След исполина - Питер Нейл

— Нет, Дестан…

Коринфиец поднялся на ноги и в гневе сжал кулаки — так сильно, что его мускулы вздулись под одеждой.

— Кольцо у вас. Дайте его сюда!

— Нет! — выкрикнул Конан, — Ты, глупец, мы спасли тебе жизнь! Ты уже надоел нам с этим кольцом!

— Я получу его! — взревел Болард, протягивая руку к мечу. Едва не упав, он вытащил оружие, не отрывая глаз от Орина и Конана. — У кого из вас Кольцо? Отдайте его, или вы умрете, клянусь вам!

Орин сердито выступил вперед.

— Убери меч, Болард!

Тот начал пятиться, угрожающе выставив клинок. Орин отступил, по-прежнему не желая обнажать оружие и начинать драку.

Но Конан с готовностью вытащил меч.

— Будь ты проклят, Болард! Если ты и в самом деле желаешь заполучить Кольцо, тебе придется убить меня!

В полумраке палатки, освещенной только маленькой масляной лампой, грозно сверкнула сталь, и Конан прыгнул вперед, замахиваясь мечом на Дестана.

Тот присел и спас себе жизнь, сделав довольно неуклюжий выпад. Орин закричал, но Конан, выведенный из себя требованиями Боларда, нападал на того снова и снова, не давая ни секунды передышки. Коринфиец яростно рычал, затем уперся в свою койку: отступать было некуда — Конан загнал его в угол, заставляя отражать каждый из его выпадов и не давая самому перейти в нападение.

— Довольно! — выкрикнул Орин, обнажая меч.

Болард сделал выпад. Конан отразил его, но не до конца, и их мечи сцепились, а затем начали медленно опускаться остриями вниз — в этот момент Орин с силой ударил между ними, отчего клинки воткнулись в землю.

— Хватит! — стальным голосом велел Орин. — Дестан — убери меч! Конан — выйди из палатки и охлади свой пыл!

На какой-то миг оба противника, не обращая внимания на приказ барона, еще были настроены продолжить бой. Затем, опомнившись, оба медленно отставили мечи, и каждый поклялся про себя, что днем завершит поединок.

Северянин попятился, затем развернулся и вышел из палатки; очутившись на воздухе, он сунул меч в ножны. Вокруг толпились люди, но киммериец молча стал протискиваться к костру, Не отвечая на замечания и вопросы.

Возле него оказался Иллес.

— Что случилось, Конан? — спросил он.

— Он хочет получить Кольцо… — начал тот, по вовремя осекся.

— Кольцо? — переспросил юноша. — Так оно у тебя?

Конан резко повернулся и взглянул на Иллеса; его раздражение еще не улеглось.

— Не говори никому, ты понял?

Ошеломленный резкостью его тона, молодой человек кивнул.

— Я понимаю…

— Никто не должен знать! Это останется между нами — знаем только мы с Орином… а теперь еще и Болард.

— Я понимаю, Конан.

— Тогда отправляйся спать. Скоро уже рассвет.

Иллес еще немного постоял, озадаченный этой внезапной вспышкой, затем повернулся и пошел прочь. Он увидел барона, выходящего из палатки, но ничего не сказал ему.

— Эй, вы все, расходитесь, — резко скомандовал тот. — Живо!

Воины молча повиновались и, сумрачно переглядываясь, полные самых дурных предчувствий, отправились к своим кострам. Лишь один остался и нерешительно приблизился к Орину.

— Что еще такое? — рявкнул тот.

— Мой господин, я… боюсь, но, кажется, еще около десяти человек умерли во сне.

Орин ничего не ответил. Он устало уронил голову, выдавив из себя вздох бессилия, и со злостью загасил костер перед шатром, топча и расшвыривая догорающие угли. Затем он с вызовом посмотрел в темноту — широко расставив ноги, уперев в бока сжатые кулаки. Молча — ибо слова не имели никакого смысла…

А где-то далеко в густом лесу и на болоте птицы завели свои утренние песни, встречая новый восход.

* * *

Когда наступил рассвет — бледный, серый из-за тумана, окутывающего лес, — оказалось, что семьдесят семь человек не примут участия в переходе через западные топи. Все погибшие застыли в своих одеялах; лица их были искажены гримасой сильного испуга, конечности были странно вывернуты, словно в агонии. Среди умерших был и Сэринф.

Хотя многие шепотом говорили о том, что хорошо бы вернуться и отказаться от этого похода, никто не сказал об этом Орину в лицо. Солдаты седлали лошадей. Барон ехал впереди своего медленно тающего отряда, справа от него держался Конан.

Дестан Болард не пожелал занять свое обычное место слева от Орина и ехал позади Иллеса, Тайс и Варгана. Его черная маска то и дело поворачивалась в сторону киммерийца, который ничем не показывал, что чувствует на себе его взгляд; Варган понял, что дело неладно, и, поскольку Боларду он доверял не больше, чем болотной гадюке, старался держаться к нему поближе и постоянно краем глаза наблюдал за ним.

Ближе к полудню местность вдруг резко изменилась; поросшая мхом, влажная земля вдруг начала проминаться под тяжестью копыт, и казалась ненадежной.

— Идите колонной, — приказал Орин. — По трое в ряд.

Всадники начали перестраиваться, понукая пошатывающихся лошадей, и вскоре войско превратилось в длинный, извивающийся караван, спускаясь в низины и пробираясь через трясины и предательский валежник, под которым колыхалась земля.

Не успело войско продвинуться на достаточное расстояние, как лошадь одного из солдат сошла с тропы и застряла в болоте. Она жалобно ржала и рвалась; человек десять спешились и, пройдя по ненадежной земле, пытались помочь товарищу.

Всадник, чувствуя, что дело плохо, ухватился за нависающий сук. Его лошадь испугалась, но погрузилась еще глубже; не прошло и нескольких минут, как ее ноздри скрылись под мшистой жижей.

Солдат держался за ветку. Его приятель полез на дерево, чтобы помочь ему, но поскользнулся на скользком мху и сам едва не утонул. Кто-то достал кинжал и начал обрубать ветки, чтобы можно было ухватиться за них. Но прежде, чем он добрался до своего друга, тот сделал отчаянный рывок, пытаясь закинуть йогу на более высокий сук и уцепиться за него…

И сук не выдержал.

Солдаты вскрикнули, увидев, что их товарищ упал в самую трясину. Несчастный замолчал сразу после падения — он погрузился в трясину до отворотов сапог, а через несколько мгновений на поверхности жижи не осталось ничего, кроме пузырей, которые лопались, источая зловоние.

После этого случая люди впали в еще большее отчаяние и уныние.

Орин осторожно вел свое войско, часто останавливался, чтобы проверить, насколько безопасны те или иные участки пути. Сначала он пытался пройти одной дорогой, и, если копыта его Юшади уходили под воду, приказывал остановиться; затем поворачивал в другую сторону — таким образом его отряд обходил все опасные места.

Их окружали деревья, но что это были за деревья — иссохшие, мертвые, поросшие мхом — мч, полный ядовитых запахов и загадочных звуков: то и дело слышалось карканье воронья, плеск прыгающих лягушек и водяных ящериц, треск и хруст, издаваемый каким-то крупным зверем, ломящимся через кустарник. Иногда сами воины вскрикивали от страха, замечая странную рябь, мелькание чьих-то глаз и зубов, щелкающих где-то рядом в темных топях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});