Проживи мою жизнь - Терри Блик

Майя села на королевских размеров кровати, нашарила на тумбочке телефон: пять утра. Макс дрых на животе, откатившись на свою половину, сбросив простыню и подмяв под себя подушку. Верлен тихонько оделась, поцеловала так и не проснувшегося любовника, спустилась с крыльца и вызвала такси.

Пока ждала, смотрела на играющие друг с другом облака, подсвеченные розовой дымкой восходящего солнца, дышала влажными липовыми и берёзовыми ароматами, и постепенно внутри зрела мысль: «Весь мир – в моих собственных руках. И тюрьма – в моих мозгах. Нужно найти в себе смелость и быть с Максом честной. Всё уже нехорошо. Так нехорошо, что пора прекращать. Главное, сделать так, чтобы ему не было больно, ведь он любит меня. А я… я для любви вообще не предназначена. Просто бесчувственная скотина, машина, способная только пахать и пахать. Он – свет и солнце, радость и лёгкость, а я – запущенная хандра, хронический депрессняк. Со мной от тоски сдохнуть можно». Подъехало такси, и Верлен переключилась на предстоящий рабочий день.

Кортина

Ты всё-таки улетела. Отпраздновала со мной свой День рождения, села в самолёт и улетела. Я так и не рассказала тебе, кто я и откуда, но я предложила тебе всё, что у меня есть, и пообещала, что, если ты останешься со мной, то совершенно не нужно будет беспокоиться о будущем, о жилье, о работе, ведь это, на самом деле, совершенно неважно… Ты снова смотрела на меня, как на несмышлёныша, обещающего немедленное исполнение сказок, смотрела шальными, медовыми глазами и совсем, наверное, не слушала меня…

Облака, бродившие по уснувшим шпилям, хребтам старинных домов, ступеням разбросанных площадей, и сплетение теней в свете пьяных фонарей не остановили стремительный стальной росчерк, от которого небо разорвалось на прозрачные лоскутки. Не знаю, что ты можешь увидеть в тускло-пустом иллюминаторе, но я знаю, что буду ждать, когда ты вернёшься. Как странно ты сказала: «Мне нужно время, чтобы всё решить. Я не могу тебе дать даже номер телефона, который у меня будет там. Когда я решу, я позвоню тебе сама. Пойми, я не хочу тебя втягивать в моё прошлое, в это вязкое болото. Я очень хочу вернуться. К тебе. К нам. Я не знаю, когда. Прошу… не умирай без меня».

Я беру с собой единственную фотографию, которую сделала в аэропорту, когда ты повернулась уходить, да оставшуюся от тебя тишину и бреду на пустынный пляж. Ноги вязнут в студёном песке, и в нескольких метрах от выбирающихся тоскливыми волами из осеннего моря волн тоненько звенит засушенная трава. Пёстрые зонты скорчились под острыми струями дождя. Ты – как солнечный удар, мелькнула вспышкой и исчезла, оставив только изматывающий шум в ушах от огромной горестной нежности.

Танда 8

Когда зазвонил телефон, Майя вздрогнула и выронила карандаш, которым очерчивала требующие дополнительного анализа данные по финансовому состоянию одного из крупных клиентов – агропромышленной группы по производству свинины. Выявленные нестыковки в отчётности могли стать серьёзной проблемой при пролонгации многомиллионного кредита, и на эти упущения стоило обратить внимание Кислого. Всё-таки Игорь недорабатывает. Потерев лоб, поднялась с ковра, на котором цветным ворохом разлеглись бумаги, подхватила со стола трубку, глянула: Орлова.

Внезапная предательская дрожь в ногах заставила её присесть. Нажала на кнопку «ответить»:

– Доброе утро, Диана.

Тангера стояла на набережной, и, прищурив глаза, наблюдала за толстыми скандальными чайками. Когда она набирала номер Майи, ей хотелось сказать что-нибудь озорное и умное, но, услышав в трубке терпкий, словно ольховый дым, голос Верлен, от которого солнечные зайчики брызнули под кожу, растерялась и выпалила:

– Доброе утро. Приходи сегодня к нам на занятие для новичков. Ты же хотела?

Майя оцепенела. Действительно, в первую встречу они говорили о том, что есть возможность зайти в школу под видом новичка, но всё внутри протестовало при мысли о том, что её неуклюжесть и неопытность будут видны всем. Тем более что главное в затеянном ею деле – наблюдение именно за Дианой и её партнёрами, среди которых новеньких нет. Да, именно так. Ну, или почти так… За доли секунды прокрутив в голове эти мысли, Верлен спросила:

– Диана, а ты можешь несколько занятий провести со мной персонально? Мне нужны твои уроки, чтобы не выглядеть совсем уж деревянной.

Орлова внутренне взвизгнула от восторга: на индивидуальные уроки с этой фантастической, не покидающей её душу женщиной она даже не рассчитывала. Стараясь не дать ликованию прорваться в голосе, мягко отозвалась:

– Конечно, могу. Только это либо в одиннадцать утра, либо в десять вечера, и два дня в неделю – вторник и четверг. Как тебе удобно?

Майя покосилась в раскрытый ежедневник – вторник. Дыхание перехватило, горло словно обжёг южный горячий ветер, степной, хмельной. Тут же одёрнула себя: «Эй, откуда такая радость? Тебе с ней не дружить!». Беззвучно вздохнула и проговорила:

– Конечно, вечером. Давай начнём прямо сегодня.

У Дианы перехватило горло. Едва справляясь с волнением, подтвердила:

– Отлично. Где школа, ты знаешь. Код 3579, проходи прямо в тренировочный зал. Я буду ждать тебя там.

Попрощавшись, Орлова сделала пируэт на каблуках, притопнула, вздёрнула подбородок, широко улыбнулась и вполголоса, хотя хотелось кричать, продекламировала пронзительные цветаевские строки:

– Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес… Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей, у всех золотых знамён, у всех мечей, я ключи закину и псов прогоню с крыльца – оттого что в земной ночи я вернее пса…

Замерла, впиваясь сапфировым взглядом в дымчато-синее небо, чувствуя лопатками дрожь Летнего сада, а коленями – тепло гранитной балюстрады, и хотелось опустить руки в стремительное течение неба, чтобы белое оперение от налетающих струй-облаков остудило заполыхавшие руки, пролилось прохладными каплями на лоб, щёки, сердце, зашедшееся в ожидании встречи. Запахнула глаза ресницами, скрывая предвкушение от нескромного взгляда пейзажиста, стоявшего рядом с мольбертом и откровенно на неё пялившегося, отдышалась, стремительно добежала до «Фиата» и рванула с места, распугивая голубей.

* * *

Выдохнув внезапно ставший колючим воздух, Майя решительно взялась за ручку двери танцевального зала. Диана стояла лицом к зеркальной стене, непривычно расслабленная и задумчивая. Когда Верлен возникла на пороге, танцовщица не повернулась, но Майя отчётливо ощутила, как синие искры взгляда девушки шрапнелью отрикошетили от зеркала и впились в её глаза. На мгновение – едва ли полувзмах ресниц – под веками стало горячо и больно. Зажмурилась от неожиданности, опустила голову, будто в поисках места, куда ступить на ставший зыбким пол. Справилась, снова подняла взгляд, приготовившись к странному эффекту, но Орлова уже плавно смещалась по паркету в другую сторону: медленное завораживающее течение, которое неумолимо сносит к водовороту, где пальцы узкие, бровь летящая, высверки электрические… Откуда-то сбоку тихий, терпкий, словно кофе свежего помола, вопрос: