Секретные поручения 2. Том 2 - Данил Корецкий

– Не такие уж это и деньги. Найдем.

Виктор подмигнул ей.

– А мы? – Вера посмотрела на Виктора, потом на Дениса.

– И вы найдете, думаю. Конечно, найдете.

– Перестаньте, – сказал Денис. Он молчал почти все это время, пока шло горячее обсуждение поездки, и сейчас его голос, голос извне, голос как бы постороннего, вызвал у всех чувство неловкости.

Все замолчали. Таня Лопатко уткнулась в тарелку, Виктор с увлечением принялся собирать натеки со свечей, Вера вертела в руках свою рюмку, потом пригубила и поставила на стол.

Тут в прихожей зазвонил звонок, Таня даже подскочила от неожиданности.

– Кто это может быть?

Виктор пожал плечами. Таня пошла открывать. В прихожую с криками ввалились какие-то то ли скоморохи, то ли ряженые, у одного в руках была охапка свежих роз, которые он тут же вручил опешившей Татьяне, у другого – большая картонная коробка, которую поставили на пол. Скоморохи хором пропели песню про валенки, потом поздравили всех с наступающей Масленицей и убрались, прикрыв за собой дверь.

– Что это такое было? – не поняла Таня.

– А ты открой коробку, посмотри.

Таня втащила коробку в гостиную, открыла ее – там оказался музыкальный центр и несколько коробок с дисками.

– Это что, мне? – недоверчиво спросила Татьяна.

– Ну а кому… – Виктор пожал плечами.

– Это ты все это организовал?

– А что тут особенного? Давай музыку послушаем, что ли…

Они включили музыку и танцевали при свечах. Таня Лопатко, которой никто никогда не дарил подарки, была счастлива. Она обнимала Виктора, терлась об него щекой и улыбалась во весь рот. Таня даже похорошела и сейчас не была похожа на следователя – заезженную рабочую лошадку Тиходонской прокуратуры. Денис подумал, что не такая уж она меломанка, чтобы ее преобразил этот хренов центр, просто приятно было, что о ней кто-то заботится, вот и все. Разве это плохо, когда о тебе кто-то заботится? Нет. Ну а в чем тогда дело?

– Я думаю, ты слишком напряжен, – пропела тихо Вера, стараясь попадать словами в ритм песни. – В этом все и дело. Расслабься.

– Мне просто это не нравится. Разговоры о деньгах, о поездках.

– Все нормально. Все люди так и живут. Находят деньги, одалживают у друзей, потом отдыхают на полную катушку. И мы поедем. Через две недели. Правда, Денис?

Она прижалась к нему теснее, нашла губами вырез рубашки на его груди и тихонько прикусила кожу.

– Ну а потом? – спросил Денис.

– А что потом… Об этом не надо думать. Виктор одолжит тебе любую сумму, какую ты попросишь. В разумных пределах, конечно. Отдашь через год, через два. Через три. Он же не будет ставить тебя на счетчик. А за это время тебе, может, снова подвернется что-нибудь вроде этой сделки с чаем. Или другое.

– Что же получается: вместо того чтобы искать преступников, я буду искать, кому впарить конфискатный товар? – Денис зло усмехнулся. – Нет уж, спасибо.

– Но ведь все люди так…

– Я уже слышал.

– Ладно, ладно…

Она обхватила его руками, словно боялась, что он уйдет. Некоторое время они молча танцевали под звуки трубы Луиса Примы, потом Вера принялась тихонько щекотать языком его шею. Обычно она щекотала его так во время любовных игр, когда они лежали голые в постели и когда они катались по постели, взбаламучивая белье и сбрасывая на пол подушки, и сейчас Денису это помогло расслабиться. Он приподнял ее голову и поцеловал в губы. Они раскрылись навстречу, и горячий язык принялся искать язык Дениса. И очень быстро нашел его.

Они прижимались друг к другу все теснее, руки Дениса шарили по стройному женскому телу: прошлись по узкой спине, спустились на тонкую талию, обхватили бедра, погладили ягодицы, безуспешно пытаясь нащупать косые полоски белья.

– Я сегодня без трусов, – тихо прошептала она и прижалась теснее.

Дениса будто разрядом тока пробило – с ног до головы.

– А зачем? – вкрадчиво спросил он, увлекая в танце свою спутницу в коридор.

– Просто так…

– Ах просто так!

Тяжело дыша, он втянул Веру в ванную и запер задвижку. Сквозь маленькое окошко под потолком проникал свет из прихожей, фанерная дверь пропускала музыку и запахи из кухни.

