1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - Андрей Мелехов

Самое же, с моей точки зрения, удивительное заключается в описании уже послевоенных «приключений» трупа якобы погибшего Бормана. Так, в 1972 году его тело (и тело Штумпфеггера) «вдруг» нашли при рытье котлована возле той самой автобусной станции в Берлине (Инвалиденштрассе в Западном секторе города), где его будто бы в последний раз видел Аксман. То, что это был именно Мартин Борман (а почему, собственно, заподозрили, что это был он: там что, больше скелетов не было?), установили с помощью проверки зубной карты и сделанной значительно позже – в 1998 году – экспертизы ДНК. Материал для проведения последней, кстати, предоставил крестник Гитлера – Мартин Борман-младший, ставший католическим священником. Тем, кто скажет, что против опознанных зубов Бормана и анализа ДНК «не попрёшь», я возражу: пролежавшие в земле несколько десятилетий челюсти Бормана (вернее, то, что от них осталось) дантист Гитлера Блашке опознал по памяти спустя почти тридцать лет после того, как в последний раз видел их во рту у живого Бормана (там же, с. 11).

Ещё более интересные подробности выяснились после прочтения книги Джеймса Хэйворда «Myths & Legends of the Second World War». Он, в частности, процитировал следующий комментарий доктора Рейдара Зогнаеса (Dr. Reidar Sognnaes) – «известного американского одонтолога», который также исследовал зубы найденного в котловане скелета: «Так называемый «череп Бормана», фото которого несколько лет назад обошло страницы мировой прессы, на самом деле принадлежал товарищу Бормана по несчастью – Штумпфеггеру. Путаница с фотографиями двух черепов могла быть абсолютно случайной. Возможно, череп Штумпфеггера был просто выбран как лучше сохранившийся конкурировавшими друг с другом фотографами. Дело в том, что то, что впоследствии оказалось черепом Бормана, с первого взгляда напоминало беззубый комок грязи» (перевод с английского мой, с. 141). Историк Д. Хэйворд любезно поместил в своей книге фотографии обоих черепов. Честно говоря, они меня поразили: то, что оказалось «настоящим черепом Бормана», выглядит так, словно его обработали инструментом для шлифовки мрамора, потом обваляли в жидком бетоне и, наконец, закопали. «Лица» как такового просто нет: нос исчез, зубы почти отсутствуют. Лично мне непонятно, как эти немногие оставшиеся (и плохо сохранившиеся) зубы вообще можно было использовать для уверенного опознания человека, чьи останки пролежали в земле почти тридцать лет. При этом череп Штумпфеггера действительно выглядит вполне «фотогенично»: повреждения есть, но в целом идентификация не представляется невозможной.

Насчёт ДНК отвечу следующее: а почему, собственно, исключается возможность того, что скелет Бормана оказался на месте стройки не в мае 1945 года, а значительно позже?.. И что это вообще были кости «серого кардинала»? Мало, что ли, представителей его семейства осталось лежать по германским кладбищам – в том числе и в родном городе рейхсляйтера (оказавшемся, к слову, в составе ГДР)? Попутно отмечу, что в Германии, как и в большинстве других европейских стран, обычно проходят месяцы, а то и годы между появлением планов строительства в центре города (да ещё такого, как Берлин) и собственно началом работ. Соответственно, те, «кому надо», вполне имели время на то, чтобы подготовиться к рытью котлована нужным образом.

Словом, несмотря на всяческие решения германских судов – «считать мёртвым», «дело закрыть» и т.д. – мне вполне понятно по-прежнему не прекращающееся скептическое брюзжание израильтян, у которых к Мартину Борману имелись большие и вполне оправданные претензии. Судя по статье из энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945», изданной в 1985 году, не «пошли на поводу» у германских юристов и в Советском Союзе... Но, с моей точки зрения, не так важно, как, где и когда скончался военный преступник Борман, и каким образом его скелет оказался в упомянутом выше котловане. Более или менее безразлично мне и то, кто в конце концов мог «пригреть» столь одиозную личность. С точки зрения моей гипотезы о «козырной карте» гораздо более важным является то, что факт его общения с советскими «органами» подтверждён П. Судоплатовым. Важно для меня и то, что прямо перед войной на связь с Борманом вновь пытались выйти агенты НКВД. Подчеркну: я не очень верю в то, что Борман являлся советским (или ещё чьим бы то ни было) тайным агентом. Навряд ли он являлся и загадочным предателем «Вертером». Зато я вполне могу принять версию о том, что своим агентом или ситуативным союзником, готовым ради захвата власти в Германии убить фюрера, его мог в течение какого-то времени считать И.В. Сталин. И что Мартин Борман, пообещав (и, если так, то скорее всего неискренне) провести соответствующую акцию, потом мог элементарно не выполнить обещанного.

