Второй пояс. (Откровения советника) - Анатолий Воронин

Перед уходом «Палестинец» предупредил Шакур Джана, чтобы он не начинал взрывать советскую военную технику до того момента, пока не взорвется один из фугасов-ловушек. Только после подрыва одной из головных машин следует хорошенько осмотреться, и уже потом подрывать остальную технику противника. Начинать желательно с замыкающих машин.

Начавшийся перед операцией обстрел разбудил Шакур Джана, когда он спал в небольшой мазанке, стоящей рядом с кишмиш-ханой. В период сбора урожая эта мазанка была временным пристанищем для сторожей, охранявших сохнущий виноград. Сейчас там никто не жил, но кое-какие ветхие тряпки еще сохранились. Как его и инструктировали, на время обстрела Шакур Джан спрятался в кяриз, где просидел до тех пор, пока артиллерийская канонада не прекратилась. После этого он перебрался в кишмиш-хану и стал дожидаться своего «звездного» часа.

Он сделал все так, как учил «Палестинец». После подрыва первой бронемашины Шакур Джан стал просматривать через свой «визир» впереди стоящие машины. Но ни одна из них не была рядом с установленными фугасами. Согласно инструкций, Шакур Джан на несколько минут отошел от щели в стене, чтобы его не заметили шурави.

Когда он вновь подошел к своему «агрегату» и заглянул в визир, он едва не подпрыгнул от радости. Сразу три машины находились на одной оси с «целеуказателями». Он лихорадочно схватил провод и по очереди прикоснулся им к гвоздям. Раздались три страшных взрыва. Он видел, как по воздуху разлетались тела десантников, сидевших до этого на бронемашинах. Начался пожар. Было видно, как между машинами бегают шурави, стреляющие из автоматов и пулеметов в сторону виноградников, около которых стояла его кишмиш-хана.

Неужели заметили? Шакур Джан снова спрятался за простенок. На этот раз он так простоял минут десять. Но ничего не случилось. Тогда он вновь выглянул в свою амбразуру. И надо же такому случиться — еще один танк переместился немного в сторону и попал в зону взрыва очередного фугаса. Шакур Джан, схватив провод, проделал операцию с замыканием. Но взрыва не последовало. Разбираясь в чем дело, он стал поправлять провод, закрепленный на гвозде. Еще раз замкнул цепь. Опять ничего. И тут он случайно увидел, что короткий провод слетел с клеммы аккумулятора. Быстро надев его на место, Шакур Джан в третий раз замкнул цепь.

Шакур Джан, конечно, не мог знать, что, поправляя провод на том самом злополучном гвозде, он слишком высоко приподнялся в своем укрытии, и его заметил наводчик с танка, который он так безуспешно пытался взорвать. Когда Шакур Джан в последний раз замыкал провода, танкисты успели произвести выстрел по его кишмиш-хане. Выстрел танкового орудия и подрыв фугаса произошли почти одновременно.

Но Шакур Джан этого уже не видел и не слышал. Осколочный танковый снаряд ударил в стену и, обрушившись, она поставила точку на его жизни. Он уже не знал ничего о том, что танкисты успели крикнуть в эфир: «Духи в кишмиш-хане!», и что все танки и бронемашины сконцентрировали свой огонь именно на ней, оставив на ее месте кучу из разбитых саманных блоков и поломанных жердей. Кишмиш хана стала естественной могилой Шакур Джану…

Допрашиваемый «дух» в подробностях рассказал также и о последних минутах жизни Гульнары и того безвестного агента, поскольку, как выяснилось, он присутствовал на той казни.

Я сидел напротив этого «духа» и меня подмывало разрядить в него весь магазин своего автомата. Но нельзя, однако. Эмоции надо было сдерживать.

На следующий день я рассказал обо всем услышанном начальнику разведки Бригады — Мише Лазареву. Он схватился за голову, когда узнал, что истинным виновником гибели почти полусотни солдат и офицеров в тот трагический день был всего лишь девятилетний бача.

«Уговорив» с Михаилом почти целую «Маруську», договорились, что эта тайна останется между нами до тех пор, пока мы будем находиться в Афгане. Пусть все считают, что нашему десантно-штурмовому батальону в тот день противостояли значительные силы противника.

Уже после возвращения в Союз я неоднократно задавался вопросом, а что бы стало с Афганом, не войди мы на его территорию в том далеком 79-ом?

Как бы сложились судьбы Джан Мохамада, его супруги — Гульнары, их сына — Шакур Джана. Кем бы был полевой командир Гафур Джан и ему подобные.

А самое главное, как бы сложилась судьба тех десантников, что сложили свои головы на чужбине.

Ответа на этот вопрос за все эти годы я так и не нашел…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «А на войне, как на войне»

Глава 13. Генерал Варенников, «Сизый нос» и другие…

Первые три дня продвижения по «зеленке» для шурави были самыми трудными. Общие потери военнослужащих Бригады убитыми, ранеными и контуженными перевалили уже за сотню. «Черный тюльпан», вылетавший с «Майдана» в Ташкент с регулярностью страшного конвейера, уносил в своем чреве гробы с «двухсотым» грузом.

В понедельник четырнадцатого декабря из Кабула вернулся Варенников. Туда он убыл сразу же после предыдущего совещания, проведенного за день до начала операции, и вылет этот был связан с прибытием в Афганистан правительственной делегации СССР.

Еще находясь в воздухе, генерал связался с командованием 70-й Бригады и предупредил, что сразу же по прилете в Кандагар он намерен провести экстренное совещание, на которое пригласил командира Бригады — полковника Гришина, старшего военного советника провинции — полковника Четверякова, и начальника разведки Бригады — майора Лазарева.

Еще не заглохли двигатели самолета, а Варенников уже ехал на штабном УАЗике в расположение Бригады. Вместе с ним в машине сидели два полковника. Это были помощники генерала по Представительству МО СССР, его «глаза и уши» в Афганистане.

Генерал был вне себя от ярости. Всё, что так обстоятельно было продумано при планировании этой операции, летело к чертовой матери. Три дня тяжелейших боёв практически ни к чему не привели. Потери в живой силе были вообще немыслимыми. Из пятнадцати постов второго пояса обороны войска смогли закрепиться только на шести. А если учесть, что четыре поста функционировали еще до операции, то выходило, что разблокировано было всего два поста. Из-за сплошного минирования «духами» дорог военная техника не могла сдвинуться с места, а саперы, пытавшиеся хоть как-то разрешить эту проблему, стали объектами охоты «духовских» снайперов.

С первых минут совещания разговор пошел в очень резких тонах. Варенников потребовал от всех присутствующих детального доклада причин срыва графика проведения операции, предупредив при этом, что никаких оправданий ни от кого он выслушивать не желает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});