Клеймо красоты - Елена Арсеньева

Иногда в мозгах наступало просветление, тогда Виталя сам удивлялся количеству дури, которая лезла ему в голову. Какие кукарачи? Какие печки? На всем белом свете сейчас существовала только одна печка – та самая, в которой прятался пуп земли Виталя Шерстобитов!

«Как же все будет, если они меня убьют? – смятенно подумал вдруг Виталя. – Наверное, все на свете сразу подохнут… Жалко, особенно Иринку жалко, хорошенькая девчонка, я никогда раньше и не видел таких. Нет уж, лучше я бы пожил – тогда и она поживет!»

После этой вспышки субъективного идеализма в сознании Витали наступил некий временной провал. Без мыслей и почти без чувств он висел в черной, душной, холодной тьме между небом и землей, ощущая только, как постепенно выстывает тело, прикасавшееся к холодным кирпичам: сауну они со Змеем не топили уже больше месяца – ленились. По причине той же лени не занесли в сауну дровишек. В камине они всегда лежали, а здесь – нет. Это Виталю, надо полагать, и спасло: ну какой дурак среди глубокой ночи потащится к поленнице, чтобы растопить печку и проверить, не прячется ли там беглец?!

И вдруг автоматная очередь долетела до него сквозь толщу кирпичной кладки. Выстрелы – и плеск воды, прошиваемой пулями.

«В бассейн стреляют! – догадался Виталя. – Во козлы! Что я им, Ихтиандр какой-нибудь? Или сижу на дне, дышу через соломинку? Ага, еще бы соломинкой разжиться…»

В следующий миг все мысли вылетели у него из головы, потому что скрежетнула дверца печки, и до Витали долетел слабый блик света. «Неужели дверца так же скрипела, когда я сюда лез? – подумал он с ужасом. – Как же я ничего не слышал? И, главное, как не слышали они, ведь этот звук и мертвого разбудит!»

Внизу кто-то был. Кто-то всунулся в печку чуть не до половины туловища и вглядывался в углы. Виталя всей кожей ощутил луч фонаря, скользивший все выше, выше… Внезапно у него ослабли руки, да и ноги, упершиеся в стенки дымохода, сделались как ватные. Ладони покрылись ледяным потом и тоже заскользили по саже, будто по маслу.

«Я сейчас упаду! – понял Виталя. – Сейчас рухну прямо ему на башку! И тогда все… все!»

И вдруг внизу кто-то заматерился, громко захаркал, с отвращением отплевываясь.

– Во сучара! – послышался возмущенный до изумления голос. – Прямо в харю таракан свалился. Да какой здоровый, чуть не убил!

Рядом захохотали.

– Тебя, блин, и пушечным ядром не убьешь, а уж тараканом… Ну, есть там кто?

– Ни хрена там нет, кроме сажи и тараканов. Похоже, и этот в лес чесанул.

– Ну, мы весь дом обшмонали, подвал обшарили – пусто, – послышался в этот момент еще один голос. – Нету гада! Не иначе просочился в канализацию, как писали Стругацкие.

– Да хрен ли твоим Стругацким самим туда просочиться? Тут никакой канализации и нету. Видел вон, сортир во дворе? Может, он в сортире купается?

– Смотрели уже. Одно дерьмо и ничего больше, – с отвращением отозвался пришедший.

– Да, похоже, парня мы упустили, он, наверное, тоже в лес чесанул, как тот, длинный. Хреновато дело, ребята, хреновато… Ну что, поехали, наведаемся в деревушку? Некуда им больше деваться, как только туда.

– А может, они в лесу затаились?

– Запросто. Но для начала проверим деревню. А ты со своей пятеркой начинай прочесывать лес. Инициатива наказуема!

Удаляющиеся шаги, потом тишина.

Виталя чуть слышно перевел дыхание, потом кое-как оторвал от стенки одну ладонь и провел по лицу, смахивая пот, который катился с него градом. Чудилось, слышно было, как ударяются капли о кирпичи внизу. Даже странно, что убийцы не услышали. А еще более странно, что Виталя по-прежнему торчит здесь, в дымоходе, немыслимо изогнувшись. Ему-то на мгновение показалось, что как раз он и был тем самым тараканом, который свалился на голову парню, заглянувшему в печь…

Так Виталя и оставался в печке, не веря наступившей тишине и ожидая от ночных гостей любой каверзы, вплоть до оставленной засады, до тех минут, когда по заимке вдруг разлетелись незнакомые голоса. Но он никак не мог поверить, что опасности больше нет, и вывалился из печки, только поняв, что в опасности милая его сердцу Иринка…

С этой проклятущей ночи все в налаженной жизни и пошло наперекосяк. Эта паника насчет пожара, жуткая, неожиданная гибель Змея, которая почему-то подкосила Виталю, возвращение в деревню, где его ждала подлянка, обратной дороги уже в натуре не было, пришлось и вкалывать, как папа Карло, чтобы спастись… И ведь еще не факт, что встречный пал, который задумал тот ходячий огнетушитель, сможет кого-то спасти. А ну как ветер усилится и повернет пламя на деревню? Вот веселуха будет!