Не буду выдумывать обстоятельств, при которых могло начаться, продолжаться и закончиться «сотрудничество» Бормана и Сталина. Подчеркну лишь, что подобная операция – вполне в сталинском духе. Отметим также, что Борман не имел отношения к Вермахту и не представлял для СССР большой ценности в плане получения информации чисто военного характера. Согласно воспоминаниям Линге, на ежедневных военных совещаниях в ставке Гитлера Борман – «невероятный лицемер», «сминающий всех на своём пути» – начал появляться лишь в 1944 году («With Hitler to the end», с. 95). Почти то же самое сообщил и Эрих Кемпка: «Несмотря на своё влияние на Гитлера, Борман не принимал участия в ежедневных совещаниях, посвящённых военной обстановке, до января 1945 года. Даже Гиммлер первоначально не имел особых причин участвовать в этих встречах, но в конце концов получил допуск в качестве командующего Ваффен-СС» («I was Hitler’s Chauffeur», с. 50). Гораздо проще в этом плане было завербовать офицеров из германских штабов – ОКВ, ОКХ или Люфтваффе (что, кстати, и было сделано). Зачем же тогда Сталин пошёл на риск установления подобного контакта? Зачем советского шпиона Б. Афанасьева послали практически на верную гибель? Ведь Борман вполне мог «пойти на контакт», организовав немедленную ликвидацию Афанасьева. Дело в том, что в случае поимки чекиста сотрудниками гестапо политические конкуренты Бормана не замедлили бы сообщить о компромате фюреру, и тогда «самому верному соратнику» пришлось бы туго: Гитлер предательства не прощал. То, что советский разведчик даже после (якобы) неудачной попытки напомнить Борману о давнем знакомстве, остался в живых – уже само по себе наводит на определённые размышления...

В качестве наглядной иллюстрации предлагаю рассмотреть следующий – «симметричный» – пример. Скажем, в середине 20-х к бывшему сексоту царской охранки по кличке «Сосо» из белогвардейского Парижа в большевистскую Москву присылают человека, который ещё в бытность «Сосо» обыкновенным грузинским бандитом курировал его весьма специфическую двойную деятельность. Но засланный интурист и его начальники забыли, что за прошедшие годы молодой, но непростой кавказец превратился в пламенного революционера. И что этот видный деятель «ордена меченосцев» давно к тому времени перерос этап юношеских метаний в поисках быстрейшего пути к власти, известности и материальным благам. К тому же борьба бывшего провокатора «Сосо» за абсолютную власть на одной шестой части суши была пока далека от завершения: его окружали всяческие «любимцы партии», «железные феликсы» и прочие «несгибаемые ленинцы». Чуть подставишься – и не сносить головы: кругом одни подлецы и преступники... Что, как вы думаете, произошло бы с незваным гостем из старательно забытого прошлого бывшего бандита «Сосо»?.. Правильно: неосмотрительного «интуриста» или нашли бы в московской подворотне с проломленным черепом и вывернутыми карманами, или вообще бы не обнаружили.

Тот факт, что, по словам П. Судоплатова, НКВД якобы не смог выйти на связь с Борманом накануне войны, вовсе не означает, что связь эта не была установлена (или что она вообще прерывалась). Во-первых, Иностранный отдел НКВД, как мы знаем, был не единственной спецслужбой, имевшейся в распоряжении вождя. То, что не удалось чекистам, вполне могло получиться у Разведупра или разведки ЦК ВКП(б). Последнюю, напомню, фактически лично контролировал сам Хозяин, и о подробностях её деятельности пока можно только догадываться. Да и сам П. Судоплатов вполне мог просто-напросто соврать. По моему личному мнению, при написании мемуаров разжалованный генерал-лейтенант ГБ преследовал следующие цели: 1) отмыть своё изрядно подмоченное долгой отсидкой имя; 2) подзаработать на старости лет; 3) облить грязью своих врагов – прежде всего Хрущёва, который и посадил его после падения Берии; 4) пустить историков и широкую общественность по ложному следу в ситуациях, когда у него имелись основания подозревать, что тайное всё равно станет явным. Именно к последней категории относится его сказка о специальном отряде диверсантов, якобы созданном Берией для борьбы с германскими провокациями: это подразделение, по моему убеждению, как раз и предназначалось для организации и проведения этих самых провокаций – только уже против самой Германии. Из той же серии и его попытки убедить читателя в том, что Сталин с Молотовым были уверены, что перед нападением немцы выдвинут какой-то ультиматум. Это, мол, автоматически привело бы к началу переговоров и дало бы время для подготовки Красной Армии к обороне страны. Постарался Судоплатов «навести тень на плетень» и в вопросе о том, кто в действительности являлся тайным информатором Рёсслера («Люси»): таким образом он попытался навести тех, кого интересует данная загадка, на ложный след.