Властелин колец - Джон Толкин

– Значит, ты советуешь, чтобы мы заперлись в Городе или, может быть, где–нибудь в Дол Амроте, а то и в Дунхаргской Крепости и схоронились там, словно дети, что надеются пересидеть прилив за стенами песочных замков? – спросил Имрахил.

– Старо, – сказал Гэндальф. – При Дэнеторе вы по большей части этим и занимались. А теперь выслушайте меня! Я упомянул, что благоразумнее всего было бы окопаться в Крепости и ждать. Это так, но это не значит, что я ратую за благоразумие. С помощью одного только оружия нам победы не одержать. А я верю в победу. Но она придет иначе. Ибо в центре всего – Кольцо Власти. Оно – краеугольный камень Барад–дура и главная надежда Черного Властелина. Принимая это во внимание, смею заметить, государи мои: вы знаете достаточно, чтобы представить себе истинное положение дел у нас и у Саурона. Если Враг вернет себе Кольцо, нас не спасет никакая отвага. Победа Саурона будет быстрой и окончательной, и, боюсь, в таком случае торжество Врага продлится до конца мира. Но если Кольцо будет уничтожено, Черный Властелин падет, да так низко, что вряд ли уже когда–либо поднимется. С Кольцом он потеряет бóльшую часть своей изначальной силы. А это значит, что все созданное при содействии Кольца рассыплется в прах и Враг будет повержен навсегда, выродится в бессильного духа злобы, которому останется только вечно пожирать самого себя среди теней. Он не в силах уже будет ни вырасти вновь, ни принять новое обличье, и в мире станет одним великим злом меньше. После, конечно, могут нагрянуть и другие беды: Саурон и сам – только посланник, слуга, не более. Но не в нашей власти управлять всеми отливами и приливами в этом мире. Нам достаточно выполнить то, ради чего мы посланы на землю, сиречь – выкорчевать зло на полях, которыми мы ходим, дабы те, кто будет жить после нас, могли расчистить землю к севу. А какая у них будет погода – это уже от нас не зависит. Саурон многосведущ. Известно ему и то, что Сокровище, которое он когда–то потерял, найдено. Невдомек ему только, у кого оно находится, – по крайней мере мы надеемся, что невдомек. Его терзают великие сомнения. Окажись Кольцо в наших руках – нашлись бы и люди, достаточно сильные, чтобы им воспользоваться. Это Саурону тоже известно. Ибо ты, Арагорн, показался ему в Камне Орфанка – верно я догадываюсь?

– Да, перед тем как покинуть Хорнбург, я пошел на это, – подтвердил Арагорн. – Я счел, что время пришло и Камень попал в мои руки отнюдь не случайно. Шел десятый день тому, как Хранитель Кольца свернул на восток от водопада Раурос, и я рассудил, что Глаз Саурона необходимо отвлечь от надзора за его собственными владениями. Со времени, когда он утвердился в Черной Башне, ему редко бросали вызов! Но если бы я мог предвидеть, что он ответит так скоро, – не знаю, решился бы я на этот шаг или нет. Считанные часы были отведены мне, чтобы прийти к вам на помощь.

– Мне не все ясно, – вмешался Эомер. – Ты говоришь, Гэндальф, что, если Враг заполучит Кольцо, тщетны все наши усилия. Почему же он собирается напасть на нас и на что надеется, если думает, что Кольцо в наших руках?

– Саурон еще не вполне в этом уверен, – разъяснил Гэндальф. – Если бы он весь век только и делал, что молчал да выжидал, пока его враги без помех укрепятся и прочно станут на ноги, – не достичь бы ему нынешнего могущества. Выжидали мы; он действовал. Кроме того, Кольцом так быстро не овладеешь. И хозяин у него может быть только один. Саурон рассчитывал, что уйдет немало времени, пока мы будем решать, кому достанется Кольцо, и пока не выдвинется, низложив остальных, один из наших вождей. Если бы в этой неразберихе Саурону удалось напасть внезапно, Кольцо еще могло бы сыграть на него. Он не спускает глаз с нашего стана. Он многое видит, многое слышит. Его Назгулы по–прежнему в небе. Перед восходом они навестили нас, хотя мало кто их видел – все спали, утомленные боем. Он размышляет над явленными ему знаками. Так, например, у него нейдет из ума Меч, отобравший у него в прошлом его Сокровище и выкованный теперь заново. Почему ветер удачи подул в нашу сторону? Почему нам удалось отразить удар? Чего–чего, а этого Саурон никак не ожидал! А что означает гибель его главного полководца? Пока мы с вами держим совет, его сомнения, надо полагать, удвоились. Глаз его смотрит на нас, и только на нас. Едва ли он замечает, что делается в остальном мире, что происходит на окрестных землях. И мы должны удержать его взгляд. В этом вся наша надежда. Я бы дал вам совет, государи мои. Кольцом мы не располагаем. Мудрость нами руководила или безумие – но мы послали его туда, где оно может быть уничтожено, пока само нас не уничтожило. Без него меряться силами с Сауроном немыслимо. Но мы должны любой ценой приковать к себе взгляд Врага, отвлечь его от той единственной настоящей угрозы, что над ним нависла. Одним оружием нам не победить, но наше оружие может дать Хранителю Кольца надежду – какой бы шаткой эта надежда ни оказалась. Арагорн начал. Наше дело – продолжить. Надо подтолкнуть Саурона на решающий шаг. Пусть он пустит в ход всю свою скрытую мощь, пусть опустошит Черную Страну! Выступим ему навстречу, и немедленно! Сделаем из себя приманку! Пусть его челюсти сомкнутся на ней. Он проглотит наживку[590], истекая слюной от жадности и не веря, что мы пошли бы на такую дерзость, не будь у нас Кольца. «Рано пташечка запела – как бы кошечка не съела! – скажет он. – Ну что ж! Подпустим его поближе, этого новоиспеченного Властелина Кольца, да и захлопнем ловушку, чтобы ему уже из нее не выбраться! А там я сотру его в пыль, и Сокровище, которое он имел наглость присвоить, будет моим навеки». Мы должны шагнуть в ловушку с открытыми глазами, собрав все мужество и помня, что для себя надежды у нас почти не остается. Ибо, государи мои, очень может статься, что все мы погибнем в этой черной битве, погибнем вдали от земель, населенных людьми. Даже если Барад–дур все–таки падет, мы с вами в новую эпоху, которая откроется для других, не вступим. Но таков, думается мне, наш долг. Посудите сами, разве такая смерть не лучшая из возможных?[591] Ведь если мы ничего не предпримем, смерть найдет нас и здесь, с той же неизбежностью, но разница будет немалой, ибо, умирая, мы будем знать, что новая эпоха не настанет уже никогда.

Наступило молчание. Наконец заговорил Арагорн:

– Как я начал, так и продолжу. Мы – на самом краю пропасти, где надежда и отчаяние сродни. Пошатнуться – значит упасть. Негоже отвергать совет Гэндальфа, ибо он давно ведет борьбу с Сауроном, и теперь настало время для решающей схватки. Если бы не Гэндальф, смерть уже давно настигла бы нас. Однако я не вступил еще в свои права и приказывать никому не буду. Пусть каждый делает выбор сам.