Соборная площадь - Юрий Иванов-Милюхин

— Да нет, надыбали, наверное, добрый слив на ваучеры, вот и погнали, — попытался объяснить их исчезновение Скрипка. — Первый раз что ли, они пашут только на себя.

— Ты не собираешься домой? — подходя ко мне, спросил Аркаша.

— Нет, а что?

— Что-то мне не нравится вся эта возня. Как бы не пришлось накидывать на шею очередной хомут.

— Какой хомут? Не пойму, о чем ты говоришь, — воззрился я на него.

— Кто его знает, — неопределенно хмыкнул Аркаша. — В прошлый раз, когда ты бухал в отпуске, приходили одни. Накачанные, с повадками крутых.

— Да брось ты, кому мы нужны — нищета. У крутых полно работы с «товариществами с ограниченной ответственностью», с казино, фирмами и прочими доходными местами.

— Так ты не поедешь?

— Нет, я еще ничего не заработал.

— Я тоже. Постоять, что ли, — Аркаша рассеянно пнул носком ботинка пустую пачку из-под сигарет. — Ладно, поработаю. Тогда тоже все обошлось. Постояли, посмотрели и свалили.

— Вот именно, — хмыкнул я. — Что с нас брать, копейки?

Но я зря не придал значения Аркашиному предчувствию. Буквально через полчаса подкатили две сверкающие иномарки. Выпустив из открытых дверей нескольких накачанных парней с короткой стрижкой ежиком и бычьими шеями, лайбы бесшумно растворились за поворотом трамвайных путей. От группы отделился коренастый крепыш в великолепном спортивном костюме, знаком приказал ваучеристам оставаться на местах. Я видел, как Вадик судорожно пытался спрятать сорванную с груди табличку, как Данко обеспокоенно завертел головой в поисках своих соплеменников.

— Добрый день, ребятки, — ровным голосом поздоровался крепыш. — Кто у вас здесь старший?

— Старших нет, — после недолгого замешательства ответил Арутюн. — Каждый сам за себя.

— Вот как! Отлично, — улыбнулся крепыш. — Тогда я назначаю тебя старшим. Иди сюда.

Оба отошли в сторонку. Мы как по команде сняли таблички и сгруппировались. Нас оказалось человек восемь. Как ни странно, семейный подряд тоже бесследно исчез. Скорее всего, своих предупредила Лана. Но кто осведомил цыганей, было непонятно, потому что Данко оказался с нами. В этот момент с центра базара примчался взволнованный Виталик. Растерянно оглядываясь вокруг, он протиснулся в середину нашей группы:

— Братва, кажется, рэкет. Нас обложили со всех сторон, — сходу зачастил он. — Подходят амбалы и предупреждают, что если не будем платить, то работать нам не дадут. Если кто замялся, срывают таблички и гонят вон. Беню избили, свалили на землю и ногами. Прямо на месте. Никто не заступился. Даже менты куда-то угнали. К вам не подходили?

— Пришли, — угрюмо откликнулся Аркаша, недобро покосившись на меня. — Уже идет разборка.

— Так слиняйте пока не поздно. Добром это не кончится.

— Куда? — подал голос Хохол. — Завтра — послезавтра все равно придешь сюда. Если прицепились, житья не дадут.

— А по сколько платить? — осторожно спросил Данко у Виталика.

— Я так и не понял. Кажется, пятерку в день с носа, или тридцать тонн в месяц. Но надо еще уточнить, потому что я сдернул сразу после начала базара — вокзала.

— Я слышал, что менты за нашу защиту предлагали дешевле, — судорожно сглотнул слюну один из перетрусивших братьев — студентов.

— За защиту от них самих? — подковырнул Хохол.

— От рэкета. И от кидал.

— От кидал никакой мент не защитит. Они сделали свое дело и растворились, — оборвал пацана Данко. — Сам ушами не хлопай. А с рэкетом разве что договорятся. Кстати, я этих ребят не припомню.

Мы дружно посмотрели на цыгана. Каждый из нас помнил, что Данко знает в Ростове всех, начиная от простого мошенника и кончая ворами в законе. Значит, его сомнения имели под собой почву. Но выводы утешения не принесли. В это время Арутюн отошел от крепыша, направился к нам. Длинное его лицо приняло деловое выражение:

— Так, ребята, надо собрать сто штук. На первый случай.

— С кого собирать? — пожал плечами Аркаша. — Нас восемь человек. А с остальных что, не надо?

— С остальными потом разберутся, — пообещал Арутюн. — А с нас, ну… по пятнадцать штук.

— Я платить не буду, — жестко сказал Данко. — Во-первых, я не знаю, от кого эти парни. Если от Бацая, который держит весь город, то он и не думал шерстить рынок. Во всяком случае, наш угол, потому что мы работаем за пределами базара. А если от другого человека, контролирующего главный вокзал, то пусть едут туда и собирают дань с ваучеристов, которые промышляют там.

