В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

«Ничего себе, молоды. Ну прямо дети, да».

Она видела, что японец собирался сказать что-то еще, но тот сдержался. В его культуре было не принято перечить старшим.

Эшли не разделяла воодушевления своего бывшего инструктора по поводу полета. Она предпочла бы, чтоб они вовек не пригодились старушке Земле. От нехорошего предчувствия екнуло сердце.

«А все-таки ты трусиха, – подумала она. – Ну и разводила бы свои цветочки, какого хрена тебя потянуло сюда? Ты ведь не хотела никому что-то доказать. Ты хотела только заработать. Неужели нельзя было найти способ безопаснее?».

Хотя полеты на гражданском «челноке» (кроме первых двух рейсов!) никогда ее не пугали, а даже вызывали странное чувство радости, переходящей в восторг, которая появлялась именно в момент отрыва от Земли и достигала пика в миг появления эффекта временной невесомости. Но там все было иначе. Там не было таких перегрузок. Там все было рассчитано для безопасности и комфорта неподготовленных пассажиров. Пассажиры обычно тоже были в восторге. Кроме некоторых. Но даже этих гражданских перед стартом проверяли на симуляторах и несколько дней готовили.

«Нашли чему радоваться. Тому, что их челнок падает на Землю, но в определенный момент останавливается, – говорил на это Максим. – Можно сигануть с крыши – почувствуешь то же самое. Пустая трата денег богатеев, когда в Африке голодают дети».

К моменту ее работы там, этот челнок был уже не развлечением для миллионеров, а дороговатым, но вполне доступным способом отдыха для среднего класса. Многие покупали такие туры с детьми, на праздники, свадьбы и другие торжества. Случалось Эшли пилотировать судно и без пассажиров – с прахом недавно умершего владельца швейных фабрик из Бенгалии. Пепел был распылен над водами Ганга, хотя с высоты двухсот километров его должно было разнести на весь полуостров Индостан. Как же давно это все было… Конечно, она невольно вспомнила Макса. Или просто Максима, как он часто называл себя, ставя ударение в этом имени так, как ставят его французы. Или русские? Она уже не помнила.

Последующие десять минут не происходило ничего. Они спокойно двигались по орбите как искусственный спутник, не тратя горючее. И выжидали. Других приказов от Центра Управления не поступало.

Судя по тем крохам информации, которую сообщили команде «Наблюдателя-7» – грузовик по-прежнему отвечал на все запросы, но продолжал приближаться к Земле, не снижая скорости. Командир «Наблюдателя-7» высказал подозрение, что ответы генерировала программа, а экипаж захваченного судна мог быть давно мертв или выведен из строя. То есть, что судно могло управляться дистанционно. В Башне сказали, что «приняли его слова к сведению». Возможно, они и сами так считали. Судя по всему, Центр Управления продолжал с «Теодором Рузвельтом» постоянный радиообмен, но сам орбитальный перехватчик в этом не участвовал, и никто его команду в известность не ставил. Точно так же они не поддерживали голосовую связь с другими перехватчиками. За исключением пары напутственных фраз в самом начале. Хотя их местонахождение и траекторию полета видели. Все остальное было отдано автоматике.

Время тянулось медленно.

Эшли вспомнила, о чем она думала в тот момент, когда по ним был нанесен удар. О том, как неудобно устроены на борту туалет, душ и как тяжело пользоваться в космосе средствами гигиены. Как плохо было этой русской космонавтке Терешковой. Ведь это было еще лет восемьдесят назад. И с комфортом на том корабле все было еще хуже, чем у них сейчас.

А потом был вскрик Коберна. Который в отличие от них не сидел в кресле, хотя и должен был, а находился на полпути от бытового отсека, где он разжился ежедневными рационами астронавтов. Собирался ли майор съесть их один или поделиться с ними? Этого она не узнала.

– Какого …? Дьявол! – услышала она его вскрик. – Протокол «А-4»!

Это означало «ракетную атаку».

Не рассуждая, Эшли активировала систему активного маневра. Для этого требовалась команда пилота.

