Последний дракон - Лина Тимофеева

— Но как же ты оказался на берегах Хмурой реки без свиты и оружия? — хлопая глазами, спросил Кифр.

Хельви не нашелся сразу что ответить. Он лишь отметил, что юный альв не так уж простодушен, как выглядит.

— Я не могу ответить, потому что для этого мне придется раскрыть чужую тайну, — загадочно ответил человек.

— Но ты оказался в этих местах при помощи магии? — продолжал допытываться настырный альв.

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил наместник.

Тирм фыркнул, словно выражая свое собачье отношение к насквозь фальшивому разговору, начавшемуся между хозяином и Младшим. Хельви тоже почувствовал раздражение — уж больно напористо полез с вопросам! Кифр, хотя не мог не понять, что тема закрыта. Видно ни Ахар, ни его подчиненные не страдают от избытка такта, вздохнул наместник и почувствовал себя старым брюзгой.

— Я бы хотел пересесть в ладью с пленниками, — высказал он вслух тайное желание, меняя тему беседы.

— Наверное, командир скоро сделает привал, только выберет место посуше. И вообще, — шепотом добавил Кифр, — мы свою работу уже выполнили. В конце концов, мы слуги императора и не обязаны исполнять чужие задания. Освободили пленников — пора и домой.

— А ты не боишься угроз водяного князя? — вкрадчиво спросил наместник.

— Нет, не боюсь. Если он и впрямь настолько всесилен, чего ему было обращаться к нам, сирым? — ответил альв, невольно повторяя мысль человека. — Он дурак. Он даже не догадался взять с Ахара клятву верности. Поэтому тот ничем не обязан водянику, он даже не дал согласия принять условия договора. Так что, думаю, как только мы выберемся из этих пещер, командир повернет на север, к дому.

— Да и откуда в Черных горах драконы? Даже если бы мы согласились выполнить задание, то это все равно невозможно.

— Кто знает. Вроде их и нет, а все-таки дозоры иногда находят на берегах Хмурой какие-то следы — остатки овец и коров, обглоданных совсем не гарудами. И потом— и весталы, и гаруды, и гарпии любят поживиться падалью, однако к этим костям почему-то никто не подходит. Словно они боятся, — торжественно поднял вверх палец Кифр.

— Я слышал, что драконы питаются скалами, — улыбнулся Хельви, вспомнив разговор с Ноки.

— Это старая легенда, — махнул рукой Младший. — кстати, ты слышал когда-нибудь предание о красном царе-драконе?

— Нет. Но дорога неблизкая, — может, расскажешь ее?

— Эту историю лучше всего рассказывает наш Нырок, — почему-то усмехнувшись, сказал Кифр. — Эй, брат, может, порадуешь господина наместника своей славной побасенкой про царя-дракона? Да и мы бы все послушали.

Нырок, темноволосый и гладкощекий альв, который работал веслом в первом ряду, ощерился, обнажая желтые зубы.

— Отчего же не рассказать — обязательно даже расскажу. Только пусть и любезный наместник окажет мне приятную услугу — поработает гребцом на моем месте. По-моему, это справедливо — байки плести тоже тяжелая работа.

Сидевший рядом с Нырком воин усмехнулся. Однако Хельви, которому изрядно досаждала ледяная сырость одежды, почувствовал, что движение может его согреть, поэтому молча кивнул плутоватому альву и встал, уступая место рассказчику.

— Гляди, Шельг, будешь сидеть на одной скамье с самим господином наместником Западного края. Не урони себя, — по-отечески обратился Нырок к ухмылявшемуся соседу. Он ловко встал со скамьи и быстро пересел на место рядом с рулевым. Затем Младший не спеша достал из кармана кожаный кисет и трубочку, ловко набил ее сухим табаком, высек огонь кресалом и закурил. Наместник насмешливо наблюдал всю сцену приготовления к рассказу. На мгновение ему стало даже уютно, словно он не болтался на осклизлой, мокрой скамье посередине незнакомой реки, а сидел у камина в каком-нибудь фермерском трактирчике недалеко от Верхата. Иллюзия, правда, была мимолетна, однако загрустить Хельви не Успел — Нырок начал рассказ.

— Значит, вы все интересуетесь историей о царе-драконе? Толив, прикрывай пасть, когда зеваешь, деревенщина! Ты сидишь в обществе настоящего наместника! — крикнул он одному из бойцов, гребущему позади Хельви. — Шельг, кончай зубы скалить. Видишь ли, наместник, эту историю я услышал давным-давно от моей старой няньки — настоящей вредной, старой грымзы, род которой, как любят писать летописцы, без сомнения! «вышел из чресел» того самого дракона. А уж парочка гарпий точно приходились ей родными тетками. У нее были такие длинные и здоровые зубы, что, когда она высовывала нос на улицу, соседские ребятишки предлагали ей золотой с просьбой спилить несколько молодых буков на окраине деревни. А уж за столом она лопала за пятерых. Зубы так и клацали. Однажды она о чем-то задумалась и схрумкала ложку вместе с кашей. Мой дед, пусть ушедшие боги возрадуются его приходу, говорил, что всего две вещи по-настоящему поразили его в этой жизни: восшествие на престол нашего дорогого императора Раги Второго и то, как моя нянька лопает пирожки на деревенском празднике солнцестояния. Там было на что посмотреть!

— Не сбивайся. Ты начинал рассказ о царе-драконе, — Кифр не выдержал и перебил довольно ухмылявшегося под гогот воинов рассказчика.

— Будешь перебивать — рассказывай сам, — огрызнулся Нырок. — На чем я остановился-то?

— На дедушке, — сквозь смех напомнил Хельви. — Вижу, что родня у тебя славная, но где же дракон?

— Вот и дед, бывало, выйдет на околицу, разведет руками и спросит строго так у небес: где же дракон, гарпию вам всем в печенку! Он придерживался строгих правил и напивался пьян не более трех раз в неделю. Поэтому дедуля слыл убежденным трезвенником и пользовался большим авторитетом у селян. Не раз укорял он наших прохвостов в лени и злонравии, приговаривая: мол, пока дракон вас за задницу не тяпнет, ничего из вас не получится. Впрочем, живых крылатых тварей дедуля не видал, хотя и клялся, что они являются к нему всякий раз, когда он со старостой опрокинут на двоих пару бочонков молодого вина. Только вот описывал своих драконов дед каждый раз по-разному. А староста ничего не мог подтвердить, даром что был умельцем на все руки и так ловко поставил хозяйство, что жена его справлялась со всеми делами совершенно одна, разве только с помощью двоих-троих пригожих молодцов. Ну да кто откажется помочь доброй женщине за спасибо? Староста и не сердился на жену вовсе, а к молодцам относился как добрый отец: ел-пил с ними за одним столом, а после гонял по двору дрыном. Дедуля, бывало, говорил, что во всей деревне две приличные семьи и есть — наша и Старостина. Нырок сделал паузу и пососал свою трубку, пережидая восторженные комментарии воинов по поводу старостиной жены. У наместника тоже поднялось настроение — темнота уже не казалась столь непроницаемой, а волны — такими холодными. Что ж, пока Остайя уверен, что мы едем выполнять его задание, наверное, нам ничто не угрожает на этой реке, подумал он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});