Зомбосвят - Сергей Александрович Арьков

в священной войне с нежитью. Но есть и такие субъекты, которым это мероприятие будет совершенно неинтересно. Да что там говорить, сам Павел не стал бы тратить свою жизнь на это откровенное безумие. Уж лучше он проживет оставшиеся годы поисковиком в Цитадели, чем спустит их на бесполезную ерунду.

— Так с чего же? — повторил свой вопрос отец Серафим.

— Ну, потому что это невозможно, — ответил Костя. — Мертвецов слишком много. Нам с ними никогда не справиться. Можно даже не пытаться.

— То есть, нужно смириться и жить дальше? — улыбнулся отец Серафим.

— А почему бы и нет? — излишне дерзко бросил Павел. — Что плохого в том, что кто-то просто хочет жить? Для себя жить, а не заниматься всякой….

Он не закончил фразы, но, кажется, отец Серафим понял его и без слов. Понять-то понял, но ничуть не обиделся. Наоборот, заулыбался еще шире.

— В этом ничего плохого нет, — согласился он мягко. — Напротив, это даже очень хорошо. Вот только есть одна загвоздка — просто жить кому-либо из нас едва ли позволят.

— Кто? — спросил Павел. — Кто не позволит?

— Тьма, — ответил отец Серафим.

— Тьма? Какая еще тьма?

— Та, что поглотила наш мир.

Павел попытался открыть рот и что-то возразить, но отец Серафим поднял руку, жестом прося его помолчать.

— Возможно, вам кажется, что все худшее уже позади, — продолжил он. — Поверьте мне, это не так. Мне встречались люди, одержимые идеей возрождения погибшей цивилизации. Они верили, что если остатки человечества сплотятся, им будет по силам начать все заново. Всего-то и нужно, что отгородиться от кишащего чудовищами мира высокими стенами, и жить под их защитой. Жить, плодиться, бережно сохранять накопленные знания, и ждать. Ждать того дня, когда монстры исчезнут сами собой. Не вечные же они, эти монстры. Рано или поздно время прикончит их, обратив в прах. И вот тогда-то люди выйдут из своих крепостей, и вновь займут принадлежавший им прежде мир.

Отец Серафим замолчал, переводя дыхание. Павел и Костя помалкивали, ожидая продолжения. То вскоре последовало.

— Да, на это уповают многие. На то, что можно переждать бедствие. И если не они сами, то их дети, внуки или даже правнуки вернут себе Землю. Но они не понимают сути происходящего. Видят мертвецов, но не осознают их природы. Часто даже не задаются вопросом — какая сила создала этих существ? Ведь сами собой мертвецы не встают и не бродят по улицам. Прежде ведь такого не происходило. Логично, что мы имеем дело с вмешательством извне. То, что обратило большую часть человечества в монстров, пришло из другого мира.

— Ну, это не факт, — не удержался от возражения Павел. — А вдруг это следствие какого-то научного эксперимента или неизвестной техногенной катастрофы?

Отец Серафим усмехнулся.

— Да полно! — фыркнул он. — Не было у людей таких технологий. Медицина не могла победить банальный грипп, а ты говоришь об оживлении мертвецов. И потом, речь ведь не только о том, чтобы заставить мертвое тело проявлять какую-то активность. У всех одержимых есть характерные, присущие всем особям, черты. Они, к примеру, гниют, но не разлагаются. Как такое возможно?

Павел пожал плечами. Ответа на этот вопрос он не знал.

— А их прямо-таки неудержимая ненависть к живым людям. Притом именно к людям. На животных они практически не реагируют, разве что за редкими исключениями. Они ведь пожирают людей не потому, что нуждаются в пище. Вы это знаете?

— Да уж знаем, — поморщился Костя. После порции восхитительно вкусной каши ему было неприятно обсуждать кормовые особенности зомби.

— Да, пища им не нужна, — продолжил отец Серафим. — Проглоченная человечина просто остается внутри их тел и гниет там. Они пожирают людей не с целью пропитания. Ими движет ненависть. Столь сильная ненависть, что любого, угодившего к ним в лапы человека, они разрывают на части зубами и ногтями.

Тут даже Павел поморщился. В самом деле, вести подобные разговоры после вкусной трапезы определенно не следовало.

— Есть еще кое-что, — добавил отец Серафим. — Мертвецы не являются существами, подобными нам или любым другим животным этого мира. Их органы не выполняют никаких функций, их плоть продолжает функционировать вне зависимости от степени повреждения. Отруби одержимому руку, и она сохранит активность. Каждый кусок их тухлого мяса существует сам по себе.

— Да, это нам тоже известно, — сообщил Павел. — Но о чем, по-вашему, все это говорит?

— О том, хотя бы, что одержимые, бывшие прежде людьми, ныне являются чуждыми этому миру организмами. Это, в некотором роде, пришельцы. Силы вторжения. Вражеская армия.

— И кто же наш враг? — спросил Павел. — Откуда вторглась эта ваша тьма?

Отец Серафим удивленно посмотрел на него, будто бы ответ представлялся ему очевидным.

— Разве не ясно? — произнес он. — Тьма вторглась в наш мир из ада. Откуда еще ей было взяться?

— Ну, это лишь ваше предположение, — скептически заметил Павел. — Для начала надо бы доказать наличие того самого ада. Да и все остальное тоже нуждается в доказательстве.

— Доказательств более чем достаточно. Все эти существа, которых вы зовете зомби, одержимы демонами. Это объясняет их суть и поведение. Демоны подчинили себе их тела. Но демон не может жить в человеческом теле, ибо то было сотворено господом. Отсюда и определенные изменения, происходящие с одержимыми. Они меняются. Превращаются из творений божьих во вместилища темных сил. Отсюда же и их ненависть к людям. Не к живым существам вообще, а именно к людям. Люди сотворены по образу и подобию божьему, и он ненавистен выходцам из ада. То, что вы называете зомби-апокалипсисом, на самом деле является вторжением дьявольских сил в этот мир. Армия преисподней решила захватить его. И да, знаю, сейчас вы спросите у меня, почему эта армия действует как стадо безмозглых существ. Почему до сих пор она не уничтожила остатки человечества. Что ж, друзья мои, всему свое время. Ведь наш мир чужд для демонов. Сейчас они проходят период акклиматизации, приспосабливая под себя захваченные людские тела. А вот когда этот процесс завершится, тогда-то они и прихлопнут всех уцелевших людей. Всех до одного. Никому не удастся спастись. И час всеобщей гибели уже не за горами.

Отец Серафим замолчал и посмотрел на слушателей. Костя взирал на него с безграничным доверием, уважением и немножко обожанием. Павел отнесся к прозвучавшим откровениям с большей осторожностью. Впрочем, нельзя было сказать, что слова отца Серафима показались ему такой уж чушью. Объяснение всех происходящих событий было, конечно, странное, с мощным налетом религиозного мистицизма и притягиванием за рога инфернальных сущностей, но ведь и зомби-апокалипсис тоже был событием неординарным. Объяснить его с