Под другим небом (СИ) - Гринерс Эва

Сидя за ноутбуком, я немного подумала что именно написать, чтобы меня не сочли сумасшедшей. Или еще хуже — чтобы не напугать того, кто получит моё сообщение.

В итоге с трудом насочиняла следующее:

“Здравствуйте, меня интересует история мест, материалы о которых размещены на вашем сайте. Если можно пообщаться с кем-нибудь, кто хорошо владеет информацией об этом городе (здесь я прикрепила две ссылки на фотографии), примерно с 18** года.

Буду признательна за любую, даже самую незначительную информацию. В особенности интересует деятельность церкви с тех лет и по сей день. Заранее благодарю.”

Ну что ж, хотя бы с этого начать…Поколебавшись одну секунду, навела курсор на голубой конвертик и кликнула мышкой. Чтобы не сидеть и ждать, гипнотизируя монитор, я спустилась вниз.

Лиса дремала у Марка на руках, я хотела отнести её, но он остановил меня и показал подбородком на место рядом с собой.

— Что случилось? — спросил он просто.

— Я нашла один форум…Точнее сайт…Он содержит информацию…И даже фотографии. Церковь, дома — всё сохранилось… — я говорила не очень связно. Марк внимательно слушал, покачивая Лису.

— Ты полетишь туда?.. — спросил он.

Я промолчала. Конечно, я бы хотела… Даже просто очутиться там было бы нереальным счастьем. Но это было очень дорого. На жизнь пока хватало, я прилично зарабатывала в галерее, куда отдавала свои работы — интерьерные картины. Но сейчас на счетах было не густо.

Но лететь в Англию. Виза. Билеты. И, главное, знать бы ради чего…Может я узнаю это, когда придёт ответ…

Марк думал о чем-то, а потом сказала:

— Послушай, я давно хотел с тобой поговорить.

Я подняла на него глаза, а он продолжил, глядя на Лису:

— Ты все эти годы растила дочку одна. Если бы я был рядом, я бы помогал, безусловно. Хочу компенсировать тебе сейчас единовременной суммой, а потом мы договоримся, как тебе будет удобно.

Его выражение лица было невозмутимым, в отличии от моего. Да как ему удаётся читать мои мысли?

Дрожащим голосом я ответила:

— Марк, не нужно…

Он терпеливо ответил:

— Она моя дочь. И я так хочу. Ну а ты сможешь безболезненно слетать в Англию.

Мысли мои заметались. Я настолько расслабилась и привыкла к нему, что стала доверять практически полностью. Уехать и оставить Лису?..

Я растерянно смотрела на него, не зная, что ответить. Он сделал вид, что не считал с меня моих внутренних терзаний, хотя этого не могло быть. Аккуратно передал мне Лису и сказал на прощание:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вопрос с деньгами решенный, карту я оставил, — он показал на столик, там действительно лежала пластиковая банковская карта. — До завтра!

Он махнул рукой мне и вышел. В гостиную тут же вошла Мария с округлёнными глазами. Судя по всему, она всё слышала.

Я молча пожала плечами, и сказала негромко:

— Не знаю, что сказать. Пойду отнесу Лису.

Вечером я сидела и пялилась в ноутбук. Почтовый ящик, который я завела специально для этого одного-единственного письма, молчал, словно притаился.

Не было смысла сидеть перед компьютером всю ночь. Поэтому я разделась и нырнула в постель. Через десять минут я уже крепко спала.

Среди ночи раздалось тихий перезвон оповещения — на почту пришло письмо.

Глава 40

Джастин находился на постоялом дворе, где приходил в себя после уже достаточно долгого отрезка пути, который они преодолели с Ласточкой. Он решил задержаться здесь хотя бы на день, чтобы привести мысли в порядок.

Он сидел за столом перед почти нетронутой тарелкой жаркого, заставляя себя есть. Может, надо было сначала поспать. И он с трудом впихнул в себя еще одну ложку, запив большим глотком тёмного эля.

Махнув рукой девушке, которая стояла за стойкой, он прошел в свою комнату. Сняв только сапоги, он, не раздеваясь, лёг поверх одеяла и смежил веки. Голова слегка поплыла.

