Тульский–Токарев. Том 1. Семидесятые–восьмидесятые - Андрей Константинов

Тульский быстро вернулся к себе в кабинет — на его столе демонстративно скучала Регина, всем своим видом излучая недовольство и раздражение. Артура шатнуло к стенке — напомнил о себе удар морского лба. У Регины расширились глаза от внешнего вида растерзанного любовника.

— Две секунды! — обещающе крякнул Тульский, вытаскивая из-под тахты пыльный моток альпинистского снаряжения.

— От квартирных воров осталось! — зачем-то объяснил он Регине, выбегая из кабинета…

«Подкидыша» перемотали от души, как будто собирались его топить, а потом отгрузили все в ту же комнату для задержанных.

Огляделись и ужаснулись.

Боксов вспомнил, что телефон давно не звонил и обнаружил, что все провода вырваны к чертовой матери. Начали отряхиваться, восстанавливать связь и разминать ушибленные суставы.

Из помещения для задержанных забарабанил ногами в дверь моряк. Артур приоткрыл камеру:

— Чего изволите, Ваше Благородие?

— Русского офицера с рабами в один кубрик!..

— Будет исполнено, Ваше превосходительство, — Тульский захлопнул дверь и крякнул: — Ну до чего ж здоровый! Одно слово — подводник! Кстати, надо бы в комендатуру отзвониться, пусть забирают своего красавца!

— Зачем же? — не согласился мудрый Боксов. — Он уже на ящик коньяка начудил! Вот утречка дождемся и…

— Действительно, зачем человеку жизнь портить! — поддержал его Мтишашвили, мгновенно высчитав свою долю в несколько бутылок.

— Ага, так давайте развяжем его! Он еще на полящика нагромит! — разнервничался Лебедев: говорить внятно ему мешала опухшая губа: — И второго давайте ослобоним — опять же, на бананы поднимемся!!!

— Нет, — покачал головой Боксов. — Я на свои поминки, но с его коньяком, попасть не хочу…

В этот момент в отделение, возбужденно пыхтя, влетел наряд РУВД:

— Что у вас происходит?

В ответ начался общий истерический хохот:

— Во… во… вовремя вы…

— Так что случилось?

— Наводнение!

Боксов снял трубку исправленного телефона:

— Это Боксов, у нас все нормально!

— Точно нормально? — засомневался дежурный РУВД.

— Ну, так, — маленькое наводнение…

— И какие меры предпринимаете?

— Отчерпываем ведрами, Сань! Ты прям как с Луны…

Боксов мог себе позволить такой тон, так как вышестоящий дежурный был его постоянным собутыльником и партнером по домино. Кроме того, Боксов вообще дежурил по 16-му последний раз — он дождался-таки давно обещанного повышения по службе.

В дверь камеры для задержанных снова застучали. Старшина из прибывшего наряда решил поинтересоваться и сунул голову в узилище.

— Я офицер, хамье мусорское! — донеслось оттуда.

— Товарись, товарись, звонить послу! Товарись! Я просу…

— …Последнего слова! — закончил за негра старшина, захлопывая дверь. — М-да, ну и народец вы подобрали!

— Вах! — гордо отозвался Мтишашвили, пытавшийся починить сломанную во время свалки фирменную авторучку с раздевающейся женщиной. — Такие кадры на дороге не валяются.

Тут Боксов всех перебил, дублируя поступившую по городскому телефону информацию:

— Большой, 16, квартира 3 — через окно выносят вещи! Мигом!!!

Полетели на заявку, Артур, естественно, примкнул к экипажу. Когда долетели — разобрались. Оказалось, что вещи не вытаскивают, а, наоборот, втаскивают — хозяева приехали с дачи и потеряли ключи. Оттуда прямиком рванули на 21-ю линию, там в коммуналке зарезали наркомана. Его приятель, он же свидетель поножовщины, еле дышал от принятого в вену. Артур попытался из него хоть что-то вытрясти, но вытряс лишь пару фуфыриков из-под ангидридного раствора да перочинный ножик… Потом долго ждали прокурорского следака, разводя тары-бары с соседями: «Мы же сто раз предупреждали — у них тут целая банда…» В общем, в отделение вернулись лишь под утро.

Притихший негр, освобожденный от пут, смирно сидел за столом, руки у него были сложены, как у примерного первоклашки. Он искательно улыбался и всем подобострастно кивал.

— Ну что, Лумумба?! — обратился Тульский к подданному джунглей.

Африканец заулыбался еще шире и развел руками:

— Был Германия — полисия бьет! Приехал Союз — милисия бьет!

