Друг по переписке (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Эйдан целует меня, касаясь своими губами моих с нежностью, от которой у меня щемит сердце.

Затем он бормочет:

— О чем я беспокоюсь, так это о том, что отдам свое сердце женщине, которая все еще носит обручальное кольцо.

Печаль в его голосе заставляет мое сердце подпрыгнуть. Я шепчу:

— О, Эйдан. Мне очень жаль.

— Тебе не нужно извиняться. Или объясняться. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной объясняться со мной. Я знаю, что ты просто разбираешься с вопросами по ходу дела.

Под «делом» он имеет в виду нас. То, что мы делаем вместе, что бы это ни было. И в каком-то смысле он прав. Я разбираюсь с вопросами по ходу дела. Другого способа принять это нет. Эйдан ворвался в мою жизнь, будто метеор, падающий на землю, как раз в тот момент, когда я почти сломалась.

Но я не чувствую себя сломленной, когда я с ним.

Слишком ошеломленная и растерянная, чтобы продолжать разговор, я говорю:

— Хорошо. Ты хочешь знать, что мне нужно, чтобы быть счастливой прямо сейчас?

— Да.

Я улыбаюсь ему и дергаю его за бороду.

— Бокал вина и горячая ванна.

Эйдан опускает веки и мгновение молча смотрит на меня.

— Я могу сделать это.

— Спасибо.

Он поднимает брови.

— Ты ничего не забыла?

Я провожу рукой по его подбородку и улыбаюсь шире.

— Спасибо, сэр.

Эйдан долго смотрит глубоко в мои глаза. Затем он тихо говорит:

— Кайла, будь осторожна со мной.

Удивленная, я спрашиваю:

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, ты думаешь, что я сильный. Но проблема с сильными людьми в том, что они не гибкие. Они не могут сгибаться под напряжением. Они просто ломаются.

Прежде чем я успеваю ответить, Эйдан поднимает меня и несет в ванную.

~

Я целый час купаюсь в блаженстве, по шею в пузырьках, потягивая каберне. Эйдан входит и выходит из ванной, приносит мне маленькие кусочки сыра и ломтики яблока, кормит меня с рук и смотрит, как я жую, как будто это самая захватывающая вещь, которую он когда-либо видел.

Его взгляды вызывают зависимость.

Потому что мне это так нравится, что даже немного пугает.

Я не думаю, что я готова к этому. Похоже, что и он тоже не готов. Мы — магниты, которые не хотят быть магнитами, притянутые друг к другу невидимыми элементами, находящимися вне нашего контроля.

У меня нет ни слов, ни желания сказать, что, может, было бы разумнее замедлить этот мчащийся поезд, прежде чем он сойдет с рельсов и убьет всех пассажиров. Кроме того, разве мы уже не прошли этот этап?

Очевидный ответ — да. Мы. Мы пропустили свидания за ужином и вежливые беседы и сразу перешли к извращенному траху.

Не то чтобы я жаловалась. Так проще, а простые вещи прекрасны. А учитывая мое недавнее душевное состояние, светская беседа была бы неловкостью.

Одетый только в джинсы, Эйдан сидит на унитазе, положив локти на колени.

— Собираюсь завтра проверить дом.

— Это приглашение или ты просто сообщаешь мне о своем будущем местонахождении?

Слабая улыбка изгибает его губы.

— Это приглашение, хитрюга. Но ты и так это знаешь. Каков ответ?

— Ответ — да. Который ты и так уже знал.

— Не хочу ничего предполагать, — он смотрит на мой безымянный палец, затем отводит взгляд. — Не знаю твоего расписания.

Скажи ему. Просто расскажи ему о Майкле. Расскажи, что случилось. Он заслуживает того, чтобы знать.

Или нет? Здесь нет никаких обязательств. И я не единственная, кто что-то утаивает. Я почти ничего о нем не знаю. Черт, я даже не знаю, сколько ему лет!

Несколько секунд я мысленно перебираю туда-сюда, споря сама с собой, пока он не пугает меня вопросом:

— Сколько тебе лет?

Я неловко смеюсь.

— Боже, это странно.

— Что именно?

— Я просто подумала, что не знаю, сколько тебе лет, когда ты спросил меня.

— Мне тридцать пять.

— Мне тридцать.

Мы пристально смотрим друг на друга. Он бормочет:

— О чем еще ты только что думала?

