Белый раб - Ричард Хилдрет

Мисс Ритти считала себя влиятельной особой, да и мы, слуги, привыкли считать её таковой. Иногда она удостаивала своим посещением кого-нибудь из рабов, но сама принимала гостей неохотно. Касси всё же довелось раза два у неё побывать. Передняя часть дома состояла из двух комнат, где, по-видимому, и жила Ритти, но комнаты, помещавшиеся позади, стояли запертыми, и слуги шёпотом передавали друг другу, что ключ от этих комнат хранится у самого полковника Мура и даже Ритти может проникнуть туда только тогда, когда он приходит сам. Возможно, конечно, что это была просто болтовня. Во всяком случае, Касси помнила, что окна этих комнат снаружи были защищены от непрошеных глаз решётчатыми ставнями. Значит, не могло быть сомнений: она сейчас находилась именно в этом доме.

Она сказала всё это мисс Ритти и спросила, сообщено ли её госпоже о том, где она находится, Мисс Ритти не могла ответить на этот вопрос.

Касси осведомилась, взяла ли её хозяйка другую горничную.

Мисс Ритти ничего не было известно и по этому по полу.

Касси потребовала, чтобы её отпустили к её госпоже.

Мисс Ритти объявила, что это невозможно.

Касси попросила, чтобы её госпоже сообщили о том, где она находится, и добавила, что очень хотела бы повидаться с ней.

Мисс Ритти ответила, что рада была бы услужить Касси, но сказала, что она редко бывает в господском доме; а в последний раз, когда ей пришлось быть там, миссис Мур встретила её так неприветливо, что она твёрдо решила без самой крайней необходимости больше туда никогда не заглядывать.

Испробовав, таким образом, все пути, бедная Касси бросилась на кровать и, зарывшись головой в подушку, залилась слезами.

И тогда настал черёд мисс Ритти. Тихонько похлопав бедняжку по плочу, она стала уговаривать её не падать, духом. Затем, подойдя к комоду, она выдвинула ящик, достала из него платье — «восхитительное платье», как она поспешила объявить, и посоветовала Касси встать и надеть его, так как скоро придёт хозяин. Этого-то Касси и боялась; если уж никак нельзя было избежать этого посещения, надо было попытаться отсрочить его. Она сказала мисс Ритти, что чувствует себя совсем больной и ни с кем говорить не может. Решительно отказавшись разглядывать платье, она стала умолять, чтобы ей позволили спокойно умереть.

Когда она заговорила о смерти, мисс Ритти в ответ только расхохоталась. Всё же эти слова Касси как будто несколько встревожили её, и она принялась расспрашивать Касси о том, что с ней.

Касси ответила, что того, что она выстрадала, ни одному человеку не вынести, что у неё болит голова, что сердце её разбито и чем скорее смерть избавит её от нестерпимых мук, тем лучше. После этого она набралась смелости и, решившись произнести моё имя, попыталась узнать, что со мной. Мисс Ритти, покачав головой, сказала, что ничего обо мне не знает и ничего сообщить не может.

В эту минуту дверь распахнулась и вошёл полковник Мур. Вид у него был какой-то растерянный и виноватый.

От румянца на его лице, когда она видела его в последний раз, теперь не осталось и следа. Он был бледен и мрачен. Она никогда не видела его таким и вся задрожала. Полковник приказал Ритти выйти и подождать в передней комнате, так как Ритти могла ему ещё понадобиться. Он запер дверь на задвижку, подошёл к Касси и сел к ней на постель. Она в страхе вскочила и убежала в другой конец комнаты. Полковник презрительно усмехнулся и приказал ей подойти к нему и сесть с ним рядом. Она повиновалась. Как он ни был ей противен, она знала, что ей больше ничего не остаётся делать. Одной рукой сжав её руку, другой он охватил её стан. Она отшатнулась от него и снова попыталась убежать, но полковник в нетерпении топнул ногой и в грубых выражениях приказал ей вести себя смирно.

С минуту он молчал. Затем, переменив тон, он с обычной приветливой улыбкой заговорил мягким и вкрадчивым голосом, которым умел говорить только он один. Он начал с лести, нежных слов и щедрых обещании. Он упрекнул её, но на этот раз без резкости, в том, что она не ценит его доброе отношение и прячется от него. Затем он заговорил обо мне. Но тут он повысил голос, кровь прилила к его лицу, и, казалось, он вот-вот выйдет из себя.

Касси перебила его, заклиная сказать ей, что со мной.

Полковник ответил, что я нахожусь в достаточно хороших условиях — гораздо лучших, чем я заслуживаю, но ей незачем больше думать обо мне, ввиду того что он решил отправить меня далеко за пределы округа, как только я буду в состоянии перенести дорогу; пусть же она не надеется, что ей когда-либо придётся встретиться со мной.

