Проза, сценки, наброски - Даниил Хармс

Жил был человек, у которого не было чемодана, поэтому наш герой держал свои некоторые вещи в большом глиняном горшке. Но вот однажды случилась с ним такая история: купил он себе подвязки и положил их в горшок, подумав при этом: "пусть полежат себе там, а к пасхе я их надену". Несколько дней спустя герой наш полез в горшок, кажется, за карандашом. Смотрит, а в горшке лежат подвязки. Удивился наш герой и подумал про себя так: "Откуда эти подвязки? Ведь не я же положит их туда! Каким образом они там? Вот ведь история! Пойду-ка я, спрошу соседа". И вот пошёл он к соседу, а сосед в это время ломал подсвечником свою кровать. Петр Иванович (это...

<сер. 1930-х> -----------------

x x x

Четыре немца ели свинину и пили зелёное пиво. Немец по имени Клаус подавился куском свинины и встал из-за стола. Тогда три других немца принялись свистеть в кулаки и громко издеваться над пострадавшим. Но немец Клаус быстро проглотил кусок свинины, запил его зелёным пивом и был готов к ответу. Три других немца, поиздевавшись над горлом немца Клауса, перешли теперь к его ногам и стали кричать, что ноги у немца Клауса довольно кривые. Особенно один немец по имени Михель смеялся над кривыми ногами немца Клауса. Тогда немец Клаус показал пальцем на немца Михеля и сказал, что он не видал второго человека, так глупо выговаривающего слова "кривые ноги". Немец Михель посмотрел на всех вопрошающим взглядом, а на немца Клауса посмотрел взглядом, выражающим крайнюю неприязнь. Тут немец Клаус выпил немного зелёного пива с такими мыслями в своей голове: "вот между мной и немцем Михелем начинается ссора".

Остальные два немца молча ели свинину. А немец Клаус, отпив немного пива, посмотрел на всех с видом, говорящим следующее: "Я знаю, что' вы от меня хотите, но я для вас запертая шкатулка."

июнь 1933

-----------------

Съезжаются гости

Четвёртый гость:

Каша подана.

Гость с опахалом:

Кого поцеловать хозяйку или хозяина?

Часоточный гость:

Ай батюшки! Я без рукавов!

Татьяна Николаевич:

Кхэ кхэ, я сегодня утром наболтала муки в рот и чуть-чуть не подавилась.

Дядя Воль:

Ох молодежь пошла!

Хозяин:

Идёмте гости на порог

есть лепёшки и творог

вот вам соль а вот вам грип

вот вам гвозди. Я охрип.

Гости:

Не хотим еды, хотим танцы!

Хозяйка:

Музыканты! Эть! два! ... три!

(Музыканты с размаха прыгают в воду).

Хозяйка:

Эх, совсем не то вышло.

Часоточный гость:

Нам что ли выкупаться?

Восемь гостей хором:

Ну вот тоже в самом деле!

Княгиня Манька-Дунька:

Я господа вся в веснушках, да, а то была бы красавица... Честное слово!

Гость Фёдор:

Гхе гхе с удовольствием.

Солдат в трусиках:

Разрешите вам княгиня Манька-Дунька поднести букет цветов.

Гость Фёдор:

Или вот этот гребешок.

Солдат в трусиках:

Или вот эту пылинку.

Гости: Тише! тише! слушайте!

Сейчас дядя Воль расскажет анегдот.

Дядя Воль встав на стул:

Прочёл я в одной французской книжке анегдот. Разсказать?

Гости:

Да -- да!

Татьяна Николаевич:

Безусловно!

Дядя Воль:

Одна маленькая девочка несла своей бедной матери пирожок с капустой и с лучком. Пирожок был испечен на чистом сливочном маслице и посыпан тминцем.

Гости:

Ох хо хо хо хо! Уморил!

Дядя Воль:

Постойте, это ещё не всё, ещё дальше есть! Подходит к девочке добрый господин и даёт золотую монету и говорит: Вот тебе девочка золотая монета, отнеси её твоей бедной матери.

Гости:

Ха ха ха! Ловко он её!

Дядя Воль:

А она представьте и говорит: я прачка.

Гости:

Ха ха ха!

Дядя Воль:

А добрый господин достал из кормана рояль.

Гости:

Ха ха ха ха!

Княгиня Манька-Дунька:

Ой не могу, зубы даже заболели! Честное слово!

Хозяин:

Ну пора и по домам.

Хозяйка:

Досвидание досвидание дорогие гости!

Гости:

Досвидание досвидание. Вот уйдём и дом подожгём.

Хозяйка:

Ах ты мать честная!

Хозяин:

Вот же раз!

<1931>

-----------------

x x x

Как известно, у Безименского очень тупое рыло.

Вот однажды, Безименский стукнулся своим рылом о табурет.

После этого рыло поэта Безименского пришло в полную негодность.