Секунду назад она не видела на экране радара ничего, и вот цель появилась из ниоткуда, как призрак. Вернее, это они были целью для этого быстро перемещающегося объекта. Ракета явно была на основе продвинутой стелс-технологии. И двигалась со скоростью восьми Махов. Они «увидели» ее, когда до столкновения оставалось полторы секунды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Было и ручное управление, но даже ее отточенные рефлексы ничего бы не дали, если бы не заложенные в автопилот шаблоны маневров, из которых искусственный интеллект корабля выбрал по его мнению оптимальный. Она не стала вмешиваться. Такие скорости не для человеческого восприятия.

Заработали в полную силу термоядерные двигатели левого борта, и «Наблюдатель» заложил крутой вираж, который был бы невозможен в атмосфере, но здесь в безвоздушной (почти) среде оказался вполне допустим. Их с Гарольдом вдавило в кресла, а командира, который находился в это время на ногах, ударило о переборку так, что он охнул.

«Он не должен был покидать своего места», – отметила про себя Эшли.

С трудом майор Коберн добрался до кресла, пристегнулся. Женщина заметила у него на лице кровоподтек.

– Я… в порядке, – сказал он.

– Восемь ловушек запущены, – спокойно и сухо отчитался Гарольд. Он все выполнял по заученному протоколу. – РЭБ работает в полную мощность.

– Пронесло, – услышала она приглушенный голос Коберна.

И в этот момент пролетевшая мимо ракета сама выполнила круговой разворот и вот уже снова мчалась к ним. Тепловые ловушки она словно не заметила. И система постановки помех, которой окружил себя корабль, тоже на нее не действовала.

А на радаре со стороны земной поверхности появились еще две такие же ракеты.

– ПР пошли, – таким же голосом киборга сообщил Синохара. – Подбили одну. Вторая… в ловушке. Третья… заходит обратно. Вижу еще две!

Эшли их тоже увидела. Теперь они приближались к кораблю с трех направлений. И летели совсем не по прямой линии, а маневрировали, виляли из стороны в сторону.

– Отстрелил все ловушки, – японец все так же хранил спокойствие Будды. А может, только притворялся.

Да, беречь их уже не было смысла, может, хоть одна притянет к себе одну из этих штук. И противоракеты тоже. Эшли увидела, как одна за другой маленькие светлячки отделяются от «Наблюдателя» и летят в сторону непрошенный гостей. В ее голове мелькнула совсем не женская мысль о том, что, если корабль поразят, боекомплект может сдетонировать. Поэтому от него лучше избавиться.

Тут уже никакой маневр не мог их спасти. Эшли честно попытались, то есть перевела ИИ в режим максимальной чувствительности, наплевав на расход топлива и перегрузки. Корабль закрутился волчком, но одна ракета ударила их в заднюю полусферу. В годы стажерства это словосочетание казалось ей чертовски пошлым.

Последним, что Эшли услышала, был вопль командира, похожий на рык зверя сквозь стиснутые зубы. А потом она непроизвольно закрыла лицо руками, как делают, когда падают лицом вниз. В этот момент в них попали еще раз. И была вспышка, грохот, а после полная темнота и долгая ватная тишина.

*****

Лейтенант Эшли Стивенсон хорошо знала историю, хотя и не любила этот предмет в школе. Поэтому она знала, что это не первый космический бой. Первый имел место, когда северокорейские ракеты атаковали спутник «Дамокл», с чего началась Вторая Корейская война.

Случай с «Теодором Рузвельтом» не был и первым эпизодом космического пиратства – в 2045 году террористы-экологи из организации «Зеленый мир» уже захватывали экспериментальный шаттл корпорации «Айнхорн-индастриз» и пытались посадить его на территории одного из африканских изгоев, чтоб принудить Мировой совет, правительство Всемирного Содружества и корпорации Десятки «прекратить глобальный экоцид и истребление видов», к которому якобы приводило использование термоядерной энергии. Корабль им посадить удалось. Но добились террористы только своего истребления силами спецназа Корпуса. Естественно, при оказании вооруженного сопротивления.