеть голод. Живорезы сходили с ума, куда бы они делись? И после этого их существование переставало быть таким мучительным.

Наверное.

Хасан встречал лишь одного проклятого, тот не страдал от живореза, наоборот, получал от него наслаждение, и был сумасшедшим, и был очень «толковым» врачом. Единственный из полутора десятков убитых вампиров, у которого Хасан не взял ни кровь, ни душу. Сжег тело и смыл пепел в канализацию.

Ничего это не решало — тварь воскресла под белым небом Ифэренн и теперь убивает там. Даже если бы смерть исцеляла от живореза, ублюдку нравилось его проклятие, и вряд ли он остановился, оказавшись на той стороне.

Но забрать его душу, означало рискнуть собственной. А Хасан не ставил целью сделать мир лучше. Разве что, если б «Крепости» предложили на это контракт с соответствующей оплатой.

— Она хирург, — сказал Заноза, по-своему истолковав его молчание. — Онколог. Так что и не голодает, и не убивает.

— И она не виновата, что болеет. Я понял. У тебя все равно нет под рукой мертвого безглаза.

Тоннель был укреплен какими-то сложно выглядящими пластиковыми конструкциями, защищен от осыпания пластиковой же сетью. Местный глинистый грунт был достаточно прочным, чтобы не беспокоиться о более надежной системе защиты от обвала. За три недели Заноза умудрился проложить стометровую сапу[9], спрятал куда-то огромное количество вынутого грунта, добрался до подвала Мюррей-мэнора с той стороны, откуда никто не ждал. Поневоле вспомнишь присказку о том, что, упав на самое дно, страшнее всего услышать стук снизу. С таких глубин может явиться лишь то, что венаторы вообразить не способны. У венаторов фантазия хуже, чем у обычных людей — слишком много знают.

А сам Заноза, свободно гуляющий по подземельям безглазов, задумывался ли о том, кто эти подземелья выкопал? Больше ста метров от поверхности. Глубже любой станции метро. Древнее самых старых зданий наверху.

Мальчик думает, что безглазы — это люди, чья эволюция пошла по иному пути.

Хасан знал, что предки безглазов никогда не были людьми. Но не знал, что случилось с ними, как из строителей подземных городов они превратились в дикарей-людоедов. Он, впрочем, и не интересовался.

Свет фонарика скользнул по аккуратной каменной кладке. Земляной тоннель упирался в нее. Кирка и кувалда, прислоненные к затянутой сеткой стенке, выглядели по-сиротски, и одновременно как-то угрожающе.

— Ты что, вручную это все прорыл? — поинтересовался Хасан, разглядывая инструменты.

— По-разному, — отозвался Заноза. — Где-то бурил, где-то копал, хрена ли, время-то было. Все равно пока однорукий, делать нечего. Иероглифы рисовать, да землю рыть.

Ну, да. С одной рукой землю рыть — самое то.

— Я об этом дофига всего знаю, — Заноза махнул рукой, подразумевая проделанную за три недели работу, — когда живой был, думал, что буду железные дороги строить в странах Третьего мира. Правда, тогда они еще так не назывались. Страны эти. Тогда и солнце над Империей не садилось. Ладно, если ты готов, то щас мы инфильтрируем в расположение противника с помощью возимого шанцевого инструмента. Ты готов?

— Ну, и балабол ты, все-таки.

— Ага. Ок. Тогда поехали.

Толстенная каменная кладка была проломлена в два с половиной удара. Камни из пролома Заноза выгреб с такой легкостью, словно они были пенопластовыми.

Старая кровь. Хорошая старая кровь. У Лайзы Досс кровь тоже старая. Около трехсот лет. Нет никаких причин сомневаться в том, что именно эта девочка дала Занозе афат, но почему слухи об этом разошлись именно сейчас? Почему раньше не стало известно, кто его ратун? Потому, что Этьен Лерой приложил достаточно усилий к тому, чтобы сохранить тайну личности всех своих сотрудников? У Лероя были для этого и средства, и возможности.

Объяснение выглядело хорошим. Достоверным. Таким же хорошим и достоверным, как информация о том, что ратун Занозы — сумасшедшая прорицательница, которую он называет сестрой.

Почему в достоверную информацию всегда так сложно поверить?

* * *

Весь путь от тоннелей метро до подвала Мюррей-мэнора они проделали под «Туманом», избегая видеокамер. А здесь, в гнезде венаторов, в самой защищенной части особняка, «туман» стал не нужен. Камеры, правда, по-прежнему представляли опасность, но их расположение было известно.

Время рассчитали точно — прошли сквозь пролом именно в тот момент, когда у поста было трое из пятерых охранников. Сам пост — пуленепробиваемое стекло, какие-то приборы, несколько мониторов видеонаблюдения — располагался в северо-западном углу этажа. Дежурный мог видеть и дверь лифта, и выход на лестницу, а других способов попасть на минус второй уровень или уйти с него до сего момента не существовало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});