– Ой, да ты что? Они же не пьяные… Вдруг стучаться начнут… Неудобно…

– Да ладно…

Денис приподнял девушку и посадил на стиральную машину. Она тут же обхватила его ногами. «Похоже, у нее это отработано», – мелькнуло на задворках сознания – там, где вытесненная шквалом эмоций, ютилась рациональная часть его бытия. Ну мелькнуло и мелькнуло: в такие моменты к логике и разуму обычно не прислушиваются, для философии выбирают другое время…

Горячие ладони Дениса скользнули по гладкой лайкре, обтягивающей внутренние поверхности девичьих бедер, добравшись туда, где они соединяются и где было еще горячее, принялись исступленно гладить, добавляя своего жара… Вера закрыла глаза и, постанывая, запрокинула голову. Он придвинул ее вплотную, так что нижняя часть живота прижалась к жаркой промежности. Словно договорившись, они принялись одновременно тереться друг об друга, как будто то, к чему шло дело, уже началось. Денисов младший брат рвался наружу, как будто хотел прорвать ткань штанов, словно девственную плеву проткнуть паутинку колготок и ворваться в уютную горячую норку…

Денис вынул «калашников», щелкнул клинком, по черному краю пробежал тусклый свет, бликуя на бритвенной заточке. Ножевая сталь привыкла открывать человеческое тело, но у этого клинка была другая судьба – второй раз он шел по совсем иному пути. На этот раз Денис сам справился с колготками: когда он осторожно прикоснулся лезвием к натянутой ткани, она лопнула, открыв доступ к тому огненному и влажному, что изображал судмедэксперт, ромбовидно соединяя ладони.

Труба золотисто вытягивала верхнюю октаву, звонко смеялась Таня Лопатко, что-то неразборчиво рассказывал Виктор. Вжикнула «молния» ширинки. Младший брат чуял цель и рвался наружу, как готовая к старту ракета.

– Отдай им этот диск. И у нас будут деньги.

Руки еще двигались по инерции, а уши вслушивались в ее голос, разум воспринимал слова, которые медленно проникали в сознание, в рациональную его часть. Секунда, две. Потом труба умолкла, все звуки пропали, пол под ногами исчез. Денис качнулся и остановился.

– Какой диск?!

Конечно, он ослышался или ошибся. Речь идет о чем-то ином. По-другому просто быть не может! Как не может Джоди заговорить человеческим голосом.

Из полумрака на него смотрели ее огромные блестящие глаза.

– Ты знаешь, какой.

Это все равно что прямой в голову. Джоди не просто заговорила. Она задала вопрос, который мог задать только шпион.

Денис остолбенел. Младший брат опал и съежился, так же как эмоциональная часть сознания. Теперь рацио взяло верх.

Ты знаешь, какой. Нет, погодите. Этого не может быть. Откуда ей известно? Она что… Нет, должно быть какое-то разумное объяснение, не то чудовищное, которое приходит в голову.

– Не смотри на меня так, Денис, милый. Это всего лишь кусок пластмассы, – шептала она. – Мы получим за него огромные деньги. Огромные. Мы много лет не будем ни в чем нуждаться, мы поедем и полетим, куда захотим, будем покупать вещи, которые нам нравятся, мы купим себе целый пляж с белым песком и будем с утра до вечера валяться на солнце и любить друг друга…

Она все еще сжимала его ногами, руками вцепилась в плечи и вытянула губы для поцелуя.

Денис отшатнулся.

«На нарах мы будем валяться, или еще хуже – в сырой земле!»

В красивом теле Веры сидел инопланетный монстр, который может сожрать и его самого, и Таню с Виктором, и всех остальных людей…

В мудром психологическом кинофильме эта мизансцена была бы решена так: хлесткий удар наотмашь, пощечина, она падает, закрыв лицо, он произносит одно-единственное слово типа «мразь» или «стерва» и уходит. Звучит тревожная музыка.

Но в жизни сыграть ее таким образом не выходило. Какая там пощечина! Он был парализован. Завывания трубы и смех Лопатко доносились как сквозь толстый слой ваты.

«Оркестр гремит басами, Трубач выдувает медь…»

Мир мгновенно изменился. Денис впервые за все время подумал, что он ее по-настоящему любил. Но подумал отстраненно, без боли. Равнодушно. Так смотрят пассажиры скорого поезда на жителей захудалой деревушки у железной дороги. А те, в свою очередь, так же безразлично смотрят на пассажиров. Это разные миры, им никогда не пересечься.

– Ну, что же ты? – Она притянула его к себе. – Давай, я хочу тебя!

– Что-то мне плохо, – выдавил он. – Пойду блевать…

Пошатываясь, он вошел в комнату, коротко кивнул повисшей на Викторе Тане Лопатко и сделал ей знак глазами в сторону кухни.

– Идем покурим, – сказал он в пространство. Голос скрипел, воздух с трудом проходил сквозь связки.

Не успел он выкурить сигарету и до половины, Таня появилась на кухне. Розовая, красивая, с блестящими глазами.