Эксклюзивный грех - Анна и Сергей Литвиновы

– В джипе как-то быстрей. И приятней, – весело призналась Надя. И улыбнулась. На самом деле, ей нравилось быть рядом с Димой – пусть даже и в плотной трамвайной толпе. Но она все равно спросила:

– А почему нам личный джип не выделили?

– Ну ты хамло, Надька, – ахнул Дима. – Уже личный джип ей подавай!

– К хорошему привыкаешь быстро, – пожала плечами она. И поинтересовалась:

– А откуда ты этого Запесоцкого знаешь? И вообще – кто он?

– Ректор того университета, где мы живем. Называется – гуманитарный университет профсоюзов. Только от “профсоюзов” там одно название. Учат здесь по всем гуманитарным специальностям и на экономистов-менеджеров – тоже. А профессоров и докторов тут, по-моему, больше, чем во всем остальном Питере. Борис Парыгин, слышала?

Надя покачала головой.

– Он родоначальник социальной психологии в Советском Союзе… Юра Зобнин – крупнейший специалист по Серебряному веку вообще, а по Гумилеву в частности… Он тут завкафедрой литературы – моего возраста парень, между прочим…

– А ты-то тут при чем?

– Я когда-то об этом университете профсоюзов писал. Запесоцкому, ректору, статья оч-чень понравилась. Он и велел обращаться, что бы мне в Питере ни понадобилось. А человек он в городе влиятельный. Я, как ты понимаешь, этим знакомством не злоупотреблял. А сейчас вот пригодилось. И живем в хорошем месте, и, что самое главное в нашем положении, безо всякой регистрации.

– А почему мы с ректором не встречаемся?

– Запесоцкий сейчас на конференции в Гааге. И хорошо, что не встречаемся. Ты бы быстро в него влюбилась.

– Чушь говоришь, – сердито сказала Надя. Но не покраснела.

Дима улыбнулся. Кажется, Надька потихоньку перевоспитывается. И краснеть стала реже, и болтает вон без умолку.

– Кстати, Надежда, в университетский спорткомплекс можешь сходить. Там тренажеры и сауна. И солярий, корт, массажи всякие…

– А что, и схожу, – браво ответила она. – Давай сначала дело сделаем.

"Ого, Надька-то уже командовать пытается! – весело подумал Дима. – Растет ребенок”.

* * *

В студенческой поликлинике, принадлежащей Санкт-Петербургскому техническому университету, стоял галдеж, как в институте на переменке. По коридорам сновали озабоченные молодые люди и девушки. В руках держали справки, медкарточки, рентгеновские снимки… На взгляд Нади, все они выглядели – здоровей не бывает. Летали обрывки фраз: “Коллоквиум.., препод – зверь.., с курсовиком не успеваю”.

Старушка-гардеробщица, принимавшая их одежду, понимающе улыбнулась:

– Тоже, детки, разболелись? Надя отчего-то смутилась и хотела было объяснить, что они вовсе не студенты, но Дима встрял первым:

– Да вот, подругу мою тошнит… На огурчики соленые тянет…

Бабуля немедленно метнула профессиональный взгляд на Надину талию, а у девушки отчаянно заполыхали щеки. Она наградила Диму уничижительным взглядом. Ну что за манера – смеяться, прикалываться, издеваться! Ни на секунду с ним нельзя расслабиться…

Когда они отошли от гардероба, Надя хотела сказать Диме, что ей не нравятся его идиотские шутки. Подумала – и решила промолчать. Она начала понимать: обижаться на Полуянова бесполезно и глупо. С Димой нужно бороться его же оружием.

Дима остановил симпатичную медсестричку и принялся выспрашивать у нее, где найти главврача. Надя стояла в сторонке и злилась – Димина беседа с медсестрой явно затягивалась. Слов слышно не было, но по тому, как белохалатная девчушка заливалась смехом, Надя безошибочно поняла, что разговор давно уже не касается местоположения главврача… Наконец Дима оставил медсестру в покое и вернулся к Наде. Коротко приказал:

– Идем на четвертый этаж.

Надя обиженно промолчала и поплелась за Полуяновым.

Четвертый этаж, кажется, ремонтировали лет двадцать назад. Отделан он был во вкусе начальственной роскоши тех времен. На полу возлежала ковровая дорожка – теперь уже изрядно истоптанная, стены, обитые деревянными панелями, – испещрены студенческими граффити. Когда-то здесь, в торжественной тишине, восседал, верно, главврач Ставинков. Но теперь начальству пришлось потесниться. Часть кабинетов была отдана новомодным специалистам. “Лечение табако курения” (пациентов – ноль), “мануальная терапия и массаж, доктор Каха Кахиани” (в очереди – четыре возбужденные девушки).

– Что такое “герудотерапия”? – на ходу спросил Дима, кивнув на одну из табличек.

– Пиявки, – пояснила Надя.

– Фу! – передернулся Полуянов.

– Между прочим, тебе бы не помешали, – ввернула Надя. – Ставишь на ночь парочку за уши – и не храпишь.

– Я что, в поезде храпел? – помрачнел Дима.

– Да как сказать… – тонко улыбнулась она. Полуянов впервые не нашелся, что ответить. Ура! Они подошли к приемной главного врача. Дима без стука отворил дверь. Надя, не привыкшая к подобной решительности, ссутулила плечи. Сейчас главный на них как гаркнет!

Главврач, перебиравший бумаги, действительно смотрел неулыбчиво и на Димино небрежное “здрасьте” не ответил. А тот как ни чем не бывало извлек из кармана корочки с золотыми буквами ПРЕССА и проговорил:

– Я – Дмитрий Полуянов, из Москвы, корреспондент газеты “Молодежные вести”. Надежда Митрофанова, стажер, моя помощница. – Снисходительный кивок в сторону Нади. – Мы хотели бы…

– Садитесь, – разулыбался доктор и показал на стулья:

– Чем можем помочь столичной прессе?.. Чай, кофе?

…Надя пила жидкий поликлинический кофе и восхищенно слушала Полуянова. Когда он только эту легенду придумать успел?! И так складно все у него выходит…

– “Молодежные вести” начинают выпускать вкладку “Ваше здоровье”, – разливался соловьем Дима. – Интервью с врачами, новости из мира медицины, полезные советы, очерки о талантливых докторах… Но лично я занимаюсь более глубокой журналистикой. Аналитикой. Я готовлю проблемный очерк, в котором хотел бы сравнить: чем болела молодежь раньше, лет двадцать назад, и чем болеет сейчас? Что изменилось? Отличается ли уровень заболеваемости? Длительность болезней? Диагнозы?

Доктор, по имени Степан Степанович, внимательно слушал, прихлебывал кофе и понимающе кивал.

– А почему вы обратились именно ко мне? – вдруг спросил главврач. – У вас что, в Москве студенческих поликлиник нет?

Надя внутренне вздрогнула. Вот оно, слабое звено.

Но Дима нисколько не растерялся.

– Почему ж нет? – тонко улыбнулся он. – Я уже побывал в студенческих поликлиниках МГУ и Бауманского, поработал у них в архивах. И хотел бы теперь сравнить данные по ведущим московским вузам с данными по институтам питерским.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Степан Степанович. – И что же вы выкопали: чем болеют столичные студенты? – Слово “столичные” он произнес с еле уловимыми нотками петербургского снисхождения. Дима быстро, без паузы, ответил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});