Касси стала просить и умолять его продать нас вместе. Он сделал вид, что крайне удивлён этой просьбой, и осведомился, почему, собственно, она желает этого. Касси ответила, что, по её мнению, после всего случившегося ей лучше будет покинуть его дом. Кроме того, если её продадут, у неё останется надежда, что её может купить то лицо, которое купит её мужа. Слово «муж» привело полковника в ярость. Он объявил ей, что никакого мужа у неё нет и никакого мужа ей не надо. Он сам будет для неё лучше всякого мужа.

Он добавил, что ему наскучили её глупости, и, многозначительно поглядев на неё, посоветовал ей не быть глупенькой, не плакать, не хныкать, стать послушной девушкой и подчиниться воле хозяина. Разве раба не обязана повиноваться своему господину?

Касси стала уверять его, что она больна, что ей совсем плохо. Она умоляла его оставить её в покое. Не обращая внимания на её слова, он обнял её, говоря, что она всё выдумывает и никогда ещё не была так хороша, как сейчас.

Она вскочила, но он схватил её в свои объятия и потащил к кровати.

Но даже в эту страшную минуту Касси не потеряла присутствия духа. Она сопротивлялась изо всех сил, и ей удалось вырваться из его ненавистных объятий; тогда, собрав всю свою решимость, она посмотрела ему прямо в глаза и, хотя слёзы застилали ей взгляд, постаралась овладеть своим голосом.

— Господин! Отец! — проговорила она. — Чего вы хотите от собственной дочери?

Полковник Мур пошатнулся, словно сражённый пулей. Лицо его залила жгучая краска. Он попытался сказать что-то, но слова замерли на его устах. Замешательство его, однако, длилось всего несколько мгновений. Он овладел собой и, не обращая внимания на её вопрос, сказал только, что раз она действительно больна, то он не желает больше беспокоить её. С этими словами он отпер дверь и ушёл.

Касси слышала, как он о чём-то разговаривал с мисс Ритти, которая вскоре вошла в комнату. На Касси посыпались вопросы о том, что говорил и как вёл себя полковник. Заметив, что Касси не расположена отвечать, Ритти расхохоталась.

— Можешь не говорить! — воскликнула она. — Я всё равно всё время подслушивала и подсматривала в замочную скважину. Не понимаю, чего ты так ломаешься? Будь ты молоденькой девочкой, это было бы естественно. Но чтобы так себя вела замужняя женщина в твои годы — этого я просто не понимаю!

Вот какого целомудрия, какой нравственности можно ждать от рабыни!

Касси было не до споров, она ответила молчанием на недвусмысленные советы Ритти. Но пока та говорила, у Касси затеплилась надежда: у неё мелькнула мысль, что, быть может, ей удастся объяснить Ритти, как опасно для неё появление рядом с пен соперницы и как неразумно поэтому с её стороны самой помогать в этом деле. Ведь Ритти не могла желать, чтобы кто-нибудь, вытеснив её, занял то положение, которое, по-видимому, было ей по душе. Она начала думать, что ей, может быть, удастся убедить в этом Ритти и та согласится помочь ей бежать из Спринг-Медоу. И Касси сразу же решилась. Следовало, однако, действовать с большой осторожностью, чтобы, ничем не задевая тщеславия этой женщины, в то же время сыграть на её страхе и тем самым использовать все преимущества создавшегося положения.

Касси принялась шаг за шагом осуществлять это намерение, рисуя дело так, как Ритти, по-видимому, совершенно себе его не представляла.

Сначала Ритти держалась очень самоуверенно, уповая на свою красоту и стараясь показать, что ничего не боится, но вскоре стало ясно, что, несмотря на свой заносчивый тон, она очень обеспокоена. Да и в самом деле, достаточно было посмотреть на Касси, чтобы видеть, какая опасность ей грозит.

Касси рада была увидеть, какое впечатление производят её слова, и в ней с каждой минутой крепла надежда, что ей ещё раз удастся бежать.

Это было жалкое средство, и трудно было думать, что оно поможет. Но что ей оставалось делать? Каким иным путём могла она избежать участи, против которой восставали все её чувства женщины и христианки? Другого выхода не было, и она должна была сделать эту попытку, положившись во всём на волю провидения.

Она объяснила Ритти, каковы её намерения и какая ей нужна помощь. Её новая союзница одобрила её решение. Ну, разумеется, если полковник Мур действительно её отец, то это меняет дело, и притом ведь Касси методистка, а всем известно, что члены этой общины придерживаются очень строгих правил.