Нидерланды. Страна мельниц, тюльпанов и сыра - Виктория Хогланд

небольшая индонезийская семья с тремя детьми.

— Tidak («нет»), понимаете, у меня купе-люкс, — гнул свое Адри отчаянным шепотом и зачем-то помахал в воздухе кошельком. Звон индонезийских гульденов подействовал на местное население магически. Хлипкая калиточка роскошного СВ хлопала, как дверь плацкартного туалета в поезде Курган — Новосибирск.

К концу путешествия невеликая комнатушка была набита так, что и вздохнуть было невозможно. Атмосфера, как пишут в своих романах молодые авторы, подкупала своей непринужденностью. Полуголая молодая мать с некоторой маниакальностью все пихала младенцу в рот свое богатство. Остальные женщины флегматично жевали бетель. Кто-то курил вонючий табак, а отец семейства, оперируя пальцами ног, умудрился достать и установить крошечную жаровню и готовил на ней некое местное соте, не забыв угостить им всех присутствующих. Венчала картину — в прямом смысле этого слова — корзина, с трудом умещавшаяся на голове дебелой индонезийской матроны, которая в свою очередь втиснулась…. на колени к нашему лирическому герою.

Я прямо вижу картину: слегка паникующее лицо Адри с торчащими во все стороны кудряшками и очочками а-ля Джон Леннон, качающиеся телеса его спутницы и малая индонезийская деревня, которая поселилась в оплаченном им купе-люкс и умудрилась продемонстрировать пятьдесят одну сценку местного быта. Знаете, как в краеведческих музеях: «Гравюра: бурятское поселение, женщина готовит ужин пришедшему с охоты мужу» и так далее. А тут все сразу, 3D и двигается, только глазами води туда-сюда, правда, есть небольшой риск умереть от удушья.

До места назначения помятый Адри худо-бедно добрался, умудрившись не жениться на женщине с корзиной. Хотя, учитывая интимность и публичность телесных контактов, какой-нибудь настоящий джентльмен на его месте уже тащился бы согбенной фигурой к алтарю.

Через неделю странствий он наконец воссоединился со своей компанией, и они принялись планировать новогодний ужин. Праздновать в виде исключения решили в ресторане — событие все-таки, хоть в Нидерландах и не особо отмечаемое.

И опять же настойчиво напомню, что Богом забытая индонезийская деревня лет тридцать назад — это вам не Four Seasons, не Subway и даже не McDonalds. Нашли стульчик со столиком, какое-то подобие кухни, сидите тихо и надейтесь, что вам до рассвета принесут вашу еду.

А надо понимать, что компания Адри приехала всего пару дней назад и умудрилась вкусить всех прелестей местной культуры. Вкусить-то вкусила, а вот о последствиях не подумала. В общем, полоскало их мама не горюй — обычное для Азии дело. Особенно доставалось парню по имени Йооп.

Бедняга Йооп вместо того чтобы наслаждаться едой, вынужден был все время бегать и решать свою проблему в местах общего пользования. Но это бы все ничего. Но места эти располагались — парам-пам-пам — в середине открытой кухни. В СЕРЕДИНЕ КУХНИ. А кухня была расположена прямо в зале, где все сидели и ели. Выглядело это так: небольшая четырехугольная кабинка с соломенными стенами примерно метр пятьдесят высотой и без крыши. В центре горячего, так сказать, цеха.

И, представьте, все это время, пока Адримен и команда наслаждались едой, они наблюдали торчащую голову и печальное лицо своего друга Йоопа, который провел в приват-кабине практически весь ужин. На физиономии Йоопа можно было наблюдать различную смену эмоций, в зависимости от происходящего уровнем ниже. Примерно раз в пять минут лицо исчезало, дверь открывалась, и их друг бодрым шагом выползал наружу. Но уже через несколько секунд застывал, смотрел им прямо в глаза укоризненным взглядом, очень медленно качал головой и обреченно возвращался в свою кабинку.

Ой, и не надо тут хихикать и делать вид, что ваш желудок прямо-таки никогда не выкидывал подобные коленца.

В общем, уверена, что никто из них не смог забыть этот потрясающий зимний экспириенс.

Адри, кстати, обещает как-нибудь вывезти меня в индонезийскую деревню и с ветром прокатить по местам былой славы.

— Адри, а ты правда говоришь по-индонезийски?

— А да.

— Как, например, будет идти?

— Джалан.

— А бежать?

— Джалан-джалан.

— А еще что-нибудь скажи?

— Сая мау перги кей камар кечил.

— Какая прелесть, что это?

— Мне срочно надо в туалет.

Феликс

— Видел, как вырос наш француз? — с гордостью спросил меня папа. — Мы за ним хорошо ухаживаем…

Француз… точно! Драцена по имени Жан-Жак. Ее подарил мне Феликс.

Мне двадцать два года. Я сижу в кафе с подружкой. Встречаюсь взглядами с парнем за соседним столиком. Очень красивым. Он смотрит на меня, я — на него. Не флиртуем, не улыбаемся, просто смотрим. Слышу обрывок его разговора с официантом и понимаю, что он иностранец, скорее всего, француз. А похож на шведа — ростом под два метра, стриженный ежиком блондин, внимательные голубые глаза. Серьезный.

Нам уже пора уходить, и тут я делаю нечто совершенно мне несвойственное, чего я никогда не делала. Нечто, за что мне принимаются аплодировать все феминистки мира. Я пишу на обрывке бумаги свой телефон, набрасываю несколько фраз по-французски, прохожу мимо столика блондина, смущенно улыбаюсь и кладу записку на столик.

Он перезвонил мне через полторы минуты. Его звали Феликс, и он приехал в Питер один на две недели просто так. Феликс жил в Шамони и, как и многие местные жители, сходил с ума по экстремальному спорту. Я потом поняла, что это не хобби и даже не стиль жизни. Это религия. Адреналин вместо воздуха. Феликс катался на лыжах каждый день. Шесть месяцев в году он работал проводником в исландских ледниках, занимался альпинизмом в Пакистане, готовился покорить Монблан.

Две недели мы гуляли по Питеру, смотрели на мосты, танцевали танго на Дворцовой, орали песни на концерте Басты, подпевали «Городу 312» и грелись, кажется, во всех «Шоколадницах» города. Ходили с моими друзьями в легендарный бар «Держись». Объедались попкорном в кинотеатре «Аврора». Это был такой красивы, невесомый, очень киношный зимний роман. Вопросов никто не задавал. Планов никто не строил.

Потом Феликс уехал и на прощание подарил мне драцену, которую я поставила на подоконник в своей комнате и назвала Жан-Жак. Мы стали переписываться в Скайпе. Мне казалось, что я скучаю. И вдруг я узнаю, что в Шамони проходит фестиваль экстремального спорта, освещаемый в русской