Выигрывая время, я медленно ставлю бокал на край ванны. Сажусь и смотрю вниз на переливающиеся радужными сгустками пузырьки, прилипающие к моим коленям и груди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я думала о своем муже.

Эйдан продолжает молчать. Я даже не слышу, как он дышит. Однако я чувствую, что он ждет, чувствую новое напряжение в его теле так ясно, как если бы его мышцы были моими собственными.

— На самом деле, это не совсем так. Я подумала, что хотела бы рассказать тебе кое-что о нем.

Я сглатываю. Мой пульс ускоряется. Я не знаю, почему это должно быть так сложно. Я сказала Эдди разнорабочему, что мой муж мертв, а ведь он никогда не шлепал меня по заднице и не называл своей зайкой.

Когда я прерывисто вздыхаю и на мгновение закрываю глаза, чтобы собраться с духом, Эйдан тихо приказывает:

— Смотри на меня.

Я смотрю на него. Эйдан смотрит на меня в ответ настойчивым взглядом, его глаза свирепы.

— Он причиняет тебе боль? Это все, что я хочу знать.

В его взгляде есть что-то дикое, опасный блеск, который заставляет меня дрожать. Я подтягиваю колени ближе к груди, обхватывая руками голени.

— Если бы я сказала «да», что бы ты сделал?

Его ответ тверд и мгновенен.

— Убил бы его.

Мой пульс частит, а глаза расширяются, когда я шепчу:

— Эйдан.

Он смотрит на меня, ожидая.

Наконец я говорю:

— Это то, что ты сделал со своим отцом?

Он отвечает, не вздрагивая и не отводя взгляда.

— Да.

Я выдыхаю, закрываю глаза и опускаю голову на колени.

Понизив голос, он говорит:

— Тебе не нужно меня бояться.

— Я не боюсь.

Он неуверенно добавляет:

— Я не представляю для тебя опасности. Я бы никогда не причинил тебе боль.

— Я знаю.

— Но ты прячешься.

— Я… блядь, я думаю, что да. Я просто перевариваю услышанное. Дай мне минутку, пожалуйста.

Мы сидим в тишине, нарушаемой лишь звуком капающей из крана воды. Затем Эйдан опускается на колени рядом с ванной и берет мое лицо в свои руки.

— Теперь я старше. Умнее, — настойчиво говорит он. — У меня было много времени подумать о том, что я сделал. И если до этого снова дойдет, я буду лучше подготовлен.

Мое сердце колотится о грудину.

— Я притворюсь, что ты только что не сказал мне, что знаешь, как избежать наказания за убийство.

— Притворяйся, если хочешь. Реальность такова, что если я узнаю, что мужчина поднял на тебя руку, он никогда не сможет сделать это снова.

Эйдан нежно целует меня, прижимаясь своими губами к моим в невысказанном обещании. Я обхватываю его запястья руками и целую в ответ, открывая губы для его языка, когда он скользит внутрь. Эйдан языком проникает глубже, наклоняя при этом мою голову, чтобы взять то, что ему нужно, пока я дрожу в остывшей воде.

Затем Эйдан прерывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему.

— Кайла. Ответь мне сейчас. И скажи мне правду. Он причиняет тебе боль?

Слезы наворачиваются на глаза, когда я говорю:

— Нет.

Эйдан отстраняется и смотрит на меня, нахмурившись.

— Тогда почему ты плачешь?

— Потому что я только что поняла, что я сумасшедшая. Я буквально полностью сумасшедшая.

— Почему ты так говоришь?

Одинокая слеза скатывается по щеке. С болью в сердце я шепчу:

— Если бы я была в здравом уме, я бы не думала, что твоя угроза убить кого-то ради меня звучит так прекрасно.

Эйдан долго смотрит на меня горящими глазами. Затем встает, поднимает меня на ноги и вытаскивает из воды. Несет меня, мокрую насквозь, в спальню и укладывает на матрас.

Не говоря ни слова, Эйдан опускается на колени между моих ног, раздвигает мои бедра и наклоняется, чтобы прижаться ртом к моей обнаженной киске.

Когда я стону и выгибаюсь, он протягивает обе руки и обхватывает мои влажные груди, нежно сжимая их, прежде чем провести большим пальцем по моим соскам.

Я думаю, это его способ сказать мне, что мы можем сойти с ума вместе.