Виталя зябко передернул плечами. От одной перспективы этой веселухи ему стало еще холоднее…

– Эй, братан, шевели ногами, а? – обернулся к нему Павел. – Ну что ты как неживой? Время поджимает, а нам же еще обратно переть, да и там пока найдем гранаты…

– А чего их искать? – удивился Виталя. – Пришли да взяли, большое дело.

– Я так понял, там огромное подземелье?

– Огромаднейшее! – кивнул Виталя, радуясь возможности поговорить и отвлечься от тяжких мыслей. – Даже представить невозможно какое.

– Но ведь вы его обследовали все досконально?

– Хренушки его обследуешь! – хмыкнул Виталя. – Там можно год бродить по тем ходам и переходам.

– Ходам и переходам?

– Ну да, я же говорил. Ты что, решил, там один такой подвал, вроде как комната? Ну нет, блин, это настоящие кротовые норы, а от них ведут еще ходы в разные стороны. Душно, темно, как у черта в заднице. А может, это и есть она самая, чертова задница, потому что, во-первых, воняет там совершенно страшно, так, что я тебе и передать не могу. Как в могильном склепе!

– А во-вторых?

– А во-вторых, жутко.

– Ну… – присвистнул Павел недоверчиво.

– Я тебе говорю! Да сам увидишь. Мы ведь почему захоронку сделали сразу возле хода из первого подвала? Почему не потащились в глубину? Не смогли. Такое ощущение, что там затаились упыри какие-то и только и ждут, чтобы на тебя наброситься. Уж на что покойный Змей был хладнокровен, а и то весь взопрел со страху. Я уж не говорю об остальной команде, потом расслаблялись целую неделю – никак не могли расслабиться…

– Ты меня, конечно, извини, – насмешливо сказал Павел, – я от всего этого далекий человек, но книжки все-таки читаю и газеты, так вот, я вашего брата, криминального элемента, себе несколько иначе представлял. Думал, это такие столбы, намертво вкопанные, не шевельнуть. А тут вы со Змеем… извини, конечно, я не хочу никого обидеть, но уж больно вы… человечные, что ли, как бы это помягче изречь? А этот Бридзе, которого я ночью зрел, – это вообще нечто! Только увидел Сергея – и сразу с копыт!

– Слушай, а правду Змей говорил, будто этот психический Серега ему буквально два слова сказал – и Бридзе сразу осадил назад?

– Натурально!

– Странновато, – задумчиво сказал Виталя. – С виду Серега человек абсолютно цивильный, к нашей братве отношения не имеет.

– Ты что, хочешь сказать… – изумленно покосился Павел. – Да ну, брось. Фольклорист, крыса библиотечная. Что там ловить криминалу, в нашей-то научке?

– Ну, не скажи, – задумчиво покачал головой Виталя. – Я ведь тоже газетки читаю! Генерал Дима, к примеру, за что сел, помнишь? За кражу каких-то там книжонок, хрен их разберет. Надо думать, и у нас в областной есть что стырить при случае. Вон Иринка работает в ценном фонде. А если фонд ценный, то и книжки там небось ценные есть.

– А ты откуда знаешь, где Иринка работает? – резко обернулся Павел, и Витале сделалось слегка не по себе от волчьего, диковатого блеска его светлых глаз.

– Привет… – пробормотал растерянно. – Да она ж про это сама говорила, еще вчера, когда я ее со станции вез…

Павел остановился.

– Слушай, парень, у вас вчера было что-нибудь с ней или нет? – спросил, в задумчивости глядя на ближний куст, но Витале почему-то показалось, что Павел смотрит именно на него и, более того, видит его насквозь.

Желание хвастливо ляпнуть что-нибудь разудалое мгновенно перегорело без следа, и он сказал искренне:

– Да я бы очень не прочь, но она дралась, как кошка дикая. Хитрая девка, ушла прямо из рук! А тебе какая печаль?

– А такая, – ответил Павел, поворачиваясь к Витале и беря его за горловину пропотевшей майки. – Такая, что у меня насчет этой барышни очень серьезные планы, и ты, пожалуйста, к ней грабки не протягивай.

– По фене ботаешь? – хмыкнул Виталя, пытаясь перевести в шутку и эти вроде бы обычные слова, под которыми крылось что-то опасное, и этот напряженный взгляд Павла, и собственную, черт бы ее побрал, неведомо откуда взявшуюся дрожь в коленках… Хотя, с другой стороны, после такого кросса, какой он давал сегодня с утра, после такого потогонного труда и у слона задрожали бы коленки!

– Да сейчас по вашей фене полстраны ботает, к сожалению, – усмехнулся Павел. – Сам не знаю, откуда набрался.