Каждый день, каждый час - Наташа Драгнич

Зоран крутил в руках бутылку. Словно свою жизнь. Речь шла обо всем или ни о чем. Одно из двух.

— Я тоже считаю, что нужно быть ответственным по отношению к себе.

Доре было не по себе. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Всё, что он говорил, было правильно, но все-таки что-то было не так. Ей хотелось встать и уйти. Но она продолжала сидеть.

— Это ничего не дало. Никому. Антика покончила с собой, Лука замкнулся, а потом и вовсе уехал, Ана слишком рано стала взрослой. Я был одинок. Все должно было быть по-другому. Я должен был приложить больше усилий. Вместо того чтобы сразу сдаться.

У Доры был готов мгновенный ответ: конечно, если есть ради чего стараться.

Дора говорила, подчеркивая каждое слово. В ее голосе было столько страсти, что Зоран взглянул ей в глаза и грустно кивнул:

— Если бы знать наверняка! — В его словах звучало отчаяние.

Внезапно Дора поняла, о чем идет речь и что нужно ответить.

— Мы с Лукой стоим любых усилий. Мы принадлежим друг другу.

Все было сказано. Дора четко изложила свою точку зрения.

— Не думай обо мне плохо, девочка, но мне кажется, что все должно остаться как есть. У тебя своя жизнь, у Луки — своя. Иначе все будет слишком сложно. — Зоран говорил очень тихо, как будто стыдился собственных слов. Не слишком сильно, но стыдился.

— Речь не о том, легко или сложно... а о родстве душ. В голосе Доры слышалась решимость.

— Родство душ. Красивые слова. А существует ли оно на самом деле?

— Посмотрите на нас с Лукой. Мы и есть ответ на этот вопрос.

— Это очень сложно. Я думаю, чем проще, тем лучше.

Пауза.

— Не держи на меня зла.

— Зоран, здесь все сложно, и оттого, что я уеду, проще не станет. Скорее наоборот. Эта женщина его шантажирует. Она угрожает, что он больше никогда не сможет видеться с дочерью. Как будто она может ему запретить. — Дора закусила губу, ее глаза превратились в щелочки. Она была в ярости. Готова немедленно броситься на баррикады. — Это достаточно «легко» и «просто» для вас? Вы действительно хотите, чтобы ваш сын прожил всю жизнь с такой женщиной?

Зоран не пытался отвечать.

Он опустил голову, как после длинного, тяжелого рабочего дня. Как будто ему только что пришлось разместить дюжину постояльцев, перепутавших свою бронь. Зоран хватался то за бутылку, то за стакан, но так и не сделал ни одного глотка.

Дора медленно встала. Очень спокойно. Как будто сдались или ей вдруг все стало безразлично. Или так, как будто она победила. Дора посмотрела на Зорана. Равнодушно. По-деловому. Терять ей было нечего, поэтому она позволила себе сказать, что ей его жаль. Затем она ушла. Пройдя через террасу, Дора спустилась к тропинке, ведущей к пляжу. Перед ней в жарком послеполуденном солнце блестела Донья Лука. Дальше, все прямо, мимо желтого домика к маяку. Затем налево вдоль каменистого берета. К утесу.

ГЛАВА 28

Лука резко проснулся. Не сразу понял, где он. Ему снилось что-то неприятное. Он весь взмок. В комнате было не меньше сорока градусов. Дора спала рядом. Лука с нежностью посмотрел на нее. В его взгляде было любопытство. Она не переставала его удивлять. Он любил в ней всё, что ему было о ней известно. И моментально влюблялся в то, что только узнавал. Всё в ней, абсолютно всё казалось ему знакомым, словно уже когда-то пережитым. Лука никак не мог насытиться, когда дело касалось Доры.

Он попытался подняться, не разбудив Доры. Кровать скрипнула. Дора промурлыкала что-то неясное, зарывшись в простыни. Лука пробрался в ванную и закрыл за собой дверь. Сейчас он бы с удовольствием принял душ, но ему не хотелось шуметь. К тому же было бы куда лучше сделать это вместе с Дорой. Лука на цыпочках прокрался на балкон, надеясь поймать порыв свежего ветра. Напрасно. Ни единого дуновения в этот поздний послеполуденный час. Спокойное море казалось маслянистым. Нигде не малейшего движения. Всё замерло, как будто в ожидании.

— Лука! — нежно позвала Дора.

Он тут же оказался возле нее, что было несложно в такой маленькой комнатке. Они встречались здесь каждый раз, когда номер пустовал. К счастью, пустовал он часто. Кто позарится на такую крохотную скромную комнату?

Множество ночей провели они здесь. Молча наслаждаясь шумом моря. Окрестные сосны дарят спасительную тень, когда есть что скрывать. Когда хочется только покоя. Когда любой другой человек — лишний. Когда нужны только сумерки. А с кровати можно дотянуться до любого уголка комнаты.

— Дора, — прошептал он ей на ухо.

Крохотный гостиничный номер. Словно весь мир. Словно целая жизнь. Безграничная. Бесконечная. Нескончаемая. Как глубина океана. Неизведанная. Таинственная. Пугающая. Непреодолимая. Захватывающая. Как звезды на небе. Неисчислимо. Неизвестно. Тревожно. Нерушимо. Бессмертно.

— Лука! — Дора перевернулась на спину и притянула его к себе. Нетерпеливый поцелуй.

— Я ждал тебя, пойдем в душ.

— Зачем так торопиться...

Они занимались любовью, и казалось, что всё в порядке. Как будто весь мир забыл о проблемах.

— Дора...

— Что?

— Я люблю тебя... Тебя одну, всю мою жизнь я любил тебя, только тебя. Ты словно воздух, биение сердца, ты постоянно со мной, словно море, что я вижу, словно рыба в моих сетях. Ты и день, и ночь, и асфальт под моими ногами, и галстук у меня на шее, и кожа на моем теле, моя плоть и кровь. Ты — моя лодка, мой завтрак, вино у меня на столе, моя радость, мой утренний кофе, мои картины, ты женщина моего сердца, моя женщина, моя, моя, только моя...

Наивный мир!

* * *

— Что же будет дальше?

Лука молчал. Ему не хотелось признаваться, что он и сам не знает. Дора это и так знала.

— Так дальше продолжаться не может.

— Я люблю тебя.

— По-твоему, этого достаточно?

Лука замолчал. Ему не хотелось признаваться, что он и сам не знает. Дора и без того это знала.

— Почему ты не можешь просто от нее уйти?

Лука опустил голову. Он чувствовал себя жалким. Дора видела, как он подавлен, как устал разрываться между желаемым и возможным. Как двойная жизнь выматывала его, буквально высасывая из него все силы.

— Не говори мне, что всё это ради Кати. Никто не может запретить тебе видеть дочь, заботиться о ней. Все только сотрясание воздуха.

Дора нервничала. Этот разговор унижал ее. В нем не было никакой нужды. Все должно быть ясно без слов. Просто, как сказал бы Зоран.

— Возможно, если бы ты присутствовала при...

Она была в ярости. Дора понимала, что у него не хватает мужества порвать с этим. И его любовь к ней ничего не значит. Одной любви мало.

— Я так больше не могу. Давай я уеду.