<Август-сентябрь 1934> -----------------

x x x

Как только Иван Яковлевич приблизился к столу, свист прекратился. Иван Яковлевич прислушался и сделал ещё шаг. Нет, свист не повторялся. Иван Яковлевич подошёл к столу и выдвинул ящик. В ящике была только грязная вставочка, которая с гохотом покатилась и стукнулась в стенку ящика. Иван Яковлевич выдвинул другой ящик. В этом ящике ничего не было, и только на дне самого ящика лиловым, чернильным карандашом было написано: "Свиньи". Иван Яковлевич задвинул оба ящика и сел на стул.

<сер. 1930-х> -----------------

x x x

Из дыма появляется Кукурузов.

Кукурузов:

Эй люди! Несите его сюда! Тут, на этом месте произойдёт кровавая расплата. Я ждал этого мгновения без малого четыре года. Час пробил! Играйте трубы! (Вынимает платок и вытирает им вспотевший лоб.) Да, если есть загробная жизнь, то ещё вопрос: всякий ли достоин её.

<нач. 1930-х> -----------------

x x x

Миронов завернул в одеяло часы и понёс их в керосинную лавку. По дороге Миронов встретил Головлёва. Головлёв при виде Миронова спрятался за папиросную будку. "Что вы тут стоите?" -- начал приставать к нему папиросник. Чтобы отвязаться, Головлёв купил у папиросника мундштук и коробку зубного порошка. Миронов видел всё это, на чём, собственно говоря, рассказ и заканчивается.

___

Миронов бил Головлёва по морде, приговаривая: "Вот тебе порох, собачий мошенник!"

20 августа <1934> -----------------

x x x

Промокнув от дождя, Сикорский дрожал и стучался в калитку. Ему открыли спустя минут двадцать. Сикорский просился переночевать. Его пустили, но с тем условием, что он уйдёт чуть свет.

Чуть свет Сикорский ушёл. И, глядя на восходящее солнце и на траву, Сикорский чувствовал прилив новых сил.

<Август 1934> -----------------

x x x

В окно влетел маленький кузнечик. Петров стал стаканом ловить этого кузнечика. Петрова салфеткой гнала кузнечика в угол, а сын Ляпунова принёс баночку с клеем и ждал приказания Петровой.

<1933> -----------------

x x x

Трактат о красивых женщинах, лежащих на пляже под Петропавловской крепостью, сидящих на Марсовом поле и в Летнем саду и ходящих в столовую Ленкублита

писан Даниилом Протопластом.

Эпиграф из тигров: "О фы! О фе!"

Кра кра краси фаси перекоси. Предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет.

1933. Июль

-----------------

x x x

Один бывший жандарм после революции стал служить кем-то в редакции в одном из южных городов России. Обыкновенно он был угрюм и молчалив, но иногда он становился в дверях редакции, крестил свои усы и сообщал присутствующим разные интересные вещи. Так например, один раз он сказал:

-- В Америке изобрели такую машинку, что её пососёшь, и на едьбу* не тянет. Совсем не тянет.

* От слова еда (прим. автора)

<Июль 1933>

-----------------

x x x

Некоторые люди путем эфира могут постигать тайны вышеположенные, но все же в черезвычайно узком аспекте, как например

img src=img_11_26.gif

Если б вся истина укладывалась бы на линии ав, то человеку дано видеть лишь часть, не далее последней возможности (с). Возможно, путем эфира можно перенести свое восприятие в иную часть мировой истины, например d, но суждение иметь о "виденном" человек вряд ли сможет ибо знать будет лишь две части мира друг с другом не связанные: ас и d. Суждение же может быть лишь путем нароста истины от a к d. В данном же случае возможного (с) охватывая целиком пройденный путь.

по поводу нанюхивания Шурки

2 ноября <1926>

-----------------

x x x

Прием А. Белого, встречающийся в прозе -- долгождан. Я говорю о том приеме, который не врывается как сквозняк, не треплет скрытый в душе волос милого читателя. О приеме говорю я таком же естественном, как. Достаточно. Уразумение наступит в тот именно момент когда не ждет того читатель. До тех пор он правильно догадывается, но трусит. Он трусит. Об авторе думает он. Автор мог предвидеть все -- как? За этим следует слово, одно (много два) -и читатель говорит, в пыль забившись скучных метафор, длинных периодов, тупых времен -- пыль. Тут, говорит он себе, так же просто как до начала чтения,-- мысль его прояснилась. Ура скажет читатель. Потом наступает уразумение. То далёко залетает каждый звук, то останавливается прямо в упор -- неожиданно. Можно вздрогнуть. Вышел А. Белый из-под тумана, прояснился и тут же отжил.1

Выражение всего мира -- перекошенной. Ухом вместо рта. Гы над щетиной всхохрилось. Жуть пошла. И в один миг пропало недоверие. Появился тот же Невский, каким знали мы его 25 лет. Дама прошла по Невскому, опять-таки знакомая вся до корней своих. Повернулись мы и трах... нет города. Мысль одна вверх другая под ноги, крест на крест.2 Пустоты да шары, ещё трапеция видна. Жизни нет. Всё.