Лжец великолепный - Артём Курамшин

сферы влияния распределены, то космос — это непочатый край для поисков.

Колонизируя ближний и дальний космос, весьма вероятно удастся избежать лишних жертв. С этим, правда, связана неразрешимая на данный момент проблема: в Солнечной системе тесно, тут мало места для полномасштабного переселения. Колонии в Солнечной системе не могут быть большими, по крайней мере, в ближайшее время: слишком не благоприятны условия на планетах и их спутниках. Освоение идёт, но медленно, непростительно медленно.

Нужны новые горизонты. Человек должен придумать способ путешествия к другим мирам, ведь почти у каждой звезды есть планеты. По современным оценкам, многие из этих планет очень похожи на Землю и могут послужить нам полноценным домом.

В этом, по свидетельству Криса-Терри, и есть план спасения людской расы, продвигаемый змееносцами. Над этим сейчас работают его подопечные — удалось выйти на нескольких видных учёных, занимающихся вопросами межзвёздных путешествий и сочувствующих идеям змееносцев. Как оказалось, учёные добились определённых успехов, но пока лишь в теории.

По уверениям Криса-Терри, дело обстоит совсем не так, как мы привыкли себе представлять. Вопреки устоявшемуся мнению, Орден — вовсе не террористическая организация, наоборот — он объединяет в себе наиболее прогрессивную, гуманистически настроенную часть человечества.

— Воинствующий змееносец — это клише, образ, изобретённый правительствами. Не мы, а они толкают людей на безумие, — убеждал Крис-Терри.

Ссылаясь на статьи из книги, он говорил о том, что согласно теоретическим выкладкам Земной организм должен обладать всеми свойствами саморегулирующейся системы. Что-то вроде донорства крови: если устроить искусственную утечку ноовещества с планеты, то Земля через некоторое время восстановит начальный уровень разумной энергии. Планета сгенерирует необходимое недостающее, если так можно выразиться — потерянное, количество ноовещества.

Но ведь людей-то станет меньше. Следовательно, произойдёт тот самый скачок, о котором Крис-Терри рассказывал чуть ранее (имеется в виду идея об индивидуумах, взявших лидерство над социумом).

— У нас нет другого пути, кроме колонизации, — с грустью заключил Крис-Терри. — Иначе люди перебьют друг друга. Как крысы в клетке: один перегрызёт горло другому, потом ему самому кто-нибудь свернёт шею. Орден Змееносцев делает всё возможное для того, чтобы не было войны. Мы — за колонизацию.

— Поменьше пафоса, — напомнила я.

Крис-Терри тяжело вздохнул и медленно сполз по стене на пол. Вид у него был измочаленный, усталый. Нелегко далась эта речь, нешуточных усилий она ему стоила.

— Теперь вы знаете всё, — тихо сказал он.

Бред, бред! По мне так — бредятина чистой воды. Не понимаю, зачем дала ему возможность выговориться, для чего слушала идиотские россказни? Наверное, сказалась моя слабость перед его обаянием, как всегда — не смогла отказать себе в удовольствии послушать умные речи восхитительного актёра.

Всё равно — бред, чушь собачья, чепуха. Не верю!

— И после этого вы будете утверждать, что попали на «Ксению» случайно? — засомневалась я.

— Что?.. — спохватился, думал о другом. Отрешённо посмотрел на меня, но тут же ответил: — Дейдра, я уже говорил вам: я оказался тут совершенно случайно! Стечение обстоятельств, не более того.

Ну разве можно в это поверить?

Глава 24. Странное признание

Грешна, опять проявила излишнее любопытство, не удержалась — сунула нос, куда не следует.

Но ведь мне простительно: к разворачивающемуся действу имею непосредственное отношение, не совсем не моё это дело. К тому же, Грэг сам настаивал на установке камеры в каюте…

Да чёрт с ним — в первый раз что ли? Куда уж тут денешься, когда становишься свидетелем такого: то ли повинуясь зову сердца, то ли внемля моему совету, в гости к Грэгу пришла Лариса...

Сначала они просто разговаривали, держась друг от друга на почтительном расстоянии. Расхаживая по комнате, Грэг оживлённо и резко жестикулировал, Лариса сидела на кровати, и в движениях её угадывалась мягкость, открытость, желание примириться.

Руки чесались включить звук, узнать, что же такое они обсуждают, но не разрешила себе, посчитала грубейшим вторжением в личную жизнь. Подсматривать — тоже, разумеется, далеко не благовидный поступок, но оправдывалась выдуманной обязанностью наблюдать за Грэгом.

Через некоторое время он успокоился, по всей видимости, замолчал. Присел на кровать рядом с Ларисой.

Потом придвинулся к ней, а она — к нему. Ещё чуть-чуть... А потом…

Смотреть, что было потом, не позволила совесть. Искренне радуясь за два любящих сердца, я отключила камеру и пошла завтракать — Крис-Терри как раз приготовил бутерброды.

О, да, настроение было отличным. Приятно, что они снова вместе.

Моему воодушевлению способствовала ещё и изрядная порция самодовольства: прогноз оказался правильным — Лариса вернулась к Грэгу, он её принял, и воссоединение произошло в указанные сроки.

«Ты, Дейдра, умница! — похвалила себя, подмигнула при случае зеркалу. — Не зря, стало быть, училась — есть в тебе талант. Неспроста доверяют — карты составила блестяще, профессионально…»

Наивная. Я не знала, что рано радуюсь. И правильно — откуда было знать, что меня ждёт вечером?

Вечером позвонил шеф. Попросил… Хотя нет, не попросил, а приказал — тон резок, не допускал возражений. Шеф вызвал меня в каюту Грэга. Я почему-то сразу подумала, что это как-то связано с утренними событиями.

Проходя коридорами «Ксении», позволила себе заняться самолюбованием, потешить гордость. Воображение разыгралось, ожидала как минимум признания заслуг, слов благодарности шефа. Представляла довольные лица двух влюблённых, тёплые взгляды Ларисы и Грэга. Словом, была уверена: впереди меня ждёт десерт.

— Я во всём виноват, — сказал Грэг, когда все собрались. — Это я столкнул Эрика с лестницы...

В каюте воцарилась гробовая тишина.

Не могла поверить ушам. Более нелепого оборота и представить себе невозможно. Столько сил потрачено, столько телодвижений предпринято, столько слов сказано. И ради чего?

Чтобы прийти к тому, с чего начали?

— Я так и знал! — буквально взорвался Эрик. — Я же говорил вам! — заверещал, обращаясь непосредственно к шефу. — Это он! Я видел его там, в лаборатории!.. — Эрик зашёлся гневной тирадой.

Недавняя эйфория пропала, меня охватила дикая злость.

На Грэга, стоящего посреди комнаты со скорбно поджатыми губами. На Эрика, изрыгающего тонны проклятий. На шефа, застывшего в кресле с неопределённого характера выражением лица, рассеянно теребящего в руках очки в толстой оправе. На Ларису и Алекса, которые выпали из поля зрения, которые находились позади, но судя по всему, тоже не проявляли активности.

Злость на себя — за то, что сгораю от стыда и ненависти, стою и не знаю, куда себя деть, и ничего с этим поделать не могу.