Не время для славы - Юлия Латынина

Эта партия была немножко удивлена, когда ей предложили открыть отделение в республике Северная Авария-Дарго, но потом ее лидеры приехали в Торби-калу, покушали с Сапарчи шашлык и очень успешно выступили на митинге против коррумпированного правительства президента-миллиардера. Правда, в связи с местным колоритом им пришлось немного переделать свой лозунг, и вместо «Россия для русских!» они кричали «Кавказ для горцев!».

В общем, все эти партии выставили людей в парламент, а сам Сапарчи Телаев баллотировался в мэры Бештоя.

Каждый день Сапарчи выступал на митингах. Он раздавал деньги, обещания и интервью. Он обличал Заура Кемирова за то, что тот готов восстать против Москвы и за то, что тот заискивает перед Кремлем. За то, что тот сжигает дома боевиков, и за то, что не может поймать Булавди Хаджиева. Он проводил митинги и устраивал концерты.

Однажды он привез на концерт девиц, которые разделись прямо на сцене, и после концерта люди Джамалудина поймали этих девиц и немножко побили. А другой раз Сапарчи привез на концерт каких-то геев, и они закричали со сцены «Мы тебя любим, Сапарчи», и Сапарчи самому пришлось побить артистов, чтобы не потерять избирателей.

Народ ходил то на один митинг, то на другой, и так как на каждом митинге раздавали подарки, то народ привык к подаркам и считал, что если подарков не раздают – это ущемление демократии. Однажды начальник охраны Сапарчи повздорил с людьми, которые хотели запретить митинг, и дело дошло до стрельбы. Другой раз блокпост задержал Сапарчи на подъезде к Бештою, и Сапарчи накатал жалобу в Верховный Суд, о том, что вооруженные опричники Джамалудина препятствуют демократическим выборам.

* * *

За неделю до выборов, в конце ноября, в Торби-кале праздновали свадьбу: Дауд Казиханов выдавал дочь замуж за племянника военкома. На свадьбе собрались несколько сот гостей и пятнадцать депутатов местного ЗАКСа. Восемь из них были из числа самых влиятельных людей республики, и еще семерых депутатов привез с собой Сапарчи.

В свое время Сапарчи финансировал выборы этих семерых, и теперь, когда Кемировы уничтожили демократию в республике, Сапарчи поселил их у себя на дворе и возил их в парламент, чтобы они голосовали как надо и чтобы противники демократии не украли их по дороге.

Кроме Сапарчи, на эту свадьбу приехали бывший мэр Торби-калы, и бывший председатель Верховного Суда, приходившийся дядей покойному президенту. Но самым удивительным гостем на этой свадьбе был бывший прокурор Набиев.

Дело в том, что прокурора Набиева никто не видел и не слышал вот уже два месяца, и многие точили зубы на его завод; и вдруг он приехал на эту свадьбу, вместе с Христофором Мао и еще двумя генералами из Москвы, и сидел за столом в очень внушительном виде, с золотым блюдцем часов на правой руке, с золотой цепью на шее и в огромной барашковой шапке, закрывавшей лоб и уши.

На свадьбе ели и барашка, и хинкал, и заморский фрукт папайю, но больше всего гости на свадьбе ели бывшего прокурора. Разумеется, барашка ели руками, а прокурора – глазами, но все-таки он возбуждал всеобщее любопытство, и всем ужасно хотелось посмотреть на его уши. Но бывший прокурор ушей не показывал, а фигурял только золотым блюдцем часов, а когда заиграла лезгинка, Сапарчи и Наби вышли в круг и стали разбрасывать деньги.

Лезгинка играла, пары плясали, деньги летели, и вскоре пол под каблучками невесты был покрыт стодолларовыми банкнотами, как горы снегом зимой.

Вот после лезгинки все сели за стол, и Сапарчи откупорил бутылку коньяка, и один из депутатов, по имени Асхаб, спросил у бывшего прокурора, как теперь обстоят его дела.

Бывший прокурор переглянулся с Христофором Мао, который сидел по правую руку от него, и с главой УФСБ по республике, который сидел по левую руку, и сказал:

– Я теперь уполномоченный президента по правам человека на Северном Кавказе.

Тут Асхаб навострил уши и спросил:

– Наби, а не можешь ли ты защитить мои права? Потому что я так и не получил деньги за щебенку, которую я отгружал Зауру!

– Это можно, – сказал уполномоченный по правам человека.

– Эй, Наби, – сказал еще один бизнесмен, бывший на свадьбе, а не можешь ли ты защитить мои права? Потому что я так и не получил денег за дорогу от Бештоя до Торби-калы.

– Это можно, Асадулла, – ответил бывший прокурор.

