Кыш-Пыш и армия Вия - Константин Глебов

Теперь, Никифору стало понятно, чей цокот копыт они слышала там на улицы.

Казак чинно проследовал дальше в гостиную, дымя зажатой в зубах люлькой как паровозной трубой. Осмотрев всех сидящих за столом хищным взглядом из-под косматых бровей, казак заломил с головы шапку и поприветствовал всех, зычным голосом.

— Доброй ночи, шановне панство.

— Здравствуйте — выдавил из себя и Никифор.

У Иоганна и вовсе нижняя челюсть упала на грудь. Однако появление казака-призрака вовсе не смутил сидевших за столом дам. Немизида Аидовна вежливо кивнула ему и указала на свободный стул.

— Присаживайтесь, пан Богдан. Как видите, у нас сегодня новые лица.

Госпожа ведьма по очереди представила их призраку, а потом сказала.

— А это, пан Богдан. Он частый гость в нашем доме. К тому же, старейший и уважаемый призрак в городе, ему более двух сотен лет.

Пан Богдан степенно занял место за столом напротив Иоганна. Таким образом, получилось, что Никифор сидел напротив Лисачки, а во главе стола находилась сама Немизида Аидовна.

Призрак разгладил длинные усы, не прекращая пускать из своей призрачной трубки такой же призрачный дым. Его обритая голова виднелась в дыму как вершина голой скалы над облаками, с клочком чуба — осиледця посредине. Чуб у казака оказался такой длинный, что он свободно обмотал его вокруг левого уха с серьгой, а потом через затылок заложил за правое. Впрочем, под стать чубу у казака были и длиннющие сизые усы, свисавшие до самой груди. Удивительно как при жизни он умудрялся пить, что-либо не вымачивая при этом своих усов?

Знакомство с призраков возбудило у Никифора немало вопросов. Так что на время он даже забыл об угощение. Не каждый день выпадает возможность поговорить за чаем с представителем давно ушедшей эпохи.

— Пан Богдан, а вы случайно не тот самый Богдан чернокнижник?

Нимизида Аидовна ответила за своего гостя.

— Вы проявляете редкую догадливость, молодой человек. Пан Богдан при жизни был ведуном, в честь которого и названа наша улица. Именно, здесь на этом месте выстрелили из пушки его прахом. Конечно, тогда здесь еще не было города, а находилась окраина Харьковской крепости.

— Простите, — уточнил Никифор. — вы сказали, что выстрелили из пушки?

— Все верно — подтвердила Немизида Аидовна — пушку зарядили прахом колдуна и выстрелили по ветру в чистое поле. Дело в том, что первые горожане были очень суеверными людьми и соседство с колдуном, которого они прозвали Чернокнижником, им очень не нравилось. В свою очередь, и пан Богдан был не недоволен своими новыми шумными соседя, которых год от года становилось только больше и больше. Первый поселившийся здесь казак, по прозвищу Харько, хитростью сумел выменять эту землю у пана Богдана. Но он никогда бы не отважился сориться с колдуном по-настоящему. Те же, кто пришел вслед за ним были настроены совсем иначе. После того как трое городских голов скончались за короткий срок, друг за другом, при странных обстоятельствах, в произошедшем обвинили пана Богдана. Надо сказать, что обвинения были не таким уж и беспочвенными. Все закончилось тем, что пана Богдана поймали. А дальше с ним поступили как и водиться с колдуном, отрубили голову, вбили в грудь осиновый кол, сожгли на ярмарочной площади, потом собрали пепел от костра, зарядили им пушку и выстрелили. Таким образом, будущий город обрел своего первого призрака. Уже намного позже, когда на этом месте появилась улица и люди стали встречать на ней призрака казака, вспомнили и про Богдана Чернокнижника.

Эта история показался Никифору очень занимательным. Волкодлак, напротив, большую часть рассказа безуспешно пытался бороться с зевотой. Инстинкт зверя диктовал ему больше заботиться о настоящем, чем интересоваться прошлым или заглядывать в будущее.

Никифор поспешил задать призраку самый главный вопрос, интересовавший людей во все времена.

— Пан Богдан, мне всегда хотел узнать насколько наша физическая смерть является концом? Или это только начала какой-то иной жизни? Ваш пример доказывает как раз последнее. Может ли стать призраком каждый и что для этого необходимо?

Немизида Аидовна положила конец потоку его любознательности.

— Можете не трудиться, молодой человек, он все равно вас почти не слышит.

— Неужели, все призраки не могут слышать, что говорят живые? — тут же удивился Никифор.