Комната так была похожа на ту, в которой они останавливались с Наташей, что воспоминания бы сейчас нахлынули на него с неистовой силой, но они и так его не отпускали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Зато он вспомнил кое-что другое. Встал, порылся в своём небольшом саквояже. Огляделся, потёр лоб. Где же он?..

* * *

Мэг и Абрахам отчаялись его отговаривать ехать к Кэтрин. “В её змеиную нору” — как выразилась Мэг. Джастина все эти уговоры только раздражали. Бессмысленные, пустые звуки.

— Неужели вы правда думаете, что я не использую этот шанс? Просто вернусь домой, и обо всём забуду? — отрывисто спросил он.

Абрахам нервно махнул рукой, задумался, пошевелил губами.

— Послушай… — медленно начал он.

— Опять? — Джастин устал спорить, скорее бы уехать.

— Нет, — буркнул святой отец, — другое. Напиши Наташе письмо.

Джастин с непониманием уставился на него, с ума он сошел что ли?

— Не смотри на меня так, — Абрахам тоже был слегка на взводе, побаливало сердце от всех этих переживаний. — Я думаю, ты должен оставить ей письмо. Лет через 150–200 оно вполне может её найти. По крайней мере, если ты сгинешь, она будет знать, что ты перед ней чист и сделал всё, чтобы её вернуть.

До Джастина постепенно доходили слова Абрахама. Вероятность была ничтожна, но она была. Почему бы не использовать и этот шанс?

Мэг принесла чернила и бумагу. Перед глазами Джастина понеслись мгновения, дни и месяцы, пока Наташа была здесь. Как он увидел её впервые в лавке Эбби. Она сидела на низеньком стуле и смотрела на него снизу, обхватив кружку пальцами обеих рук. Смотрела, улыбаясь.

А потом на площади во время ярмарки. Он чувствовал, что его то и дело предательски заливает краской смущения. Хотел смотреть на неё и не мог. Такое он чувствовал впервые. Тогда он понял, что, наверное, любовь — это нежность. Она переполняла его всего при одном только взгляде на Наташу. Словно в замедленной съемке он видел, как она поворачивается и смотрит на него лукаво и насмешливо.

Поскрипывало перо, строчки медленно ложились на бумагу одна за другой. А воспоминания чуть-чуть притупляли его боль. Джастин поставил точку. Подписал письмо. Отер глаза. Пора было выдвигаться.

* * *

Теперь, в комнате этого захудалого постоялого двора, среди своих вещей он пытался найти молитвенник, куда вложил это письмо. Где его оставить, он пока еще понятия не имел. Там, где оно дождётся адресата.

Не было молитвенника, не было письма. Растерянно осмотрел всё еще раз. Нет.

Он сделал несколько шагов к кровати, машинально сунув руки в карманы. И нащупал листок бумаги. Вытащив его, Джастин сразу узнал почерк Абрахама, всмотрелся в буквы:

“Мой дорогой мальчик. Извини за молитвенник и письмо. Я постараюсь сделать это сам, поскольку твоя голова сейчас занята другими вопросами. Не беспокойся, я сделаю всё возможное. Возвращайся невредимым. Обнимаем тебя”

Джастин смял листок, сел на кровать и в этот раз закрыл глаза с твёрдым намерением заснуть. Он был благодарен Абрахаму за то, что тот взял на себя заботу о письме.

Они так не доверяют Кэтрин…Но ведь она вроде бы справилась со своими чувствами и искренне захотела помочь ему. Джастину очень хотелось верить в это.

* * *

Кэтрин стояла у окна в оранжерее своего дома. Последние дни она практически постоянно находилась здесь. Отсюда лучше всего была видна дорога, ведущая к дому. Девушка прислушалась к себе — сегодня ей было как-то особенно беспокойно.

Заглянула прислуга, сказав, что её ищет отец. Кэтрин еще раз взглянула на дорогу, спускающуюся с холма — она была пустынна.

Повернувшись, она вышла из оранжереи и отправилась в кабинет отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Убранство их большого дома напоминало, скорее, какой-то восточный дворец. Снаружи он выглядел хотя и богатым, но вполне традиционным английским поместьем.

Кэтрин шла по длинному арочному коридору, застекленному с одной стороны до пола, вымощенного полированым серо-розовым камнем. Прозрачные невесомые шторы из органзы тоже были розовыми. В простенках между окнами стояли, раскинувшись, китайские розы и камелии в больших каменных вазах.