Астраханский вокзал. Повесть и рассказы - Леонид Словин

— Отработать методику изменения шифров в отсеках, чтобы это никому не бросалось в глаза. Рекомендации передайте всем дорогам, в первую очередь в Киев и Баку…

— Сколько задействовано подразделений в южном направлении? По каким позициям идет проверка?

Денисов многое не успел уловить. Понял только, что Холодилин и его штаб стремились к оптимальной системе поиска. В принципе та же система лежала в основе любого поиска, шла ли речь о преступнике, о дискретности наследственных факторов или других сложных проблемах, о которых Денисов знал понаслышке. Научно-техническая революция несла милиции не только компьютеры и электронику, но и изменение системы организации управления, комплексное взаимодействие во время операций типа «Магистрали».

Автомашина уверенно проскользнула под запрещающий знак на стоянку служебного транспорта. Денисов видел из окна, как широкоплечая фигура мелькнула у угла вокзала. Вскоре на лестнице послышались шаги, и в псевдомонастырскую келью, кабинет со стрельчатыми окнами, вошел человек.

— Я знал, что этим кончится. — Коренастый летчик пожал руки всем, включая Денисова. — Он на свободе? Что с ним? Или правду мне пока не скажут? Хороший штурман, прекрасный товарищ… И вдруг роковая любовь! А в Ростове — жена и ребенок. Пробовали с ним говорить — куда там! Вчера, как только прилетели, сразу на такси и к ней — весь разговор! У него в куртке женской фотографии не было? Я бы сразу сказал, он это или нет?

— Фотографии не было, — Холодилин показал на стул, — садитесь. Вы не помните, есть у него татуировка? На тыльной стороне ладони, здесь?

— Кажется, есть. Крылышки. Сейчас уточню. Это городской телефон? — Он так и не сел. Стоя набрал номер, круто переворачивая пальцем диск. — Людочка? Ты не помнишь, у Володи… Как? Звонил? Да я ему! — Летчик в сердцах бросил трубку на рычаг, платком вытер лоб. — Сейчас звонил — скоро приедет. Куртку у него украли. С вешалки из квартиры…

2 января, 3 часа 40 минут

Илья перелез через какой-то забор, не разбирая дороги, кинулся между кустов маленького скверика и неожиданно оказался в незнакомом месте, у бензозаправочной станции. Сбоку, на пустыре, пристроились на ночь серебристые фургоны Автотранса, большие, как железнодорожные пульманы. Впереди, у церкви-склада, стоял мотоцикл ночной милиции. Илья бросился было в темень, по направлению к товарной станции, — в это время из-за поворота неожиданно мелькнул глазок такси.

— На Каланчевку! — Илья тяжело ввалился на переднее сиденье, рядом с шофером. — Плачу вдвойне. Неприятность: хорошо, хоть не в одном белье остался! Остальное должен понять, как мужчина мужчину. Таксист промолчал.

— Не приходилось бывать в переделках?

Водитель снова не ответил, Илья незаметно оглядел его.

«Себе на уме. Это плохо».

— Я закурю. Не возражаешь? — Шофера ни на минуту не следовало оставлять наедине с его мыслями: мало ли что может прийти в голову, когда в мороз ночью встречаешь на улице человека в одном костюме.

— Мне не мешает.

— Спасибо. За мостом сверни влево.

— Через Красноказарменный быстрее…

— Ничего. — Он стремился в объезд.

«Сейчас оповестят посты милиции, диспетчеров такси, через несколько минут все будут знать, что разыскивается человек без пальто и шапки…»

Встречных машин было мало. Когда ехали по какой-то набережной, их обогнал черный блестящий форд, сидевший за рулем внимательно посмотрел на Илью.

— Ночная работа тяжелая. По себе знаю!

Внезапно Илья понял причину неприязненного молчания таксиста. Работающий посменно шофер мог скорее понять мужа, чем убегающего любовника. Объяснение Илья выбрал неудачно, и теперь было поздно что-нибудь поправить.

…А началась ночь спокойно. Заметив шифр ячейки, где первоначально лежал чемодан толстого бесцеремонного пассажира, Илья подошел к базовой, закрыл ее и подался на выход. Вместе с Капитаном они несколько минут наблюдали за толстяком, который стоял у телефона-автомата, никак не мог решить, будить ему своего московского абонента или нет. Он несколько раз снимал трубку с рычага и снова водворял ее на место.

Пока делать было нечего. Капитан оглаживал новую куртку.

— Изменили морю? — Илья кивнул на форменные пуговицы.

Капитан словно ждал этого вопроса.

— Между прочим, эту робу я приобрел для вас. Вы вот смеетесь, когда я говорю, что надо носить форму… Переоденьтесь, подойдите к расписанию самолетов и оттуда заходите в отсек. Рискните!