— Насчет всех не могу ручаться с точностью. Но, думаю, пан Богдан оглох, после того как его прахом выстрелили из пушки, хотя не исключено, что и при жизни он был уже глуховат. Что же, касается, интересующего вас вопроса о жизни после смерти, то мне, кажется, вы обратились не совсем по адресу.

— Как же, не по адресу? Ведь пан Богдан умер?

— Не умер, а был убит. К тому же, его душе так и не удалось упокоиться. А соответственно, что бывает с обычными людьми, после их смерти, он знать не может.

Пан Богдан неожиданно выпустил на секунду свою трубку из зубов и произнес.

— Ось, шановне панство, що я вам скажу — буты призраком це не добрэ и не злэ. Об одном я только жалию и все бы отдал только заодно то, чтобы выкурить снова полную люльку доброго табаку. Тому що, сколько не курю, а не могу почувствовать даже десятую долю того вкуса табаку, що помню.

Он замолк и снова стал задумчиво пускать голубые клубы дыма. Никифор же решил, что не при каких обстоятельствах не хотел бы становиться призраком и не иметь возможности ощутить малейшую из человеческих радостей.

— Давайте пить чай. — предложила Лисачка.

Самовар давно уже пыхтел изо всех сил. Чай из него получился на редкость крепким и согревающим. Все сразу же оживились и вспомнили о прекрасном угощении, которое дожидалось их на столе. Никифор с первого взгляда влюбился в розовые пирожные с ванильным кремом внутри. Может быть, все дело в какой-то особой, кулинарной магии Лисачки.

Волкодлак тоже оказался большим любителем сладостей и они с Никифором весь вечер соревновались в поедании пирожных. Единственный кто оставался безучастным ко всем угощениям был Пан Богдан. Он продолжал с усердием смоктать трубку, а вместо чая налил себе в чашку какую-то мутноватую жидкость из своей фляги. Эти действия он пояснил следующими словами:

— Нема ничого краще чарочки крепкой горилкы.

Немизида Аидовна завела с ним долгий разговор о тридцати трех способах приготовления зелья от изжоги. При чем, большая часть их "разговора" происходила без слов. Сначала Никифор решил было, что госпоже ведьме известен язык глухонемых. Но как оказалось, своими жестами Немизида Аидовна создавала в воздухе образы, которые желал показать, затем эти образы таяли без следа. Пан Богдан следил за ней и вместо ответов создавал свои образы, сплетая их из дыма трубки. Кажется, при жизни он и впрямь был сведущим в различных тонкостях магии и алхимии.

Присутствовать при таком "немом" разговоре было для Никифора крайне занимательно. Они переглядывались с Лисачкой и молодая ведьмочка пару раз дарила ему свои улыбки. Набравшись храбрости, он тоже рискнул создать свой собственный образ. С первого раза у него ничего, конечно, не вышло. Никифор попытался снова, старательно копирую жесты госпожи ведьмы и через некоторое время сумел послать Лисачки корабль, плывущий под полными парусами. Лисачка тут же включилась в игру и направила корабль в арку, в форме сердца.

Вообщем, все было хорошо до того как Никифор решился спросить у госпожи ведьмы:

— Немизида Аидовна, я хотел бы узнать, как долго мне придется, находится, в моем нынешнем облике? Не то, чтобы мое нынешнее состояние доставляет мне неприятности, но поймите меня правильно, я должен вернуться на свою службу, а там меня отказываются узнавать, даже Глеб Порфирыч.

Возникла долгая пауза, во время которой Немизида Аидовна испытывающие посмотрела на Никифора через пенсне, а Лисачка наступила под столом ему на ногу.

— Ведь, ваши чары в скором времени должны рассеяться, не так ли? — переспросил он, уже не настолько уверенный в ответе.

— Понимаешь ли, Никифор… — ведьма неожиданно заговорила с ним очень вкрадчиво, от чего он еще больше забеспокоился. Никифор хорошо знал, что именно таким тоном врач обращается к пациенту, когда хочет сообщить ему о неизлечимой болезни.

— …Это очень странно, что ты до сих пор не вернулся в свой прежний облик. Такое, конечно, случается. Очень редко, но случается. Твой организм, неожиданно, воспринял магию гораздо сильнее, чем мы ожидали. Вероятней всего, ты сможешь вернуться в свой прежний облик, но это займет гораздо больше времени, чем несколько дней.

— Сколько? — вскричал Никифор, начиная терять над собой всякий контроль. — Месяц, год или может быть двадцать лет?

Ведьма совершенно спокойно пожала плечами.

— Понятия не имею. Будем надеяться, что двадцать лет тебе ждать не придется.