Принцип Пандоры - Кардин Клоуз

– Гм… Он твой родственник? Или друг семьи?

– Нет. Не понимаю, как это относится к моему здоровью, но мистер Спок – мой учитель. А сейчас не могли бы вы сообщить результаты осмотра?

– Думаю, твое здоровье – более сложная вещь, чем обычный набор фраз, – губы доктора растянулись в кривой улыбке. – Я тоже давно знаю Спока и уверен, что он превосходный наставник, не так ли?

– Конечно.

– И всегда он ждет от тебя самого лучшего, верно?

– Да.

– И тебе важно жить так, как этого ожидает от тебя Спок?

Внезапно Саавик почувствовала, что попала в ловушку, что любой ответ сейчас может подвести ее или Спока. Ей хотелось вырваться из этой холодной отвратительной комнаты, спрятаться от человека с худыми руками, недоброй улыбкой на губах и острым умом. Саавик не могла сдержать раздражения:

– Доктор, а почему бы мне не стараться всегда делать так, как лучше? Разве вы сами к этому не стремитесь?

– Естественно, стремлюсь, но никто не совершенен. Быть всегда правильным – очень скучно. И Спок, я уверен, понимает это, даже если не подает виду.

– Не вижу причин извиняться за желание поступать правильно и стремиться к совершенству. Многое находится за пределами моего понимания, но нет ничего недоступного пониманию мистера Спока. И я не испытываю никаких трудностей с моим учителем. В отличие от многих людей, с которыми мне приходилось встречаться, он всегда поступает честно.

– В самом деле? – Маккой бросил на нее почти свирепый взгляд, и она обрадовалась, что сумела досадить ему: Саавик предпочитала воевать в открытую. – Что ж, Саавик, почему бы тебе тогда не спросить его о том времени, когда он… – Доктор сделал неопределенный жест рукой, будто бы подыскивал слова, потом запрограммировал диспенсер, и в бутылочку насыпалось определенное количество таблеток. – Будешь принимать по три-четыре таблетки каждый день, понятно?

– Конечно. А что это?

– То, что прописал врач! – крикнул Маккой, потерявший терпение, но, спохватившись, взял себя в руки. – Разновидность витаминов. Спок их тоже принимает, и для тебя они будут полезны. Кстати, при таком стремлении к совершенству, юная леди, вы должны хорошо питаться и спать.

– Да, доктор, – согласилась Саавик, желая поскорее прекратить этот неприятный визит.

Он, пробормотав свое обычное «ух-ху», вышел, оставив ее одну, чтобы она смогла одеться. Саавик так быстро это сделала, что забыла даже взять бутылочку с витаминами, стремительно выбежав в коридор, где наткнулась на сидевшего там человека.

– Извините… О, здравствуйте, мистер Харпер, так, кажется?

– Просто Бобби, – ответил он и просиял широкой добродушной улыбкой. – О, я рад, что, наконец, смогу пообщаться с вами.

Саавик удивилась. Именно сейчас она не могла разговаривать ни с кем. В противоположном конце коридора показался выходящий из лифта Спок, общения с которым ей, как ни странно, тоже хотелось избежать.

– Простите, но боюсь…

– Вы спешите? Но ведь вы та самая Фотонная Торпеда? Послушайте, я видел, как вы играете! Просто обалденно!

Выхода не было – Спок приближался.

– Оба-что? – измерив Харпера отсутствующим взглядом, переспросила она. Спок слышал каждое слово.

– Обалденно что, лейтенант Харпер?

– О, командир, мы просто говорим о том, как кадет Саавик…

– Может быть, как-нибудь в следующий раз… – в отчаянии пыталась она прервать беседу.

– Нет, зачем же? – Спок остановился, скрестив руки на груди. – Продолжайте, продолжайте, лейтенант. Я нахожу это интересным. Кадет как-то отличилась?

– M-м, да, сэр, – загнанный в угол, Харпер беспомощно переводил взгляд с одного на другого, извиняюще поглядывая на Саавик. Она упрямо отвернулась. – В бейсболе, сэр. Саавик помогла выиграть своей команде три игры!

– А-а, понятно. – Спок пристально посмотрел на Саавик.

Харпер покраснел под своими веснушками, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке.

– Ну что ж… ладно… мне пора идти… – Он попятился и, резко повернувшись, исчез.

Саавик смотрела вслед удалявшемуся Харперу, боясь поднять на Спока глаза и чувствуя неприятную дрожь под его ледяным продолжительным взглядом.

– Мне оставалось либо это, либо «Вулканский Вектор», мистер Спок! – наконец крикнула она, – и при сложившихся обстоятельствах, я подумала, что…

– Очень разумно, – холодно ответил Спок. Саавик застыла в замешательстве.

– Мне можно идти?

