Убийца ее мужа - Валерий Ефремов

Душ работал вхолостую, поскольку Гелена лежала на полу ничком.

Колодков перевернул девушку за плечо и невольно отшатнулся: голова ее чуть не отвалилась из-за того, что горло Гелены было перерезано.

Точно так, как у Ольги Агаповой.

4

Очнулся капитан в некоей камере, сильно напоминавшей ту, что ему так часто доводилось видеть в изоляторах временного содержания: решетка на единственном узком окошке, нары, железная дверь с «глазком». И это подействовало на Бороздина даже несколько умиротворяюще: нечто родное все-таки. Но, обнаружив, что ноги его прикованы к нарам, он понял, что расслабился слишком рано.

Капитан хотел узнать, сколько сейчас времени, но выяснил, что его часы отсутствуют, как, впрочем, и бумажник с деньгами, документы и табельный пистолет.

Башка у него трещала по полной программе, но, ощупав ее, Бороздин убедился, что крови не было, даже запекшейся. Вырубили его убедительно, но аккуратно, по всем правилам. И больше всего Дмитрий страдал не от головной боли, а от отсутствия воды – в горле совершенно пересохло.

– Эй! Есть тут кто-нибудь? – крикнул капитан вроде бы что есть мочи, но на самом деле его голос едва прошелестел.

Тогда он стал греметь своими кандалами и добился-таки некоторого успеха: в камеру вошел верзила, к удивлению Бороздина, в форме прапорщика и от всей души огрел капитана по уху. После чего с чувством исполненного служебного долга удалился.

То, что он находится «под защитой» правоохранительных органов, давало определенную надежду на благоприятный конечный результат – вce рано или поздно должно разъясниться.

Но что вообще могло произойти? Если это свои, менты, то почему его повязали? За какие такие особые заслуги? И какие именно менты? Что за служба?

А если это криминалы? Но зачем им нужен какой-то капитан Бороздин? Если бы он служил в РУБОПе, занимался борьбой с мафиозными структурами, то тогда можно понять к нему интерес криминального сообщества. Но все его последние дела с организованной преступностью никак не связаны.

В конце концов Дмитрий отказался решать эту непосильную для его нынешнего физического и психологического состояния задачу и попытался вновь забыться.

Но отключить сознание ему не удалось. Загремела дверь камеры, и в помещение вошел опять-таки милицейский прапорщик, но уже другой, значительно жиже по комплекции.

– Водки или дури? – деловито осведомился он.

– Воды! – застонал капитан.

– Пять баксов, – с готовностью откликнулся прапорщик.

– Да где же бабки взять? – в тон ему, принимая местные правила игры, отреагировал Дмитрий. – Ваши же меня и обшмонали!

– В счет включу, – просветил Бороздина его тюремщик, поигрывая ключами от камеры. – Придут же к тебе в конце концов родственнички или друганы.

– А как насчет позвонить? – с надеждой спросил Дмитрий. – Сто баксов за мобильник!

– Вообще-то не положено… – засомневался прапорщик, вызывая внутренний стон у Бороздина: спиртное с наркотиками, значит, «положено», а телефон – нет!

– Двести! – объявил он новую цену и в манере завсегдатая аукционов выкинул вверх два пальца.

Прапорщик призадумался, заронив в душе Бороздина надежду на скорое освобождение: один звонок Леве Зайцеву, и проблема будет решена, Никаких сомнений!

Но все его радужные помыслы рухнули с появлением в камере нового персонажа – в форме капитана милиции и с большим целлофановым пакетом в руках. Его сопровождал уже знакомый старшему оперуполномоченному амбал-прапорщик.

– Ну, оборотень в погонах, – начал капитан не слишком для Дмитрия оптимистично, – быстренько называй адрес своего подельника.

Бороздин, прежде чем что-то ответить, принялся внимательно рассматривать своего коллегу по профессии и званию. Форма на капитане сидела чуть мешковато и без особого шика, но совершенно естественно. В глазах его отражалось полное равнодушие ко всему сущему на земле, что и следовало ожидать со стороны лица, каждодневно сталкивающегося с худшими проявлениями человеческого естества. Выходит, менты настоящие, действительно свои.

– У меня в кармане было удостоверение, – осторожно, стараясь не раздражать коллег, произнес Бороздин. – Из него вы должны были понять, что задержали капитана московской милиции.

– А хоть бы и генерала! – зловеще хмыкнул офицер. – Говори, столичный оборотень, где твой подельник? Я более повторять свой вопрос не буду!

Вот оно что! Ситуация несколько прояснялась. Дмитрий находился в каком-то из отделов внутренних дел Подмосковья. Ненависть областных ментов к московским общеизвестна. Но в каком именно отделе? Да в Воронцовском, каком же еще! – ответил Бороздин сам себе.

