Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мила…
– Лёшенька, дорогой мой… Сейчас я буду прощаться…
– Замолчи! Что за глупости?!
– Я знаю, чувствую… Знаю наверняка… Это близко…
– Ты бредишь. Успокойся, Мила, попытайся уснуть.
– Я усну, ты не волнуйся, сейчас я усну… Это вовсе не страшно… Теперь я не боюсь…
Она подняла руки.
– Обними меня.
Алексей едва не разрыдался, глядя на бледное, отёкшее лицо жены. Она улыбнулась пересохшими губами.
– Алёшенька, прости меня, что я была такой обузой…
– Что ты говоришь?!
Он прижался к ней. Мила глубоко вздохнула, и он ощутил её дыхание у себя в ухе. После этого она затихла. Нагибин не сразу понял, что она прекратила дышать, и некоторое время продолжал обнимать жену, нашёптывая ласковые слова. Когда же он осознал, что сердце Милы перестало биться, осторожно высвободился из объятий жены, снимая с себя её тонкие руки с такой аккуратностью, будто они были сделаны из стекла, и выпрямился, не отводя взгляда от её закрывшихся глаз. Только что эти глаза смотрели, реагировали, делились с ним своими чувствами, теперь же они были неподвижны, веки лежали без напряжения, не подрагивая, как бывало обычно. Лицо Милы оставалось всё тем же, но что-то неуловимое из него уже ушло. Что-то неуловимое, но очень значимое.
Алексей поднялся и долго стоял, не в силах ни на что решиться. Затем он подошёл к телефону и вызвал «скорую»…
Дальше всё шло само собой – врачи, милиция, похоронное агентство, справки, деньги…
Когда в квартире вновь наступила тишина, Алексей вернулся к жене и, опустившись возле кровати на пол, поцеловал Милу.
– Прощай…
Её тело отозвалось холодом.
– Тебя тут уже нет…
И тут Нагибин заплакал.
«Зачем же всё нужно, если это заканчивается вот так?.. Несмотря на старания и все усилия! Какой смысл любить, если у тебя отнимают твою любовь? Для чего нужно было тратить время и силы на добывание денег и лекарств, если они не смогли помочь? Зачем я так бездарно растратил столько времени? Лучше бы все эти месяцы я был с нею, и только с нею… Пусть бы без медикаментов она умерла раньше, но я был бы рядом… А что сейчас? Что мне осталось? Воспоминания о том, как я торчал в клубе у Мити и пялился на голых девок?.. Деньги? Да не нужны нам оказались эти деньги! Чего мы добились с помощью тех денег? Вон они лежат в коробке… И уже не вернуть, не переделать ничего…»
Алексей вытер лицо и встал, не чувствуя рук и ног.
– Вот и всё… Жизнь кончилась…
Он остановился перед окном и безучастно посмотрел на улицу. Во дворе маленькие дети бросали друг другу надувной мяч, две молодые женщины что-то оживлённо обсуждали, откуда-то издали доносилось рычание глохнущего и вновь заводящегося автомобильного двигателя.
Алексей вышел в другую комнату и включил телевизор. Экстренный выпуск новостей сообщал о развитии событий в Будённовске. На экране мелькали люди в разбитых окнах какого-то здания, продырявленные пулями автомобили, плачущие женщины, растерянные мужчины, напряжённые военные.
«Что-то стряслось, – подумал Нагибин, но никак не мог заставить себя сосредоточиться на надрывном голосе телеведущей. – Военные, больница какая-то… Надо позвонить родителям Милы, сообщить…»
Зазвонил телефон.
– Алексей? Ты где?! – бойко и с возмущением закричал женский голос. Нагибин узнал голос Лёли.
– Я дома…
– Ты разве не придёшь сегодня?
– Куда?
– Да в клуб же!
– Ах, в клуб… Нет, не приду…
– Ты трёхнулся, что ли? Сегодня публика особая! Митя сказал, что Тимур Тамаев с друзьями будет. Митя сказал, чтобы ты срочно собирался, потому что Тимур устраивает праздник, надо всё хорошенько заснять…
– Плевать я хотел на всех… И на Тамаева в том числе… Праздник… Во-первых, в мои обязанности входит голых девок снимать, а не гулянку бандюков. Как Тамаев приходит, так меня обязательно к пьяному застолью зовут. Нашли личного оператора… А во-вторых, не приду я… Вообще не приду… У меня жена умерла…
Он положил трубку. «Надо позвонить родителям Милы… Но как сказать им?.. Нет, не могу… Не умею я этого…»
И всё же он позвонил…
Уже на следующий день состоялись похороны Милы.
На протяжении нескольких последующих суток Алексей непрерывно пил, выбираясь на негнущихся ногах за очередной бутылкой водки к ближайшему киоску, и тупо пялился в телевизор, где продолжали рассказывать об обстановке в Будённовске. Плакали женщины, кричали дети, тарахтели бронемашины.
– Пусть ваши спецназовцы даже не думают о штурме! – Шамиль Басаев шакальими глазами вперился в объектив телекамеры. Сгрудившиеся вокруг бородатые кавказцы с зелёными повязками на лбу нагло скалились, глядя на журналистов. – Мы простреливаем все подступы к больнице! Внутри всё заминировано!