— Пожалуй. — Илью озадачило неожиданное проявление участия. — А вы как же?

— Не беспокойтесь. Куртка мне немного мала, вам будет в самый раз.

«В пристрастии к форменной одежде есть логика, — подумал Илья, — эксплуатируются стереотипные представления обывателя о служивых людях».

Через несколько минут Илья выглядел заправским летчиком гражданской авиации.

— Я останусь стоять у киоска военторга. — Мысль Капитана работала на редкость четко. — Если дежурный пойдет к вашему отсеку, я перехвачу его двумя-тремя вопросами…

Толстяк у автомата наконец решился. Результат телефонного разговора превзошел ожидания: просияв, он быстро направился в сторону стоянки такси.

Илья вошел в отсек, чувствуя себя совершенно спокойно. Ячейка открылась на шифр 5317. Пухлый чемодан пребывал в ней в состоянии благодушия, Илья сразу невзлюбил его крутые бока и манеру выставлять из-под крышки белые концы то ли рубашек, то ли носовых платков. Даже новые вещи в таких чемоданах бывали чудовищно измяты или засалены на самых видных местах; деньги, запонки лежали в них вместе с яичной скорлупой, засохшими бутербродами.

Илья оглянулся — Капитан, одетый в его, Ильи, пальто, стоял у киоска военторга, небрежно облокотившись на витрину.

Все дальнейшее было отработано Ильей до автоматизма: достать из ячейки заупрямившийся чемодан — поставить рядом — вынуть из правого кармана монету — бросить в прорезь приемника — перекрутить рукоятки шифраторов (сначала снаружи, потом изнутри) — захлопнуть дверцу — поднять чемодан — отнести в базовую ячейку, которая открыта заранее. Все! Конец первой серии.

На какое-то мгновение Илья потерял Капитана из виду и вдруг увидел дежурного по камере хранения; находящийся обычно в состоянии непреходящей меланхолии дежурный на этот раз почти бежал.

«Что-то случилось!»

Дежурный оглядывался по сторонам.

Илья сразу понял: раскрытая базовая ячейка выдает его с головой. Видавший виды рундучок Капитана и разбухший от сознания собственного превосходства кожаный чемодан с биркой «Аэрофлот» не могут принадлежать одному человеку.

— Что со мной? — Илья бросил чемодан, прижал руки к животу. — Что такое? Минутку! Пожалуйста, посмотрите за моими вещами! — Ссутулившись, он отскочил в сторону.

Кожаный чемодан брал блестящий реванш.

Запнувшись о его крутой бок, Илья едва не упал, кое-как удержался на ногах, с силой отпихнул чемодан в сторону. Тот упал глухо, всей тяжестью хрястнув о мраморный пол. Илья потерял на этом не менее пяти секунд.

— Старшина! — крикнул дежурный.

Илья выскочил из отсека. Бежать по эскалатору было поздно и бессмысленно. Сбоку, на дверях, мелькнула табличка «Посторонним вход воспрещен», другого пути не было. Илья бросился в коридор.

Двери кабинетов по обе стороны были опечатаны. Впереди, почти в самом конце, мелькнула полоска света.

В комнате, пахнущей сургучом, незнакомый старик опечатывал бандероли — он испуганно покосился на Илью. В коридоре слышался шум преследования.

— Патрули, папаша, — пробормотал Илья первое, что пришло в голову, по привычке давая какие-то теперь уже никому не нужные объяснения.

Он вскочил на стол и стал с треском отдирать шпингалеты. Окно открылось не полностью. Илья так и не узнал, что ему помешало.

Сбросив куртку, он изо всех сил потянул раму на себя.

— Здесь! — раздалось у дверей.

В ту же секунду ему удалось протиснуть голову и плечи в образовавшееся отверстие, и, ни о чем больше не думая, он камнем свалился вниз.

…На Каланчевке Илья, как обещал, щедро расплатился с таксистом, но тот даже не взглянул на деньги, с обидной поспешностью включил зеленый глазок.

На улице никого не было. Каланчевка спала, припорошенная снегом, под не умолкающие всю ночь голоса маневровых диспетчеров. Где-то совсем близко за забором постукивал на стрелках тепловоз, в хлебном магазине на углу принимали выпечку. Помочь Илье там не могли, в лучшем случае могли предложить дымящуюся свежую булку.

Илья знал, почему он едет на Каланчевку. Оглядываясь по сторонам, он обежал Казанский вокзал, перелез через крышу летней камеры хранения и оказался на путях. До столовой локомотивных бригад, работавшей круглосуточно, отсюда было рукой подать.