Теперь следовало выяснить, за что взяли его и теперь разыскивают Колодкова. Скорее всего, это как-то связано с их посещением семьи Карнауховых. Возможно, эта ведьма, Людмила Карнаухова, звякнула в Воронцовский ОВД и что-то такое наговорила про них с Сергеем.

Но задать прямой вопрос по существу его задержания местному капитану Бороздин счел пока неразумным. Тот выглядел чересчур раздраженным и воинственно настроенным и ждал ответа именно на свой вопрос, даже ногой от нетерпения притоптывал.

Но что Дмитрий может ответить? Назвать адрес Колодкова? И что это даст? Воронцовские менты вполне могут выслать к его напарнику группу захвата, и тот окажется здесь же, в местном ИВС. Только и всего. Бороздину, понятно, от этого легче не будет, а Сергея он подставит просто ни за что.

С другой стороны, Дмитрий находился в настоящей пресс-хате, где с ним могут сделать что угодно. И в конце концов колоться придется – здесь его просто сломают и физически, и Психологически. И это казалось несправедливым капитану Бороздину, поскольку сам он был категорически против подобных методов дознания.

Дмитрий интеллектуально поднатужился и, как ему показалось, нашел мудрый ответ:

– Я не знаю его домашнего адреса, но он работает в том же УВД, что и я. Там по вашему официальному запросу несомненно дадут все необходимые сведения.

Капитан на минуту задумался, а потом эдак вкрадчиво произнес:

– У меня есть все основания полагать, что все это ваше УВД – одна шайка-лейка. Так что лучше не усугубляй свое положение. Итак, кто твой подельник? Имя и адрес!

Стало ясно, что его номер не прошел, и тогда Дмитрий набрался все же решимости спросить: – А что, собственно, стряслось, капитан? – Ты когда-нибудь видал таких уродов? – то воронцовский капитан обратился к верзиле-прапорщику.

Тот с готовностью подтвердил: нет, мол, сколько служу, видеть уродов такого масштаба еще не доводилось.

Тут капитан вытащил из большого пакета два ножа со следами запекшейся крови и объявил:

– Эти предметы найдены в твоей машине, ублюдок, а получасом раньше ими была вырезана вся семья Карнауховых.

Вот он, что называется, момент истины! После их с Колодковым отъезда кто-то расправился с семьей Карнауховых. Причем понятно, с какой целью: избавиться от прямого наследника. Мишенью была, конечно, Люба Карнаухова, а ее мать кончили просто как свидетельницу.

Потом очевидцы указали на его, капитана Бороздина, «Самару», воронцовские менты по ее номеру определили его личность и адрес, а потом подбросили в машину подозреваемого ножи для упрощения дела. Скорее всего, когда он был в бессознательном состоянии, и отпечатки его пальцев на один из ножей нанесли. Другой – они хотели снабдить оттиском ладони Колодкова. И тогда все, мышеловка захлопнется.

– Как насчет адвоката? – вяло поинтересовался Дмитрий, уже заранее зная ответ.

– Вот твой адвокат, – ухмыльнулся капитан, указывая на убойного прапорщика.

Положение выглядело совершенно безнадежным.

И вдруг в камеру вошел майор в милицейской форме и стал что-то горячо нашептывать своему воронцовскому коллеге-капитану. Тот вроде как заартачился, но майор был неумолим, и с Бороздина сняли наручники. А вскоре вывели на свет Божий!

Здесь он с удивлением увидел начальника его родного УВД полковника Крутилина в сопровождении внушительной группы собровцев. Здесь же были Лева Зайцев, Серега Колодков и другие сослуживцы Дмитрия. Все он и проявил и трогательную заботу о его здоровье, угощая капитана яблоками, сливами и другими полезными фруктами. Кто-то даже приволок кокосовый орех.

– Как же вы меня нашли? – спросил Дмитрий Колодкова достаточно тихо, чтобы не мешать разборке полковника Крутилина с начальником Воронцовского ОВД, которая велась на достаточно высоких тонах.

– Твой дружок Круг помог, – последовал неожиданный ответ. – Знаешь такого?

– Знаю. Но как это – помог? – изумился Бороздин.

Ему, оказывается, известно, что мы с тобой вместе работаем. Он позвонил мне, представился твоим хорошим знакомым и спросил: отчего ты в пятницу не пришел обедать в «Радугу». Но раз этот Круг – такой близкий тебе товарищ, что заботится о твоем режиме питания, я ему мозги пудрить не стал – сказал, что ездили мы с тобой в Воронцово по служебным делам. А Круг говорит: почему-то телефон Бороздина не отвечает. Не худо бы потревожить воронцовскую ментовку: мол, он чует что-то неладное. Ну, я звякнул в местный ОВД, а мне говорят, что ты арестован по подозрению в убийстве. Вообще старина Крутилин – человек медлительный, но тут всех в один момент на уши поставил. А дальнейшее тебе известно…