– Я слышал, что вы называете нас террористами, – напористо говорил другой бородач, то и дело поправляя чёрный берет. – Но мы пришли не убивать женщин, а требовать прекращения войны. Мы выступаем за право Чечни называть себя свободной. Мы хотим, чтобы об этом узнал весь мир! Без свободы Чечня погибнет, но тогда пусть погибнет и вся Россия!
– Если никто не начнёт с нами переговоры, то наши отряды двинутся на Москву! – развязно заявил Басаев. – Мы дойдём даже до Владивостока. Мы уничтожим всё и отомстим за Чечню! Аллах акбар!
– У каждого своя беда, – пьяно пробормотал Нагибин, обращаясь к телевизионному экрану. – У вас там кто-то умирает. И я тут тоже потерял близкого человека. У вас идёт война, а у меня Мила умерла просто так… И что лучше? Нет, вы ответьте мне, есть ли какая-нибудь разница? Не хотите отвечать? Тогда я сам скажу вам. Нет никакой разницы. Мила умерла, и мне пусто… Я ненавижу смерть! А эти бородатые скоты стреляют в людей… У меня больше ничего нет… Ничего не надо… Война, террористы… Вы думаете, что сможете добиться чего-нибудь вашим рейдом? Да закрывайтесь вы сколь угодно женщинами и стариками, вас всё равно сотрут… Всех сомнут… И поделом… Поделом… Мне бы сейчас автомат в руки… – Алексей расхохотался смехом сумасшедшего. – Дайте мне автомат! Я буду убивать их! Я хочу убивать эту сволоту! Их надо всех уничтожить…
* * *Президент Ельцин навалился на стол всей грудью и, злобно оглядывая собравшихся за столом чиновников, рычал, тяжело ворочая языком:
– Повылезали, понимаешь, в чёрных повязках! Бандиты! Никакого порядка нет в стране! Что нам теперь делать? Я должен в Канаду лететь, а мне теперь из-за всего этого тут, что ли, оставаться?! Отдуваться за ваши просчёты? Так получается? – Он упёрся мутным взором в Коржакова. – Александр Васильевич! Меня ждут лидеры «семёрки»! – Ельцин имел в виду встречу лидеров стран «большой семёрки», которая должна была проходить в Галифаксе. – Меня ждут, а я тут, понимаешь, из-за бандитов должен оставаться… Скажите мне, как быть?
– Думаю, вам надо ехать.
– А как же Будённовск? – недовольно спросил Ельцин.
– Пусть этим занимается Виктор Степанович, – неуверенно подал голос глава президентской администрации Филатов.
– Он же в отпуске! – Президент возмущённо ударил кулаком по столу.
– Борис Николаевич, Черномырдин уже летит в Москву, – проговорил Коржаков.
– Тогда пусть он и занимается Будённовском. Пусть руководит страной! Премьер он, понимаешь, или не премьер? Не вовремя Виктор Степанович в отпуск отправился. Совсем не вовремя… Сергей Вадимович, – Ельцин метнул мрачный взгляд в сторону директора ФСБ, – почему вы не владеете информацией? Почему бандиты разъезжают по всей стране? Вооружённые до зубов!
– Борис Николаевич, мы располагали такой информацией. Почти каждый день от самых разных источников мы получали информацию о готовящихся диверсиях.
– А почему же не приняли мер?
– Что-то неладное происходит на местах. Должно быть, басаевцы просто платили деньги на пропускных пунктах, поэтому и проехали.
– «Платили деньги»… Довели страну до бардака, понимаешь! – Ельцин опять хлопнул ладонью и потёр ею о стол, словно пытаясь раздавить что-то. – Никто не работает!.. Вот вы и поезжайте в Будённовск. И вы тоже… – Президент погрозил пальцем министру внутренних дел. – Когда прилетит Черномырдин, пускай он с вами разбирается. Надо всё-таки работать, господа министры! А меня ждут в Канаде…
Вместе с руководителями силовых ведомств в первый же день в Будённовск вылетела и целая свора правозащитников и депутатов Государственной думы. Ораторствуя перед телекамерами, политики требовали немедленного прекращения боевых действий в Чечне, обязательно подчёркивая, от имени какой партии они выступали.
– Наша партия требует решительных мер для обеспечения мира и немедленной отставки правительства!
– Мы настаиваем на срочных переговорах с Джохаром Дудаевым! Чеченский народ имеет право на самоопределение!
– Россия обязана быть великодушной! Пора расстаться со своими имперскими замашками!
Они говорили наперебой, хватаясь за протянутые к ним микрофоны, оживлённо жестикулировали, красочно расписывали политическую программу своей партии, критиковали Ельцина, и ни у кого из присутствовавших не было сомнения, что весь пафос выступлений был всего лишь частью предвыборной кампании, а не заботой о судьбе России… А в нескольких сотнях метров в здании городской больницы умирали от пулевых ранений, от духоты и от страха захваченные в плен женщины и дети. За спинами депутатов проносили окровавленных людей, сновали машины «скорой помощи», люди теряли сознание от нервного перенапряжения, на руках матерей рыдали младенцы. Будённовск нуждался в помощи, в конкретных действиях со стороны властей. Но власть молчала. Власть колебалась…
- Альтернатива - Юлиан Семенов - Политический детектив
- Презумпция лжи - Александр Маркьянов - Политический детектив
- Спасти президента - Гера Фотич - Политический детектив
- Тень и источник - Игорь Гергенрёдер - Политический детектив
- Опасность - Лев Гурский - Политический детектив
- Лицо перемен - Юханан Магрибский - Политический детектив