— Тогда иди и сам разбирайся с ними, — поджал губы Арутюн. — Мне он ничего не сказал, кто они и откуда. Сказал, чтобы я собрал бабки. Что мне, больше всех надо!

— Никуда я не пойду, и платить не буду, — уперся цыган. — Я этих парней первый раз вижу.

Крепыш, видимо, усек, в каком русле идет диалог между его посланником и Данко, потому что стронулся с места, вразвалочку пошел к нам. Мы еще теснее сплотили ряды вокруг Данко, нащупывая в карманах завалявшиеся на всякий случай отвертки, перочинные ножи, прочие железки. Друзья крепыша по-прежнему молча стояли в стороне с абсолютно равнодушными лицами.

— Что, неувязочка? — ласково спросил армянина крепыш.

— А кто ты? На кого работаешь? — не дав тому раскрыть рта, подался вперед Данко.

— Разве это имеет значение?

— Большое. Я должен знать, кому буду отстегивать бабки.

— Нам, — скулы у крепыша покраснели. — Еще объяснения нужны?

— Да, — не сдавался цыган. — Я должен быть уверен, что завтра не приедут другие и не начнут раскалывать нас точно также.

— Не приедут.

— Где гарантии?

— Пойдем, я выпишу тебе гарантии.

— Ты!!! — Данко зло ощерил рот, показав плотные ряды крепких зубов. Рука его потянулась к заднему карману брюк, который оттопыривало подобие складной финки. Каждый из нас тоже ощутил в этот решающий момент пик напряжения. Значит, без драки не обойтись. Пальцы цепко ухватились за подручный инструмент. — Ты меня на понт не бери. Я с пеленок на базаре. Видал и перевидал всяких.

— Так пойдешь? — снова позвал крепыш, но уже менее уверенно.

— Пойду. Но на базар, к козырной братве. Там и разберемся, кто чего стоит.

— Да бросьте вы, ребята, — чувствуя, что стычка добром не кончится, неожиданно для себя влез я в перепалку. — Зачем поднимать волну. Если надо, я кину на банк свои тринадцать штук. Но с тем уговором, что тревожить меня будут не часто, иначе на кусок хлеба не останется.

Крепыш словно ждал этой разрядки. Обернувшись ко мне, он сменил жестокость в голосе на покровительственный тон:

— С тебя, дед, мы не возьмем ни копейки. Мы знаем, что ты писатель. Работай над своими произведениями, радуй новыми книгами нас, своих читателей.

Его слова заставили опешить не одного меня. Ребята тоже с удивлением воззрились на крепыша, затем посмотрели на меня. Я не знал, что делать дальше. Надо же, моя скромная личность известна даже крутым. Один Данко продолжал стоять натянутой струной.

— Короче, ты сейчас выложишь пятьдесят штук, то есть, половину суммы, — крепыш ткнул пальцем в грудь армянина. — А потом, когда я разберусь с вашим… цыганом, вы отстегнете остальное.

— Сейчас разберемся, — Данко развернулся и быстрым шагом направился вглубь базара. — Разберемся кар ан дибул…

Арутюн отсчитал из висящего на поясе кошелька пятьдесят тысяч, передал их крепышу. Забрав деньги, тот улыбнулся нам и пошел к своим ребятам. Вскоре вся группа потянулась к главному входу в рынок. Мне показалось, что высокие плечистые ребята как-то опасливо осматривались по сторонам.

— Что-то здесь не то, — высказал я предположение Арутюну. — Какие-то они не… такие.

— Какие не такие? — воззрился на меня тот. — Рэкет. Сказали, надо исполнять. Они тоже кушать хотят. А эти зажали бабки. Больше отдадут, понимаешь, всего могут лишиться.

Кажется, он был доволен тем, что произошло. Но ребята по-прежнему хмурились. Никто из них не собирался цеплять таблички на грудь. О какой работе может идти речь, когда разборка еще не закончена. По этой причине домой уходить тоже никто не решался. Так мы и стояли кучкой, растерянные, отмахиваясь от многочисленных почему-то именно в этот момент клиентов. Данко не было долго. Рэкетиров тоже. Виталик застрял с нами. Он боялся и возвращаться на свое место в центре рынка, и уходить вообще, предполагая, что его запомнили.

— Не там, так здесь попал, — досадливо сплевывал он сквозь зубы. — Сейчас бы поработать после недельного запоя. Дома шаром покати. Занял под проценты двести штук, их же отдавать надо…

Я, было, собрался его успокоить, все-таки родная душа — пьяница, но тут появился Данко.

— Ну, что там, разобрались? — бросился к нему Скрипка. — Мы уже хотели идти тебе на выручку.

— Что меня выручать, вы за собой смотрите, — возмущенно огрызнулся цыган. — Поджали хвосты. Кидалы это. Да и не кидалы даже, а сброд какой-то.