– Мммм, – промычал Спок. Саавик, с облегчением приняв это за разрешение, гордо промаршировала к лифту, высоко подняв голову и размышляя про себя, услышит ли она окончание фразы Спока. До нее донеслось тихое бормотание:

– Фотонная Торпеда… в самом деле, Саавик…

Она, не оборачиваясь, пошла дальше.

– Давай, Харпер, будь умницей… а-а… это ты… – Маккой нахмурился, глядя поверх монитора на входящего Спока. Его голос казался чужим, а глаза смотрели недружелюбно. – Если ты здесь для того, чтобы рассказать о Саавик, то, боюсь, ты немного опоздал. Не будешь так любезен объяснить мне, что, по-твоему, я должен был у нее искать?

– Попробую. Искать любые причины, которые мешают ей восстановить в памяти события десятилетней давности.

– Спок, она умирала с голоду. Этому ребенку всегда не хватало еды. До сих пор ее организм в пограничном состоянии: сохранилась протеиновая нехватка – и ты беспокоишься о ее полном выздоровлении? Хорошо: никаких черепно-мозговых травм. Доволен? – ядовито спросил он. – Тогда скажи мне, что, черт побери, делают с маленькими детьми на Вулкане?

Спок замер.

– Доктор, что вы нашли?

Маккой кивнул на показания дисплея.

– У нее расшатаны ребра, прокол в легком, множественные переломы, внутренний шрам – Спок, что, черт возьми, случилось с этим ребенком?

– Не знаю. – Спок как-то затих. – Этого не знает и Саавик, вот почему я настоял на осмотре… «Какое самообладание: разговаривает с совершенно неизменным выражением лица, не дрогнет ни единый мускул».

– Проклятие, я не удивлюсь, если ее сбросили когда-то с пятиэтажного здания, но каким-то чудом она осталась жива…

– Нет.

«Боже, он все принимает за чистую монету», – снова промелькнуло у Маккоя.

– Нет, Спок, я так не думаю, – более мягко сказал он, – ранения были другими. Послушай, попробую высказать тебе свое предположение: я, слава Богу, не часто встречался с подобным в практике, но очень похоже, что ребенка когда-то избили так, что она находилась на волоске от смерти. А вот, как это случилось и кто это сделал…

– Доктор, это произошло не на Вулкане, – тихо произнес Спок; он не отрывал грустных глаз от экрана. – Саавик там никогда не была. И вулканцы не бьют своих детей.

– Спок, я никогда так и не думал, но подобные травмы… если она не может вспомнить, как это было, то, вероятно, травма была столь сильной, что память заблокировала данный эпизод прошлого – защитная, так сказать, реакция организма. Если она когда-нибудь и вспомнит об этих событиях, то совершенно произвольно. И не ее вина, если этот временной пласт не восстановим.

– Доктор, уверяю вас, что я…

– Послушай меня внимательно, Спок. Это старые раны, которые нанесены очень давно, и никогда не лечились. Но меня больше волнует то, что беспокоит ее сегодня.

Спок понимающе уставился на врача.

– У Саавик… что-то болит?

– Да, то, что она сама не осознает как болезнь, то, что не можешь допустить ты. Психомоторный сканер отчетливо зафиксировал постоянно живущее в девушке чувство вины и страха. Страха! Тревога, гнев борются в ней, отражаясь, сказываясь на всем, что бы она ни делала. Ненависть к себе – опасная вещь, Спок, и твоя воспитанница страдает этим.

Спок опустил глаза.

– Наша миссия относится к стрессовым…

– Я говорю тебе, Спок! Ребенок боготворит тебя! Она готова слепо верить и следовать стандартам, которые ты ей навязываешь, хотя сам порой не в состоянии их выполнить. Ты хочешь познать ад? Вперед! Я знаю тебя слишком давно, чтобы надеяться, что ты изменишься. Но не веди ее по этому пути! Она и так испытала в жизни многое. Ребенок! Постоянно попрекает меня Актом о Неприкосновенности Личности. Вот, – он указал на таблетки, – это решит протеиновую проблему, но она оставила пузырек здесь. Я даже сказал ей, что ты тоже принимаешь их.

– Но это не так, доктор. Я не принимаю таблеток. А про сканеры вы Саавик тоже солгали? Или просто не сказали?

– Черт побери! Все было как раз наоборот! Она даже слушать меня не стала… И ты, Спок, просишь меня узнать о блокировании ее памяти, не говоря о том, почему так важны эти старые воспоминания.

– Я попрошу Саавик, чтобы она рассказала вам сама.

Маккой вздохнул, сделав нетерпеливый жест рукой.

– Что ж, пока мне никто ничего не говорит, я работаю в абсолютной темноте. Понимаешь, все, что я хотел сказать тебе, это… будь с ней помягче, Спок. Ведь она молоденькая девушка.

– Тонкое наблюдение.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Попытайся подбодрить ее, подай руку, когда она оступится, и тому подобное. Сейчас ей необходимо именно это.