Любовь по правилам и без 2 (СИ) - Озолс Агата

Переходя улицу я глянула на свое отражение в витрине булочной - мой вид ничего общего с мечтами пятилетней давности не имел. И самое главное, теперь меня это нисколько не тревожило.

Хотелось по-быстрому поговорить с Романом, выяснить, чего его принесло ко мне и вернуться домой. Там новый роман ждет продолжения, кот неглаженый, ужин надо готовить и вообще, скоро Мари придет, а я обещала, что сегодня мы будем делать куклам прически.

Роман выбрал столик у окна, и я чертыхнулась в досаде: именно мимо этой витрины будет проходить Машка, хорошо, если она не уговорит няню зайти в булочную за чем-нибудь вкусненьким к вечернему чаю.

«Надо быстренько поговорить и разбежаться», - с этой мыслью я открыла дверь.

- Я заказал тебе кофе, - при моем появлении Роман поднялся со стула и помог мне устроится за маленьким круглым столиком. - Как бы любишь. Черный, без сливок.

- Закажи еще и сливки, - буркнула я из какого-то детского чувства противоречия.

- С удовольствием, - Валишевский расплылся в улыбке.

Пока он ходил к стойке и делал заказ, я достала мобильный и быстро написала няне, чтобы они с Мари  ждали меня в «Леоне». Пусть дочка  объестся мидиями, но это во сто раз лучше, чем встретиться нос к носу с биологическим отцом. Когда от няни пришел ответ, что они будут ждать меня в ресторане, я выдохнула с облегчением и немного расслабилась. Главное дело сделано, с остальным я уж как-нибудь разберусь.

Это «остальное» вернулось с небольшим молочником и водрузило его на стол передо мной с видом триумфатора.

- Кого вы разбили под Аустерлицем? - хмыкнула я и налила себе сливок.

Лицо Романа утратило самодовольное выражение, и я порадовалась - нечего тут нос задирать. Я его не ждала, не звала и видеть не хочу.

- Ты совсем не изменилась, - с грустными, ностальгическими нотками в голосе заметил Валишевский.

- Изменилась, - возразила чуть резче, чем хотела. - Я стала на пять лет старше. Мне теперь сорок, позволь тебе напомнить, и этот байроновский тон на меня давно уже не действует.

- Аня, давай поговорим спокойно, - серьезно попросил Роман.

- Рома, нам не о чем говорить, - ответила я, вслед за Валишевский переходя на серьезный тон. - Вообще не о чем. Ты зря пришел.

- А вдруг не зря? - продолжил он упорствовать.

- Зря, - убежденно сказала ему. - Ответь мне только, как ты узнал, где я живу, и давай разойдемся.

- Даже кофе не выпьешь?

- Кофе выпью, - я кивнула на маленькую чашечку перед собой. - Тут как раз на твой ответ.

- Обратился в твой фан-клуб. Представляешь, у них есть твой адрес.

Я только тяжело вздохнула.

Говоря откровенно, я не была настолько уж популярной личностью, чтобы поклонники караулили у дверей моей квартиры. Но иногда, по праздниками или на мой день рождения, члены моего фан-клуба (господи, как пафосно это звучит, аж противно!) приносили мне цветы и маленькие сувениры, оставляя их у консьержа. В доме было строго - чужих не пускали. Кстати, как удалось просочиться Валишевскому? Я задала ему этот вопрос.

- Тоже ничего сложного, - он пожал плечами. - Сказал, что я из издательства, и меня пропустили.

Я поставила себе в уме галочку - поговорить с консьержем и сделать внушение, нечего кому попало шататься по нашему дому. Думаю, жильцы будут мне благодарны.

- Спасибо, что просветил, - я сделала последний глоток кофе. - Была рада тебя видеть, но мне пора.

Он перехватил мою руку, не давая возможности подняться.

- Пусти, - зашипела я не хуже королевской кобры. - Пусти или сильно пожалеешь.

Роман тут же отпустил мою руку.

- Ань, прости, - сказал покаянно. - Прошу тебя, подожди. Я хочу тебе все объяснить. Понимаешь…

Но я не дала ему договорить:

- Нет, Рома, я не понимаю. И понимать не хочу. Ты поступил, как настоящий засранец. Бросил меня, ничего не объяснил, даже не извинился. А теперь хочешь поговорить? Рома, зачем?