— Понимаю, дружище, — апартеид! — согласился Артур. — Нам на политинформациях про это даже слайды показывали…

Его внимание привлекла группа совещающихся в погонах. На общем мышином фоне красиво выделялась черная военно-морская форма. Тульский тихонько подобрался к ним — Боксов, Мтишашвили и старший сержант Лебедев увлеченно «разводили» красу и гордость атомного подводного флота.

— Мужики, вы уж не серчайте… Накатило что-то на меня! — оправдывался капитан первого ранга, потирая запястья и крутя шеей. Вид у него был… сутулый и какой-то неловкий.

— Да мы все понять можем! Ты взгляни на мою рожу! — подсовывал свою распухшую губу, как аргумент, алчный Лебедев. Его, чуть не всхлипывая, поддерживал Боксов:

— А мне что — штаны снять? Яйца — как арбузы, наверное!

— И кто заплатит за банкет?! — поворачивал беседу «ближе к телу» Мтишашвили. Троица давно уже распределила между собой роли, цена «банкета» тоже была вчерне обсуждена, страшились продешевить…

— А про мой лоб, конечно, никто и не вспомнил?! — встрял в увлекательную беседу Артур, возмущенный тем, что коллеги начали без согласования с ним заминать побоище, учиненное моряком.

— Сынок, все будет красиво! Капитана первого ранга Удравова знают все! — несколько неопределенно пообещал подводник.

— Не сомневаюсь! — язвительно хмыкнул Тульский.

…Сошлись на ящике коньяка (минимум — грузинский, «три звездочки»), приличном закусоне (минимум — тяжелая сетка с рынка) и четырех шерстяных тельняшках. Мтишашвили выторговал себе еще зачем-то нагрудный знак «За дальний поход».

* * *

Копий не снимать,

аннотаций не составлять

Мтишашвили.

СЕКРЕТНО

УПРАВЛЕНИЕ КГБ СССР

ПО ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

«_______» _Василеостровский_отдел_

__________отделение______________

АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ № 7991

По делу_______________

ИСТОЧНИК___ХУДОЙ

принял_Король ________

«____» __________19___ г.

Источник сообщает, что от своего знакомого, занимающего должность директора треста ресторанов и столовых Василеостровского района, узнал в доверительной беседе о том, что участковый 16-го отделения милиции Мтишашвили постоянно приходит к нему за продуктовыми наборами, дефицитной едой, за которые не платит.

Это началось, когда начальник отделения милиции попросил помочь директора «в проведении праздника Дня милиции», а последний неосмотрительно отказал. После этого Мтишашвили при «случайном» обходе территории выявил грубейшие нарушения на вверенных ему объектах и стал буквально ежедневно и «ревностно» следить за соблюдением десятков ведомственных инструкций.

После этого знакомый источника «сдался» и сам теперь интересуется нуждами сотрудников к каждой мало-мальски значимой дате.

Источник сообщает, что эта практика распространена во всех отделениях Василеостровского РУВД, и налицо «круговая порука».

Справка: фигурант Мтишашвили ранее проходил по сообщениям.

Задание: выясните у Вашего знакомого — готов ли он письменно подтвердить указанную информацию.

Мероприятия: с информацией, без расшифровки источника и его связи, ознакомьте начальника РУВД.

Оперуполномоченный ОКГБ Василеостровского района Капитан Король * * *

Тут Артур вдруг вспомнил об оставленной в кабинете Регине и заспешил было к себе, но его задержал Боксов:

— Кстати, а мужик-то твой — оклемался!

— Ну?! — Тульский остановился и искренне поинтересовался. — И как он к нам заполз?

— А это Сидачев Паша с управы, с разбойного отдела… Перебрал чуток, а удостоверение у него замполит отобрал до утра. Вот он, видать, из его кабинета выплыл, а до раковины не дотянул, — смеясь, обрисовал ситуацию Мтишашвили.

— Хоть извинился? — наивно спросил Артур.

— Ага… извинился… Так орал тут, когда очухался… «Я — сотрудник главка!.. Что вы себе позволяете?!.. Немедленно!..» В общем, убедительно верещал, — усмехнулся Лебедев.

Тульский снова подумал о Регине, махнул рукой и рванул к себе.

* * *

…В кабинете, разумеется, уже никого не было. Пустая бутылка из-под шампанского сиротливо стояла посреди стола. Под ней лежало древнее и никому уже не нужное объяснение продавщицы молочного магазина Корзинкиной. На этом объяснении дорогой помадой нервным размашистым почерком было написано: «Вино я вылила». Под этим криком души прочитывались вымученные когда-то заверения Корзинкиной: «…ущерб для себя считаю незначительным… в милицию обратилась с целью информации… претензий ни к кому не имею…» В каждой фразе на листке (включая написанную помадой) чувствовались напряжение и обида.