Монстр лазейку найдет! - Лизи Харрисон

Мелоди сообразила, что несет какой-то бред, и хихикнула.

– Извините. Я просто волнуюсь. Слушайте, вам больше нечего бояться. Просто пустите меня в дом, и…

– Извини, что?

– Можно войти?

– Прости, нет, – ответила женщина, прикрывая дверь еще плотнее.

– Послушайте, но я же на вашей стороне, вы понимаете? – настаивала Мелоди. – Я куда больше похожа на вас, чем вы думаете!

Женщина улыбнулась отстраненной улыбкой, ностальгической и несколько настороженной.

– Это чем же?

– Ну… мне тоже есть что скрывать.

Мелоди остановилась, напомнив себе, что следует быть осторожнее. Однако в этой женщине было нечто, что внушало уверенность и чувство безопасности. А тайна Мелоди сделалась слишком тяжкой, чтобы нести этот груз в одиночку.

– Мой голос способен убеждать людей делать что угодно! – выпалила она. Мелоди впервые произнесла это вслух. Вслух это прозвучало даже безумнее, чем когда она думала про себя. Но не зеленой женщине ее судить!

Женщина приоткрыла дверь чуть шире – так, чтобы было видно ее саму, но не дом, – и вздохнула.

– Мне кажется, это опасный дар.

Мелоди вскинула брови. Она что, издевается?

– Опасный? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду… – женщина коснулась золотой подвески в виде парусной лодочки, которая висела у нее на шее, и принялась двигать ее по цепочке вправо-влево, – …что людям нужно давать возможность решать самим.

– А если они примут плохое решение? – спросила Мелоди. «Вот, к примеру, школьный совет, решивший уволить госпожу Дж.».

– А кто ты такая, чтобы решать за них?

Мелоди сдавило грудь.

– Но я-то знаю, что хорошо, а что плохо!

Женщина застегнула халат и скрестила руки на груди.

– Если что-то хорошо для тебя, это не значит, что оно для всех хорошо.

«А она кто такая, в конце концов?»

– Ну, в данном случае это так.

Аквамариновые глаза женщины сузились.

– В каком это случае?

– Женщину, чей дом вы сняли, уволили из-за дискриминации, и теперь она через неделю уедет, и…

Внезапно дыхание у Мелоди пресеклось: она нащупала решение!

– Обожемой, да ведь я могу просто сказать директору Уиксу, чтобы он снова взял госпожу Дж. на работу! Я могу сказать всей школе, чтобы ее приняли обратно, и…

– Стоп, – сказала женщина. Голос ее звучал твердо, но по-прежнему оставался добрым. – Этого ты сделать не сможешь.

– Почему? – с негодованием спросила Мелоди, снова топнув босой ногой, как маленькая.

– Потому что это вторгнется в ход вещей и изменит ее судьбу, – ответила женщина.

– Да, изменит! Изменит к лучшему!

– Неправда, Мелоди. Это очень опасно.

– А что тогда хорошего в могуществе, если я не могу им пользоваться?

– А кто тебе сказал, что могущество – это хорошо? Наоборот, это звучит ужасно. Найди другой способ вернуть ей работу. Способ, который не потребует этих твоих… свойств. То, что ты можешь сделать сама.

– Ха! – сказала Мелоди. Это был отнюдь не смех. – Странно слышать совет «быть собой» от женщины, которая стыдится собственного цвета кожи!

– Стыдится? Я не стыжусь собственного цвета кожи.

– Да ну? – сказала Мелоди. – А если вам нравится быть зеленой, что ж тогда вы в темноте живете, а?

Женщина отступила назад, в дом, и хихикнула.

– Да я просто электричество экономлю! – сказала она так, словно это само собой разумелось. – Это один из многих пунктов, которые я соблюдаю, чтобы сберечь нашу планету.

«Ах, в этом смысле «зеленая»!»

Стыд молнией пронизал Мелоди от макушки до пяток. Ну как она могла быть такой дурой? Такой доверчивой? Такой безрассудной? «А вдруг эта нормалка ненавидит ЛОТСов? А вдруг она вызовет полицию?»

– Ну… ладно, я пойду…

– Постой.

Женщина положила теплую руку ей на плечо:

– Если тебе действительно небезразличен этот мальчик, Джексон, предоставь событиям идти своим чередом. А не так, как тебе хочется.

Аквамариновые глаза смотрели твердо и решительно. Видно было, что женщине это действительно важно.

Но почему? Это же просто экологически озабоченная нормалка, она небось думает, что Мелоди вообще все сочинила.

– Обещай, что постараешься!

– Хорошо, – ответила Мелоди. – Постараюсь.

Женщина улыбнулась, кивнула и затворила дверь. Мелоди снова осталась в темноте одна.

Глава 18

Крышесносные новости

И вот опять пришло то самое время.

Клодин не требовалось смотреть на небо, чтобы знать, что скоро полнолуние. Она это чувствовала. Каждый раз, как Ляля говорила «Притормози!» или «Полегче на поворотах», ей хотелось разреветься, или вырвать подруге язык, или и то, и другое сразу.

– Слушай, давай забьем на параллельную парковку и просто поучимся парковаться, а? – сказала Ляля, глядя на пустынную стоянку отеля. Сейчас она была бледна уже не от голода или недостатка солнца – кухня Гарриет и ежедневные прогулки с Клодом исправили дело, – а от дерганого вождения Клодин.

– А что толку? – надулась Клодин. – Все равно мне права никогда не дадут!

– Нет ничего невозможного, – возразила Ляля. – Смотри!

Она открыла свою матовую губную помаду и уверенно мазнула ею по губам, чего ей прежде никак не удавалось.

– Видела? И ни единого пятна на щеке!

– Как ты это делаешь?! – спросила Клодин, зная, как трудно вампирше, не отражающейся в зеркалах, ровно накладывать макияж.

– Я и глаза красить умею! – улыбнулась Ляля, хлопая свеженакрашенными ресницами.

– Это ты в Румынии научилась? – спросила Клодин, исподтишка вырубая отопление.

Ляля наклонилась и снова его включила.

– Нет, сегодня! Пока ты спала. Мне Клод помог.

– Клод?!

«Опять?!»

Сперва он уговорил Лялю попробовать стейк. Нет, конечно, она брезгливо вонзила в него клыки и потом сплюнула в салфетку, но все-таки. Раньше она даже не пыталась. Потом убедил ее не бояться естественного света (и недостатка сна) и стал выводить ее на прогулки без зонтика. А теперь еще и это?!

– Ага! – Ляля хихикнула, вспоминая, как это было. – Он сделал мою маску из папье-маше, и мы практиковались на ней.

– Этот лохматый громила-футболист помогал тебе накладывать косметику? – воскликнула Клодин, прекрасно зная, что Клод – совсем не такой олух, какого она только что описала. Однако парень, который изготовил и расписал маску, чтобы Ляля могла научиться накладывать макияж, сильно отличался от того Клода, которого она знала. Ее брат интересовался линиями разметки, а не контурами для губ; атаками, а не оттенками; спортивной формой, а не формой подводки. Может, на него тоже полнолуние действует? Или жизнь беженца? Или отсутствие футбола?