- Можешь мне не верить, но все эти годы я думал о тебе и не переставал чувствовать свою вину, - ответила Роман.

Я в досаде махнула рукой.

- Я не об этом тебя спросила. Наверное, у тебя были какие-то мотивы. Наверное, даже очень важные. Но сейчас они мне не интересны. Зачем мне с тобой разговаривать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты не хочешь знать, что тогда произошло?

- Ни капельки, - ответила спокойно. - Ты немного опоздал с разговорами. Лет на пять , примерно.

- И тебе даже не интересно? - продолжал допытываться Валишевский.

- Интересно? Роман, не хочу тебя разочаровывать, но мне плевать на то, по какой причине ты так поступил пять лет назад. Все, что тогда произошло между нами, я оставила в Москве. Здесь у меня не только другое имя. У меня другая жизнь, понимаешь? И тебе в ней места нет и не будет.

- А Марку? - зло спросил Роман.

- А что Марку?

- Марку нашлось место в твоей жизни? Или будешь утверждать, что между вами только деловые отношения?

- А вот это уже точно тебя не касается, - я поднялась из-за стола.

- Постой. Ты мне не ответила.

Он тоже поднялся вслед за мной, и теперь мы стояли друг напротив друга, как заправские дуэлянты.

Роман изменился. Стал мужчиной, заматерел. Жаль, что внутри он по-прежнему остался капризным мальчишкой. Обаятельным, веселым, но не ценящим ничего, кроме своих желаний. Объяснять ему что-либо бесполезно. Он все равно вывернет все с ног на голову. Да и зачем? Я сказала Роману  правду - все, что было между нами, осталось в Москве, и теперь мне действительно все равно.

Сделала шаг назад, отходя  от Романа и покачала головой.

- Нам не о чем говорить. Прощай.

Быстро обошла его по большой дуге и вышла из булочной. Если бы я обернулась в тот момент, то заметила бы, как упрямо сжились его губы.

19

Я специально расправила плечи и повыше забрала подбородок, прекрасно осознавая, что Роман наблюдает за мной сквозь  витрину булочной. Не позволю ему увидеть мою слабость. Нет уж, однажды он знатно потоптался в моей жизни, куда я так опрометчиво его впустила. Сама, своими руками, никто с ножом у горла не стоял. И ведь знала, что не стоит связываться с таким, как Роман Валишевский. Знала, но вляпалась. И от этого было обидно вдвойне.

Потому и шла я сейчас, походкой от бедра, широко улыбаясь и выпятив грудь, чтобы, ни дай бог, никто, особенно глядящий мне вслед Роман, не заподозрил, насколько мне хреново в эти минуты. И насколько я боюсь, что эта встреча с прошлым будет не последней. Я могла лишь надеяться, что у Романа достаточно здравого смысла, чтобы не настаивать на возобновлении знакомства.

Конечно, я отшила его один раз, смогу отшить и другой, и третий. Но он знал, где я живу. Если Валишевскому вожжа под хвост попадёт, он разобьет палаточный лагерь прямо под нашими окнами и, рано или поздно, увидит мою дочь. Что же мне теперь, покупать другую квартиру? А фиг ему! Пусть только попробует приблизиться к Маруське, я его порву, как Тузик грелку. Как там кричали волчата из мультика про Маугли? Мы принимаем бой? Да, именно так: мы принимаем бой!

Машка с няней ждали меня, как и было договорено, в «Леоне». Маруся, пользуясь случаем, за обе щеки уплетала свои любимые мидии. Моська вся в сельдереевом соусе, глаза горят восторгом настоящего гурмана.

Иногда ее любовь к морепродуктам меня удивляла - откуда бы ей взяться? Мне любила мидии и прочих разных  лобстеров, но чтобы трястись  от восторга, такого не было. Тетя Полин предпочитает хорошо прожаренный стейк, а Бо, четвертый член нашей дружной компании, вообще вегетарианец. И спрашивается, почему моя дочь обожает морских гадов?

- Мамочка, - с набитым ртом проговорила дочь, - мы тебя заждались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Прожуй сначала, - я присела рядом с ней за столик и кивнула няне.

Не то, чтобы я была столь ярым приверженцем приличий, скорее опасалась, что моя малявка может подавиться. Машка тщательно проживала очередную порцию и продолжила:

- Ты где была так долго?