На исходе ночи - Евгений Габуния

Аурелу приходилось вести дела, занимавшие десять, а то и больше томов. «Однако на этот раз, очевидно, хватит и одного тома, — облегченно вздохнул он, перелистывая документы. — Осталось несколько мазков…»

Дело, которое завершал следователь Кауш, принесло ему немало хлопот, хотя было небольшим по объему. Он не переставал удивляться: на какие только ухищрения не пускаются преступники ради наживы! Взять хотя бы вот этих. Есть в районе топливный магазин-склад, продающий населению уголь. Долгие годы этот магазин считался образцовым предприятием торговли. План перевыполнялся, жалоб от покупателей не поступало, сплошные благодарности. Работники склада получали премии. И вдруг выясняется, что здесь хозяйничали жулики. Началось с того, что кассир магазина, некая Любовь Сагайдак, «поленилась», как она объяснила на допросе, сдать вовремя в банк выручку — 800 рублей. Когда хватилась, оказалось, что не осталось и половины. Растранжирила на тряпки, украшения… Квитанции о сданных деньгах она должна была отсылать в Кишинев, в республиканскую топливную контору. Недолго думая, достала чистый бланк квитанции (благо, этого добра в банке сколько угодно на столах валяется), заполнила на нужную сумму, подпись кассира подделала и отослала. Ничего, сошло. Лиха беда начало… Уголь — товар ходкий, спрос на него большой, и никто не обращал внимания, если недодавали несколько килограммов: о килограммах ли вести разговор, когда покупаешь тонны? Да и невозможно покупателю проверить точный вес. Короче творя, наворовали здесь крупно — тридцать тысяч рублей.

О проделках Сагайдак стало известно и в республиканской топливной конторе. Из Кишинева в Заднестровск пожаловал сам ее директор Сергеев в сопровождении главного бухгалтера, важной дамы, и бухгалтера-ревизора, женщины попроще. Они приложили немало стараний, чтобы погасить недостачу и замять дело. Легко сказать — погасить. Тридцать тысяч на дороге не валяются. Поведение столичных «ревизоров» показалось следователю подозрительным, о чем он не замедлил сообщить кишиневским коллегам, и те заинтересовались порядками в топливной конторе. Оказалось; что в ней не один год орудовала под носом у многочисленных ревизоров группа расхитителей во главе с главбухом. Ревизоры приходили и уходили, а жулики оставались.

Кауш и его коллеги провели поистине исследовательскую работу. Аурел вспомнил, как он однажды приехал в Кишинев, зашел к одному из следователей и обомлел: кабинет был забит документами. Товарищ его недовольно объяснил:

— Во всем ты виноват, заварил кашу с этими угольщиками, а нам расхлебывать… Вчера полный грузовик бумаг привезли из конторы, будь она неладна. Да и не все еще, многие документы успели уничтожить. Но и на твою долю осталось. Учти.

Перспектива стать на время бухгалтером-ревизором Кауша не испугала. Кем только за годы работы в прокуратуре ему не приходилось бывать… Он знал, например, нормы усадки хлопчатобумажной ткани, необходимой для пошива рубашки 52-го размера, роста третьего, знал, сколько вина и какой крепости можно получить из килограмма винограда при сахаристости 16 процентов. Мог точно сказать, какой сорт мяса сколько теряет в весе при варке и тушении, из каких ингредиентов состоит колбаса «Московская летняя». Ни разу в жизни не прикоснувшись к рулю автомобиля, он знал правила дорожного движения не хуже сотрудника ГАИ…

Поэтому он так ответил тогда следователю, старшему по должности:

— Учитываю и от своей доли не отказываюсь…

Вскоре Аурел понял, что без знаний системы бухгалтерского учета он в махинациях жуликов не разберется. Засел за учебники, узнал, что такое сальдо и дебет и что означает термин «двойная бухгалтерия», которым названа одна из систем учета. Этот термин поначалу вызвал у него скептическую усмешку, уж очень двусмысленно звучал. Однако вскоре Аурел убедился, что ничего предосудительного в этой системе нет. Продираясь сквозь запутанные дебри финансовых документов, он познал тайны другой бухгалтерии — преступной, двойственной. Позже в приговоре Верховного суда республики будет записано:

«Хищения производились путем получения денег от материально ответственных лиц и неоприходования их, а также путем повторного проведения кассовых документов и списания, оформления фиктивных кассовых ордеров на получение денег, фиктивных нарядов на погрузочно-разгрузочные работы…»

Но это будет потом, а пока следователь сидел за своим столом, перечитывал показания подозреваемых и свидетелей и писал повестки, чтобы допросить еще несколько человек. Он не заметил, как подошло время обеденного перерыва. Ему напомнил об этом Балтага, неукоснительно соблюдавший режим. Аурел быстро спрятал документы в сейф.

Обедали они всегда в одной и той же столовой в пяти минутах ходьбы от прокуратуры. Кормили здесь неважно, зато народу было совсем немного. Аурел молча поглощал дежурные котлеты, Балтага же, по своему обыкновению, ворчал. Аурел крепился долго, до самого теплого и жидкого, напоминающего чай, компота. Наконец, не выдержал:

— Слушай, Балтага, я тебе утром дал хороший совет: женись, дорогой, супруга вкуснее приготовит… Если повезет, конечно, — не без ехидства добавил он. — А мне аппетита не порти.

Николай обидчиво помолчал, быстро допил компот и сухо ответил:

— Благодарю за совет. Я подумаю…

После душной, пропахшей кухонными ароматами столовой на улице, несмотря на жару, дышалось легко. Аурел вытащил из кармана безрукавки пачку «Дойны», с удовольствием закурил, искоса взглянул на товарища и улыбнулся. Улыбнулся и отходчивый Балтага. Немного погуляв, они поднялись по мраморной лестнице к себе на второй этаж. Возле обитой черным дерматином двери их кабинета стоял полный мужчина. Несмотря на жару, он был одет в дорогой коричневый костюм, толстую шею стягивал галстук, завязанный крупным узлом. Увидев следователей, мужчина заискивающе улыбнулся и робко спросил, кто из них Балтага. Улыбка была вымученной, жилкой. Аурел разглядел капельки пота на лбу посетителя. Балтага пригласил его в кабинет.

Аурел занялся своими делами, но невольно кое-что слышал из допроса, который вел за соседним столом Балтага. Насколько он мог понять, речь шла о взятке, которую получил этот, такой респектабельный внешне человек. «Никогда бы о таком не подумал…»

Следователям полагалось бы сидеть в отдельных кабинетах, чтобы не мешать друг другу, да и вызванные для допроса люди держатся наедине раскованнее. Однако из-за тесноты помещения с этим неудобством приходилось мириться. Впрочем, Аурел и Николай были даже рады этому обстоятельству. Вдвоем как-то веселее, всегда можно перекинуться словечком, обменяться новостями, да и посоветоваться. Вот и на этот раз, едва посетитель, неслышно притворив за собой тяжелую дверь, удалился, Балтага сказал, обращаясь скорее к самому себе, чем к приятелю: