Оперативный псевдоним «Ландыш» - Вера Эдуардовна Нечаева

работы, но прежние отношения между ними не восстановились.

«Противный скряга не хочет платить мне, — догадывалась Оля. — Подождем. Однажды я еще понадоблюсь ему».

Отто встревожило отсутствие Анны после третьего «пустого» вторника.

— Сегодня вечером отбей радиограмму от себя. Сообщи, что шифр до сих пор не получен. Боюсь, что он уже в чужих руках. Надо, чтобы Центр это понимал. Добавь от меня: Лис сохраняет нейтралитет, продолжает поставки, оплата через банки Швейцарии. Подпишись сама. Им там надо напомнить о вашем существовании.

— Хорошо. В прошлый раз в ответе был указал другой позывной. Количество букв совпало, — решилась на признание Оля.

— И ты сообщаешь мне об этом только сейчас?

Они сидели в вагоне, только это и помешало Отто выругаться.

— Если сегодня снова будет не тот позывной, через неделю уточнишь. Это плохо, Моника. А еще хуже, что ты этого не понимаешь.

— Уже понимаю. «Родственники» объяснили.

Отто рассмеялся и указал Оле на выход.

«Лис, — думала Оля, — это, наверное, Лиссабон. Отто занимается Португалией. Скорее всего, он работает… Где?»

Радиограмму отстучали в прежнее время. Ответ пришел мгновенно: «Время связи плюс два часа. Дербент».

«Вероятно, меня это должно успокоить, — решила Ольга, когда еще раз с шифром в руках прочитала ответ дома. — Но не успокаивает».

Отто получил шифровку и по своему каналу. Центр был озабочен исчезновением Анны и требовал информации.

«Где я им достану эти данные? — думал он. — Можно подумать, что я составляю планы и просто ленюсь сообщить о них».

Он пытался представить, во что фашисты превратили его родину. Он видел хроники — они ужасали. Но он делал все возможное и невозможное. Еще ни разу он не дал ложной или непроверенной информации. Хотя, справедливости ради, продуктивностью похвастаться не мог. Он закинул широкую сеть в министерстве иностранных дел, где работал уже много лет. Но то, что ему по крупицам удавалось собрать, надо было многократно проверить. И слишком часто то, что ему доверительно рассказывали коллеги, было, мягко говоря, преувеличением. Сотрудники некоторых отделов вообще были недосягаемы — их контролировали, за ними следили. Оставалось ждать. И делать выводы, учитывая «поведение» страны его направления. Это была нейтральная Португалия.

«Надо помогать Монике в делах с Клаусом. Вот от кого мы сможем получать интересную информацию. Косвенную, конечно, но все же. А еще этот гестаповец. Один раз он уже проговорился. Значит, когда-нибудь расскажет о чем-то другом. Если бы в Центре тогда приняли во внимание его слова… Но в это было трудно поверить».

У Отто было еще несколько информаторов, которые помогали ему, не догадываясь об этом. Эти «незначительные» люди часто знали очень много, надо было только умело направить разговор в нужную сторону. И в этом деле Отто был непревзойденный мастер.

Ольга продолжала посещать Потсдам. На какие только уловки она не шла, чтобы снова и снова возвращаться в этот город по вторникам. Один раз она «забыла» портсигар, который ей любезно вернули через неделю.

— Вы положили на него салфетку. Хорошо, что клиентка заметила и показала мне, — весело разглагольствовал официант, тяжело переступая с ноги на ногу.

На мгновение в Оле затрепетала надежда. Но в портсигаре лежало прежнее количество папирос и не было записки.

«Где же ты, Анна? — бесконечно задавала этот вопрос Оля. — Что с тобой? Ведь ты уже была здесь. Кто тебя спугнул?»

Почти слово в слово повторил ее опасения Отто.

— Если ее поймали, то скоро начнут радиоигру. И тогда мы должны будем проверять ее информацию. А это очень непросто, потому что в целом все правда, и только небольшая доля лжи, которая, по сути, все определяет. Понимаешь?

— А как они выйдут на Центр? — решила уточнить Оля. — У них же нет наших раций, позывных…

— Не хочу тебя пугать, но у НИХ, я думаю, коллекция наших передатчиков. А вот «свежий» шифр — это редкая удача. Понимаешь? Арестовать радиста не так уж сложно. Нужен шифровальщик с шифром. Как Клаус?

— Молчит. Мне ему тоже нечего предложить. Редкий жмот.

Отто и Оля снова ехали в поезде. Была среда.

— Думаю, нам надо сменить тактику, — предложил Отто. — Тебе опасно появляться в Потсдаме. Мы еще несколько недель попасем ее. А там видно будет. У меня есть на примете человек. Скажи, в кафе всегда были разные люди? Ты ни на кого не обратила внимания?

— Днем там малолюдно. Место, в принципе, выбрано неудачно. Все на виду. Окна просматриваются с трех сторон.

— Это же хорошо. Ты все видишь, перед тем как зайти. И видишь, кто заходит, — наставлял Отто. — Я сам когда-то рекомендовал это место. Поэтому и был относительно спокоен. Все сходилось. Я надеюсь, ты поняла, что нельзя спорить с Гельмутом? Может сложиться впечатление, что ты все это подстроила специально. Понимаешь? В конце концов, решение принимаю я. Вот и оставь это мне.

— Да, конечно, — почтительно ответила Оля, про себя подумала: «О ужас! Отто прав. Во всем этом теперь могут обвинить меня!»

— Я, конечно, надеюсь, что Гельмут не передаст по инстанции содержание вашего спора. Хотя может. Кстати, о машине. Не вздумай разъезжать ТАМ с немецкими номерами. Тебя будут останавливать на каждом перекрестке. У меня все.

И Оля побрела домой, где ее ждал муж, который молчал остаток дня. Только перед сном, когда они уже выключили свет, он неожиданно произнес.

— Я знаю, Моника. Ты отправила меня в Берлин, чтобы встретиться с этим гестаповцем. Я его запах почувствовал сразу как вернулся. Но это твое дело.

Они оба вздохнули и разошлись по спальням.

«Поганая жизнь, — думала Оля. — Я на ощупь переодеваюсь, чтоб никто, не дай бог, не понял, что мы спим раздельно».

Утром она между делом попросила мужа уничтожить «лишние» фотопленки, если что-то пойдет не так.

— А может? — спокойно спросил Густав.

— Не знаю, дорогой. Надеюсь, что нет.

Ольга собиралась в дорогу, когда ей позвонил Отто. Они встретились на вокзале в Берлине.

— Коробку положишь в тайник. Для Клауса у меня ничего нет. Но я думаю, что ты должна позвонить ему. Просто так. Скажи, что едешь к Гельмуту.

Оля позвонила с вокзала. Клаус был не в духе. Разговор не получился.

— Я не буду оплачивать ваши поездки к родственникам, дорогая Моника, — сухо ответил Клаус.

— О-о! Я не хотела этого, поверьте. Всего доброго, господин Клаус.

Возле тайника кто-то дежурил. Но Оля даже головы не повернула, почувствовав движение за спиной. Она позвонила Гельмуту и в двух словах рассказала об Анне.

— Странно, что твоя подруга до сих пор не появилась. Надеюсь, она здорова, и вы скоро встретитесь. Кстати, зайди