– Эй, Наби, – сказал третий человек, которого звали Мурад, – а не можешь ли ты защитить и мои права? Я ведь до сих пор не получил денег за ремонт больницы! Что за идиотскую систему учредил Заур! Раньше я получал из Москвы деньги в декабре, половину отдавал назад, а половину клал в карман, и я спокойно имел миллион долларов, не шевельнув и пальцем, а теперь я строю и строю, а денег, наоборот, нет!

– И не будет, – сказал бывший прокурор, – для того, чтобы вы получили деньги, их должна перевести Москва. А зачем Москве переводить деньги, когда президент открыто дестабилизирует ситуацию в республике и идет на поводу у буржуазных прихвостней, распродавая им народные богатства за копейки? Правда, Христофор Анатольевич?

При этой реплике взгляды всех присутствующих оборотились к Христофору Мао, который к этому времени пользовался в республике небольшой, но очень веской известностью. Все знали, что если ты хочешь вывести на чистую воду конкурента, который ворует бюджетные деньги, можно заказать проверку у Христофора Мао, и это стоило много дешевле, чем киллер, хотя имело то неудобство, что Мао брал деньги не только от заказчика, но также от проверяемого, и стало быть, в отличие от киллера, это было решение не окончательное.

Кроме этого, все знали, что Мао свой человек в Кремле, потому что он рассказывал про Кремль такие подробности, которые присутствующие нигде больше не могли услышать или прочитать, – прямо-таки казалось, что Христофор Мао в Кремле лежит у президента под кроватью и знает не только, что и когда тот сказал, но и что и когда тот подумал. Представлялось прямо-таки, что у Христофора Мао есть машинка для чтения мыслей президента.

И Христофор Анатольевич не подвел. Он допил водку, закинул в рот крошечный огурец, смачно им хрустнул и, поморщившись, обронил:

– Да че, снимут его! Президент России уже указание дал. Вызвал к себе Эсэса и сказал: чтобы я этого вашего Заура больше не видел.

Все присутствующие замерли, пораженные такой осведомленностью, а Христофор улыбнулся и продолжал:

– Знаете, откуда он прилетает сегодня? Из Аддис-Абебы. А летал он туда за Эсэсом. Прилетел на собственном самолете и предложил ему десять миллионов, чтобы остаться на посту. Это все у нас зафиксировано и в деле.

Услышав, что Заура вот-вот снимут, все присутствующие принялись наперебой выражать поддержку решению президента России.

– Кемировы, – вскричал Дауд, – род без чести и совести. Они взяли у меня участок даром, а потом «Аварнефтегаз» купил его для этого СП за двадцать миллионов долларов!

– А как они обошлись с Ташовом! – прибавил Наби, – говорят, он сейчас ушел в горы и бегает вместе с Булавди.

– Это люди уничтожили в республике свободу и демократию, – сказал Сапарчи, – разве плохо нам жилось при прежнем президенте? Разве было такое, чтобы сильного человека наказали за то, что немножко побезобразничал? А теперь – Заур покупает людей, а Джамал, если что, так и сразу пулю в лоб! У этих диктаторов можно быть либо трупом, либо рабом!

– Так-то это так, – осторожно сказал один из присутствующих, – но у Кемировых три миллиарда долларов, и людей, говорят, тоже немало. В одном АТЦ двести штыков, а сколько их у всех нас?

– Пусть нас будет хотя бы пять человек, но на нашей стороне правда! – вскричал Дауд Казиханов, – а если на нашей стороне правда, пять человек превратится в пятьдесят, а пятьдесят превратятся в пятьсот. А уж пятьсот превратятся в пятьсот тысяч! Аллах покарает их за их грехи и вознаградит нас за нашу праведность! Мы, парламент, должны запретить продажу Родины, и наложить на это вето! Особенно если учесть, что иначе никто не получит денег!

Все единодушно поддержали это предложение, а Дауд ушел и через некоторое время вернулся с огромным черным Кораном.

– Поклянемся друг другу проголосовать против продажи наших гор англичанам и не отступать до того, пока Заура не снимут с президентов! – предложил Дауд.

– Эй, – отозвался Сапарчи, – зачем так обострять?

* * *

Христофор не врал: Заур Кемиров и вправду прилетел в этот день из Аддис-Абебы. В Аддис-Абебе он был вот почему.

Когда в республику приехал президент России, ему показали новые школы и новые дороги, и он пришел в совершенное восхищение от размаха строительства. И когда Заур пожаловался президенту, что ни единой федеральной копейки на эти стройки еще не пришло, президент взял бумагу и написал на ней «выдать немедленно», и Заур полетел с этой бумагой в Москву.

Заур прилетел в Москву и пошел в Минфин, но в Минфине ему сказали, что такую бумагу может исполнить только министр, а министр в это время был в Нью-Йорке. Заур не стал ждать, а взял самолет и полетел в Нью-Йорк, но когда Заур прилетел в Нью-Йорк, оказалось, что министр уже улетел в Париж.